Генеральный директорОАО «КАМАЗ» Сергей Когогин заявил, что в связи с «калийным конфликтом» пока не планирует вестипереговоры по объединению с белорусским ОАО «МАЗ». Дело только в ситуации с «Уралкалием», или есть иные основательные резоны для затягивания «объединительных» переговоров?
Валерия Костюгова. Белорусско-российская «калийная война», по всей видимости, знаменует предел белорусско-российских интеграционных процессов на данном этапе. После того, как из условий кредита Антикризисного фонда ЕврАзЭС незаметно исчезла приватизация, стороны стали говорить о реализации пяти интеграционных проектов. Это: планы по созданию холдинга ОАО «Росбелавто» на базе МАЗа и КАМАЗа, совместные проекты ОАО «Минский завод колесных тягачей» и российского оборонно-промышленного комплекса ОАО «Российская электроника», ОАО «Интеграл» и ГК «Ростехнологии», ОАО «Пеленг» и Роскосмоса, ОАО «Гродно-Азот» и ОАО «МХК „ЕвроХим“. Заметного прогресса по всем этим интеграционным проектам достигнуто не было, а после заключения под стражу Баумгертнера едва ли следует рассчитывать на такой прогресс в видимой перспективе.
Мнения экспертов и наблюдателей в связи с «калийным конфликтом» разошлись. Одни, подобно Сергею Балыкину, не без основания делают акцент на ущербе деловой репутации (см. «Калийный скандал»: правовые и репутационные аспекты), другие говорят о том, что коллективный Лукашенко, действуя подобно Робин Гуду, «поднял своей рейтинг» в Беларуси и за ее пределами. Однако бизнес-интересы (например, КАМАЗа, МАЗа, Уралкалия или Беларускалия) вовсе не совпадают с интересами рейтинга, а в нашем случае — противоречат друг другу. Народное восхищение Робин Гудом плохо конвертируется в деловую репутацию у потенциальных бизнес-партнеров. Оно также не конвертируется в возмещение убытков из-за действий российских «негодяев» и белорусских «праведников», не улучшает благосостояние шахтеров, не увеличивает доходы казны.
Заявление гендиректора КАМАЗа — это сигнал о серьезной заминке по многим направлениям российско-белорусского взаимодействия, включая вышеперечисленные пять «интеграционных» проектов.
«Калийная война» — это не случайный сбой в российско-белорусских отношениях, он запрограммирован их специфической природой. Россия является ключевым донором белорусской социально-экономической модели и ее безальтернативным политическим патроном. Однако внутри Беларуси российское могущество и влияние представлено непропорционально скромно. Россия почти никак не воздействует на экономическую, социальную и все прочие виды политики внутри Беларуси, и, если не считать успеха с приобретением Белтрансгаза (который дался Газпрому не без нажима), располагает относительной небольшой долей бывших белорусских госактивов.
Резонно было бы ожидать, что Россия станет добиваться пропорционального представительства на уровне собственности, на уровне экономики, политики и т. д. — в соответствии со своими разнообразными «инъекциями», дотациями и взносами. До последнего времени российское руководство предпочитало полностью полагаться на «местное самоуправление». Ситуация с менеджментом «Уралкалия» обозначает пределы такого доверия и может стать отправной точкой для переформатирования механизмов «союзнического» обмена.
Если посмотреть на ситуации с БКК с этой стороны, то что мы имеем? Была создана сбытовая компания, деятельность которой контролировалась преимущественно белорусскими силовиками, а ее инфраструктурная «начинка» включая сбытовые сети и специалистов по продажам была преимущественно российская (Уралкалия). То есть конфликт между контролем и «производством» был запрограммирован изначально. И теперь, по всей видимости, нас ожидает череда «дружественных» конфликтов по целой группе интеграционных проектов.