2 апреля народы России и Беларуси отметили День единения — 20-ю годовщину подписания Договора о создании Сообщества Беларуси и России. 20 лет — довольно «короткий» временной лаг, если иметь в виду, что итоговый символический смысл этого события не устоялся. Быть может, по той причине, что через год, в 1997 г., Сообщество было преобразовано в Союз, а в 1999 г. — в Союзное государство России и Беларуси. В конечном счете вопрос о том, стремятся ли белорусы и русские к утраченному раю единства, или же намерены строить взаимодействие на основе приоритета национальных суверенитетов, остается открытым.
Осенью прошлого года российский президент В. Путин настоял на том, что распад СССР является трагедией XX столетия. Лучше было бы сказать: драмой — оставив, таким образом, за скобками две мировые войны. И то обстоятельство, что некоторые народы бывшей Советской империи восприняли это трагедию без депрессивной сопричастности ее глубине и масштабу. Более глубокой и агональной драмой XX века, однако — если соблюдать минимальные правила масштабирования — был распад Британской империи. Это была крупнейшая империя за историю человечества: в 1930-х гг., Британия безраздельно господствовала приблизительно над четвертью мирового населения и 22% суши. Период деколонизации и распада (1945-1997) этого уникального государства занял 52 года, то есть большую часть «жизни» СССР.
Последующие эффекты колониальной политики Британской империи, начавшейся с морского грабежа и эволюционировавшей до политической власти («экспорта свободы и порядка»), в аспекте воздействия на современный мир трудно переоценить, хотя мне приходилось встречать людей, которые полагают, что влияние СССР является, как минимум, сопоставимым. Как бы там ни было, вопрос, была ли империя в конечном счете злом или благом время от времени поднимается по сей день и касается обоих указанных случаев. «Мировое» общественное мнение склонилось ко второму мнению, политически и юридически закрепленным, например, в решении Африканской комиссии правды по вопросам мировых репараций и репатриации (Гана, 1999) или Всемирной конференции ООН против расизма, расовой дискриминации, ксенофобии и связанной с ними нетерпимости (ЮАР, 2001).
Если Советский Союз, в отличие от Британии, не был причастен к атлантической работорговле, вне всякого сомнения, он прямо либо косвенно причастен к не менее масштабным и чудовищным «преступлениям против человечности», хотя до сих не проходил соответствующих «очистительных» политико-юридических процедур. Однако, я полагаю, что Ниал Фергюсон (см., например, «Империя: чем современный мир обязан Британии») в ряде своих работ бросает блистательный вызов устоявшейся точке зрения на империализм и колониализм, последовательно аргументируя то, в общем-то, достаточно очевидное обстоятельство, что вклад некоторых империй в мировую историю был не только негативен и деструктивен, но и позитивен. Это касается и СССР, который, как отмечает Алексей Цветков, «был занимательным, хотя и малоприятным, анахронизмом, поскольку существовал уже в эпоху государств-наций и мимикрировал под них, не меняя своей глубинной имперской сущности».
Будучи, в общем, репрессивной инстанцией, империя, тем не менее, проделала также работу по линиям индустриальной модернизации и формирования национальных институтов, которые впоследствии станут костяком инфраструктур национального суверенитета постсоветских государств. Это можно записать в актив империи. А нынешние попытки ее реанимировать посредством каких-то «модернизационных» процедур — в «драматический» пассив.
Не потому, что империя — зло по преимуществу, но потому, что в эпоху глобализации она — плохой инструмент взаимодействия между народами. К тому же подавляющее большинство фактов говорит в пользу гипотезы, что на постсоветском пространстве не ре-интеграция, а реструктуризация взаимоотношений между новыми государствами. В этом смысле «русский мир» — это расширяющаяся вселенная Стивена Хокинга: после Большого взрыва расстояния между звездами-нациями увеличиваются. Больше не будет никакого единого русского языка, будет множество сходных языков — по аналогии с британской, американской, канадской, австралийской и другими версиями английского. Нет и, по всей видимости, больше не будет белорусского «сборочного цеха» в составе единого народохозяйственного комплекса: данные по экспорту на российский рынок за минувшие 10 лет, показывают, что из этого «цеха» Беларусь постепенно трансформируется в аграрно-сырьевого поставщика России.
В свете сказанного День единения народов России и Беларуси — своего рода аналог Дня Содружества наций (Commonwealth Day). Он ежегодно отмечается во второй понедельник марта 53-мя странами-участницами международного сообщества Содружество наций (Британское Содружество наций до 1947 г.) — ассоциацией независимых государств, ранее входивших в Британскую империю и признающих британского монарха в качестве символа свободного единения. Для России и Беларуси по-прежнему остается открытым вопрос относительно аналогичного символа свободного единения, а также согласия по поводу того, что такое единение является свободным.