С 19 июня в Ереване проходят массовые акции протеста против повышения тарифов на электроэнергию. Первоначально информацию о протестах в Армении в русскоязычном сегменте интернета можно было черпать исключительно из социальных сетей, но к примеру, российский телеканал РЕН ТВ сразу определился (а следом несколько других источников), что за митингами в Ереване стоят США.
Можно реконструировать ход мысли, связывающий деятельность администрации Обамы и протестную активности на Майдане Незалежнасти Украины — при том, что речь шла об определенном пакете соглашений не с США, а с ЕС, которые до определенного момента активно рекламировал тогдашний президент страны В. Янукович. Но в случае с Арменией такую мысленную реконструкцию проделать сложнее (хотя, конечно, можно при желании). С 1 января текущего года Армения официально вступила в ЕАЭС, в зону, определенно неподконтрольную США, если говорить об этом в терминах «корневой» геополитики. Однако после этого цены на электроэнергию не снизились (зачем было вступать — непонятно). За последние 10 лет принадлежащая российской Интер РАО ЕЭС компания Электросети Армении подняла цены на электроэнергию в 4 раза, сделав их самыми высокими в СНГ. Собственно, по этому поводу митингующие и собрались — против очередного повышения ценника.
Исходя из наших шкурных интересов, хорошо, что они собрались не в Беларуси. До сих пор Беларусь имела сравнительно неплохие ценовые условия по энергоносителям и электроэнергии, хотя, по всей видимости, так будет не всегда. Просто по той причине, что логика развития (точнее сказать, регрессии) Российского государства, тесно связанного с естественными монополиями, весьма конкретна и проста — расти за счет «кнута и ценника».
В определенном смысле можно утверждать, что протесты в постсоветском пространстве зачастую происходят не против российских ценностей, а против их цен. В связи с этим можно, например, вспомнить о том, что украинскому Майдану предшествовали два года самого худшего газового контракта в Европе (485 USD за тыс. куб м). И целом можно отметить, что лояльность очередного украинского президента Кремлю никак не отражалась на фундаментальной тенденции роста.
Уместно также вспомнить о том, что энергетический ценник (в увязке с так называемыми длинными контрактами) уже много лет рассматривался в Кремле как своего рода сверхоружие. Правда оружие — как только «энергетическая сверхдержава» его освоила — стало работать с некоторыми погрешностями. Предполагалось завоевать в основном Европу (бывшие постсоветские считались уже завоеванными — как экономически, так и духовно). Но по ряду причин — одной из которых, кстати, стала игра на повышение ценника при сопутствующем бряцании сверхоружием — европейский рынок газа стал постепенно сужаться, а цены на газ — снижаться. И в целом многие страны стали всерьез задумываться о переходе к следующему после четвертого (эпоха нефти и газа) технологическому укладу.
В конечном счете сверхоружие стало постепенно разворачиваться против постсоветикума. А не против традиционного вероятного противника. В основном по той причине, что постсоветские страны — в силу соседства с Россией и в силу определенной отсталости их экономик (включая показатели энергоемкости производства и диверсификации поставок энергетических продуктов) — остались основными конечными потребителями благ, производимых естественными монополиями Федерации. В планах еще есть Китай, но он сверхоружию цену знает, в курсе, что оно огнеопасно, торговаться умеет и к тому же располагает более сильными переговорными позициями, чем постсоветские страны. Словом, пока на повестке — потенциальный «русский мир» (мир в целом завоевывать будем после).
Основная проблема этого мира хорошо известна. Этот мир — мир слабой платежеспособной силы, в то время как логика монополии требует роста. Возникает жесткая коллизия. Возможно, для того, чтобы хоть как-то снизить ее остроту, в Кремле придумали пропагандистскую схему: виноваты США и их союзники. Ну, хотя бы по той причине, что могли бы как-то помочь материально (для того, чтобы Газпром и РАО ЕЭС вышли на «самоокупаемость»). А не читать лекции про демократию.
Хотя косвенно США некоторым образом причастны к нынешним проблемам России. И не только из-за сланцевой революции. Так, например, принципиальным пунктом экономической реформы в Украине значится газовый сектор, реструктуризация которого, как утверждает Дж. Сорос, может обеспечить энергетическую независимость от России, искоренить наиболее дорогостоящие формы коррупции, устранить серьезную утечку из бюджета, а также внести существенный вклад в развитие единого рынка газа в Европе. Ясно, что успех такой реформы не входит в текущие планы Кремля, поскольку сам он членение Газпрома (или Интер РАО ЭС) вовсе не планирует и сжатию постсоветских рынков сбыта газа не рад. Для компенсации ожидаемых доходов придется поднимать газовый ценник для других стран, в частности для участников ЕАЭС.
Но на такую ценовую стратегию налагаются исходные ограничения. Во-первых, явные: как уже сказано, платежеспособный спрос как таковой. Во-вторых, неявные и зачастую неожиданные: платежеспособный спрос, который может вылиться в массовые протесты граждан, которым возвращения ценника на прежнее место может показаться недостаточно. И они могут потребовать более глубоких реформ. А слово «реформа» у многих постсоветских элит вызывает почти такую же панику, как и выражение «массовые протесты».