Финансово-экономическое состояние страны остается критическим и продолжает ухудшаться. Даже власть уже не поёт свою обычную песню «кризиса нет», а вынуждена иногда признавать сложность ситуации. «Все мы живем в очень сложное время, и наша общая с вами задача состоит в том, чтобы сделать все возможное для сохранения нашей страны, чтобы она сохранила свою самостоятельность, суверенитет и государственность», — заявил Владимир Макей. То есть своей вины власти традиционно не признают и валят все на «времена», но то, что ситуация очень сложная, уже не отрицают.
Некоторые независимые эксперты более радикальны в своих оценках. Они считают, что власть умудрилась загнать страну в «ловушку бедности»; из которой выход маловероятен. В принципе, это соответствует реальному положению дел, но с одной оговоркой. Да, власть действительно «профукала» почти все финансовые ресурсы страны и самостоятельно вывести страну из кризиса и из «ловушки бедности» не в состоянии. Поскольку у нее для этого не осталось никаких ресурсов — ни финансовых ни интеллектуальных. Однако масштабные прямые инвестиции еще могли бы спасти нашу экономику. Именно инвестиции, а не кредиты. Кредиты нашу экономику спасти не могут — разве что продлить агонию. Или помогут дождаться прыжка нефтяных цен к уровню USD 100 за баррель. Но, как показывают события на нефтяном рынке, такой сценарий — из области фантастики.
Как показывает опыт, модернизация за счет кредитов ни к чему хорошему не привела и, весьма вероятно, даже усугубила ситуацию на многих модернизированных предприятиях и в целых отраслях. Любой долг — это удар по конкурентоспособности предприятия и, соответственно, страны в целом. Если бы не надо было только государству, не считая предприятий, расходовать ежегодно на обслуживание долга по USD 2-3 млрд — и экономическая ситуация в стране была бы явно получше нынешней. Аналогичным образом дело обстоит и с закредитованными предприятиями и прочими «субъектами хозяйствования». Таким образом, выход состоит не в получении очередного кредита — в особенности под условия, ограничивающие экономическую динамику, — а в инвестициях.
Но для инвестиций нужен соответствующий инвестиционный климат, для масштабных же инвестиций нужен очень благоприятный и устойчивый инвестиционный климат. Путь к его созданию лежит не просто через приватизацию, к которой нашу власть призывают. В принципе, приватизация как таковая в Беларуси не запрещена. Даже крупный объект можно приватизировать, если лично договориться на самом верху. Да, придется смириться с массой обременительных и дополнительных условий, но в принципе приватизировать что-то можно. Менее важные и крупные предприятия можно приобрести даже на аукционе. На первый взгляд, здесь проблем нет. Однако, благоприятный инвестиционный климат — это отнюдь не только приватизационные возможности.
Одна из главных проблем здесь — представление белорусской власти о том, как следует строить отношения с инвесторами. Если кто-то пришел в страну с инвестициями, то это означает, что он нам должен. И чем дальше — тем больше должен. Власть, в свою очередь, инвесторам не должна ничего, разве что командовать ими и отбирать у них часть прибыли. Например, встретился вице-премьер Владимир Семашко с главой представительства Всемирного банка в Беларуси Ян Чул Кимом. В ходе этой встречи Семашко отметил, что белорусская сторона рассчитывает не только на кредиты со стороны ВБ. Помимо кредитования, стратегия банка также должна учитывать и поиск инвесторов для белорусских предприятий. Логика такая: раз вы пришли к нам с деньгами, то теперь должны еще чего-нибудь. Вот инвесторов найдите, а то нам самим «в лом».
Таких примеров — море, противоположных вот почти нет. Всё это напоминает психологию профессионального нищего. Нищенство — это моя работа. Раз я вышел на работу, то её мне должны оплатить, то есть подавать, раз уж я тут побираюсь. С таким подходом, конечно, масштабные инвестиции не привлечь.
Можно возразить: не все же так плохо. Идут же и к нам инвесторы, не актеров же в конце концов показывают иной раз по БТ. Да, идут-таки инвесторы и инвестиции. Но инвестиции и в Сирию идут, и в Ливию. И вообще есть люди, которые ради повышенной нормы прибыли демонстрируют высокую склонность к риску. Но для оздоровления экономики таких высокорисковых инвестиций явно недостаточно. Беларусь нуждается именно в масштабных инвестициях. А для чего следует кардинально поменять подход. Думать не о том, чего и сколько нам должны, а прямо-таки наоборот — о том, какими «пряниками» мы (как бы странно не звучало это для профессиональных нищих), могли бы завлечь в страну капиталы. И чтобы деньги пришли, наши предложения должны быть едва ли не лучшими в мире (или хотя бы в регионе), поскольку капитал сегодня глобален. Даже реализация задачи по вхождению топ-30 по инвестиционной привлекательности в мире (главным образом, конечно, на бумаге), особенно не поможет. Для начала хотя бы соседей надо по этому параметру превзойти, причем не на бумаге. В противном случае к соседям «наши» деньги и уйдут.
Определенные законы имеют значение — о необходимости их изменения часто говорят эксперты. Законы законами, но ведь наша «вертикаль» снизу и до самого верха работает зачастую по «понятиям». Так что даже если законы и улучшатся, реально мало что изменится. Менять надо не только законы, но и «вертикаль» — например, убрать из нее всех с психологией профессиональных нищих.
Впрочем, даже смена власти не принесет успеха — опять же, если не будет создан благоприятный инвестиционный климат, то есть определенная группа политических и социально-экономических факторов, которые позволили бы квалифицировать наш инвестиционный климат как привлекательный, а инвестиционные риски — как невысокие. Для этого придется проделать немало работы. Но первое, что следовало бы усвоить нашим властям: ни один инвестор нам ничего не должен, скорее мы должны приложить усилия, чтобы, по меньшей мере, привлечь его сюда.