19 июня состоялся визит всего руководства Российской Федерации в Минск на заседание Высшего Госсовета Союзного государства. Для чего они приезжали, о чем договорились?
Янов Полесский. Заседание ВГС Союзного государства — в принципе типовое мероприятие, которое по графику должно происходить дважды в год. График этот не всегда удается соблюсти, но чаще всего хотя бы раз в год мероприятие провести удается. В текущем году этим одним разом, видимо, и придется ограничиться: по причине президентских выборов в России заседание состоялось не весной (как обычно), а летом, и вряд ли лучшим людям союзных государств удастся собраться еще раз до конца года.
Вероятно, белорусская сторона настояла на том, чтобы заседание ВГС СГ не было объединено с каким-либо еще мероприятием (например, саммитом ЕАЭС или каким-либо бизнес-форумом). Для того, чтобы показать, что никакого кризиса в белорусско-российских отношениях нет. Владимира Путина такая постановка вопроса устраивает. Кроме того, почему бы ему не посетить Минск в начале лета? В начале лета город действительно неплох, к тому же не так уж много городов, где Путин может вот так вот запросто побывать. Практически все эти города после своего избрания он посетил. Так что все нормально сошлось.
О чем удалось договориться? О модернизации белорусской газотранспортной системы — магистрального газопровода и строительстве дополнительных газохранилищ. Из-за американских санкций перспективы Северного потока-2, и без того неопределенные, стали еще неопределенней. Стало быть, Украина остается основной территорией газового транзита, а договариваться со страной, с которой де-факто воюешь, — очень трудно. Поэтому страховка в виде локализованных в Беларуси газохранилищ и исправно работающей трубы совсем не помещает. Особую привлекательность такой страховке придает то обстоятельство, что белорусская газовая труба — это на самом деле российская газовая труба. Как наобещал Путин (себе и своим друзьям, строителям трубопроводов), до 2020 года Россия инвестирует около USD2,5 млрд в обновление белорусского участка газопровода «Ямал — Европа» и свыше USD1 млрд в возведение дополнительных газовых хранилищ.
И, поскольку стратегические ставки белорусской стороны растут, то почему бы Минску не договориться о дополнительной скидке на ценник по газу? И это возможно, ведь Владимир Владимирович сам честно признает: «имея в виду техническое состояние других маршрутов экспорта российских углеводородов, в частности, газа в Европу (слова „Украина“ и „Навальный“ российскому президенту даются нелегко — Я.П.), их, прямо скажем, неудовлетворительное состояние, белорусский маршрут приобретает большое значение».
Речь, разумеется, не о «равнодоходной» цене, о чем давно мечтает Владимир Семашко. Скорее — о каких-то очередных понижающих коэффициентах сроком на 2-3 года. Это шанс, но пока не соглашение.
Кроме того, удалось договориться — причем твердо — о двух союзных премиях (научной и культурной) и о координации по основным направлениям внешней политики на ближайшие 2 года (программа утверждается каждые 2 года, и в принципе не препятствует каждому из союзников поступать по-своему).
Незначительность, мизерность «твердых» договоренностей свидетельствует о том, что обо всем остальном договориться не удалось. Ни по функционированию российско-белорусской границы, ни по визовой политике, ни по снятию торговых барьеров, ни по ряду других важных вопросов. И это нормально. Ведь впереди — очень и очень много времени.