В ноябре прошлого года, когда художник-акционист Петр Павленскийподжег входную дверь центрального подъезда Лубянки — штаб-квартиры Федеральной службы безопасности (ФСБ), ранее Комитета государственной безопасности СССР (КГБ) — государство обвинило его в «уничтожение или повреждение объектов культурного наследия или культурных ценностей». Судя по всему, жестокие допросы всемирно известных деятелей культуры — от поэта Осипа Мандельштама до директора театра Всеволода Мейерхольда — расцениваются как достояние, достойное защиты государства.
Разумеется, реальность такова, что именно Лубянка выступала орудием разрушения культурного наследия России. Но при президенте Владимире Путине, который сам является воспитанником КГБ, российские власти не заинтересованы в реальности. Они предпочитают оруэлловскую демагогию, которая — свидетельствуя о высоких навыках режима в сфере пропаганды — является даже более извращенной, чем в советские времена и создает ужасающее двоемыслие среди граждан России.
При Иосифе Сталине подлинные достижения, в том числе индустриализация и победа во Второй мировой войне, играли значительную роль в идеологической борьбе против капитализма, в то время как Мандельштам, Мейерхольд и миллионы других людей погибли от рук тайной полиции. Но Путин испытывает дефицит подобных побед. Наивысшим его достижением была аннексия Крыма — сомнительная победа по меркам его предшественников, поэтому Путин был вынужден прибегнуть к отвлечению внимания, к вопиющему искажению, согласно которому Запад намеренно препятствует успеху России.
Успех Путина в аспекте внушения россиянам чем угодно (от веры в его способности к игре в хоккей до уверенности в существование антироссийского западного фронта) отражает его реальный талант: подобно всякому хорошему оперативнику КГБ, он является мастером иллюзий. А поскольку Кремль контролирует все основные новостные ресурсы, то о чем бы ни шла речь — о революции в Украине, оппозиционных протестах в Москве или военной кампании в Сирии, — российские граждане слышат ту версию событий, которую Путин хотел бы им преподнести.
Даже меры, которые, как кажется, не согласуются с целями Путина, играют в его пользу. В частности это касается решения не контролировать Интернет полностью. Используя свою характерную демагогии, Путин сумел в значительной степени нейтрализовать онлайновую критику и различного рода дебаты таким образом, что россияне ссылаются на них как доказательство того, что он является реформатором.
Последним шагом Путина, направленным на укрепление его реформаторского имиджа, было возвращение в Кремле Алексея Кудрина, бывшего министра финансов, известного своими либеральными взглядами, поддержкой модернизации, и даже — временами — критикой президента. Назначение Кудрина главой российского Центра стратегических исследований якобы свидетельствует о готовности Путина стать во главе экономической модернизации, в которой так сильно нуждается Россия. Ну и, конечно, это именно правительство Путина, которое не без помощи военно-промышленного комплекса довело российскую экономику до удручающего состояния.
Учитывая такое вопиющее противоречие, можно было бы задаться вопросом, почему имидж Путина как просвещенного и эффективного руководителя все еще актуален. Объяснение можно найти в виде рекламного щита на Рублевском шоссе, ведущем в сторону загородной резиденции Путина. Плакат сообщает: «Россия — миродержавная сила, последняя надежда Бога на Земле». Оплаченный частной фирмой, вознамерившейся угодить Кремлю, рекламный щит выдвигает на первый план альянс Путина с ультра-консервативной русской Православной Церковью — иллюзия единства религиозной веры, патриотизма и слепого доверия к государству. Эта иллюзия, наряду с рвением частных компаний выслужиться, формирует основу режима Путина.
Сходную тактику Путин пытается использовать в отношениях с остальным миром. Возвращение Кудрина направлено скорее на то, чтобы убедить Запад отменить санкции, введенные в отношении России после присоединения Крыма, нежели на укрепление поддержки среди российской общественности, подавляющее большинство которой продолжает поддерживать правительства Путина.
Западные лидеры — начиная с тех в Европе, которые уже начинают склоняться в пользу смягчения санкций — должны отдавать себе отчет, что возвращение Кудрина имеет целью исключительно сохранение статус-кво в Кремле. Кудрин является опорой, роль которой заключается в укреплении имиджа Путина в качестве «силача-реформатора». Он — «хороший коп» для «плохого копа» Путина, желающего убедить Запад в том, что России можно доверять и она достойна уважения. Запад не должен попадаться на эту старую уловку.
В самой России разрушение имиджа Путина будет более сложным. Для того, чтобы в этом убедиться, достаточно бросить взгляд на очевидные реалии. Критики Путина подвергались арестам, тюремным заключениям, а также были убиты — как в случаях журналистки Анны Политковской и политика Бориса Немцова. Все чаще нападениям подвергаются рядовые граждане (взломы квартир, порча имущества и даже тюремные сроки) — за критические публикации в отношении Путина, Кремля, антицерковные карикатуры и блоги.
Но поистине мастерским трюком в стиле КГБ является передача Путиным на аутсорсинг репрессий и либеральных реформ, благодаря чему он остается над схваткой. Репрессиями занимаются российские аналоги красных бригад председателя Мао — идейные добровольцы, которые в 1960-х годах осуществляли санкционированные сверху нападения на вольнодумных учителей, ученых, художников и студентов. «Реформы» остаются за людьми наподобие Кудрина. В конечном счете ничего не меняется, и в преддверии президентских выборов 2018 году имиджу Путина как «сильного реформатора», в котором нуждается России, ущерб так и не нанесен.
Источник: Project-syndicate
Перевод: Наше мнение