На минувшей неделе выяснилось, что глава внешнеполитического ведомства Сергей Лавров осведомлен не только о том, что изменения в Конституцию Беларуси будут обсуждены на Всебелорусском вече в декабре или январе, а затем приняты на всенародном референдуме. Он также хорошо посвящен в содержательные аспекты этих изменений. Возможно, Лавров располагает инсайдерской информацией относительно содержания будущей Конституции, хотя больше похоже, что он просто исходит из каких-то глобальных представлений об архитектуре государственной власти. Мы, в свою очередь, исходя из наблюдаемых тенденций, также можем рассказать о некоторых перспективах белорусско-российских отношений на ближайшие 2-3 месяца.
К моменту начала избирательной кампании и последовавшему политическому кризису в Беларуси союзники подошли в наиболее, пожалуй, низкой точке полезного взаимодействия. Такому положению дел фактически предшествовал кризис двусторонних отношений на протяжении 2018 и 2019 г. Характерной особенностью этого периода можно считать предельно низкую результативность политической и «большой» хозяйственной кооперации. Несмотря на исключительное число встреч высшего руководства, межведомственных встреч и консультаций, никаких значимых соглашений за последние два с половиной года достигнуто не было.
Сотрудничество в энергетической сфере, будущее Союзного государства Беларуси и России, взаимный доступ на национальные рынки и т. п., даже такая давно «почти урегулированная» мелочь, как союзный роуминг — все эти вопросы остались вопросами. Стороны не достигли даже мировоззренического сближения позиций, и каждая продолжает исходить из собственных представлений о разумном и справедливом. Общая угроза — пандемия COVID-19 — также продемонстрировала различия рациональных, моральных и практических установок Москвы и Минска.
Посему неудивительно, что на протяжении избирательной кампании Россия в изображении белорусской пропаганды фигурировала в качестве одного из главных возмутителей спокойствия в Беларуси и посягателя на ее суверенную невинность. Содержательный перелом официоза — официальная поддержка Кремлем Александра Лукашенко после начала протестов в августе, выделение кредита в размере USD1,5 млд и адвокатирование Минска на международных площадках, — все это, на первый взгляд, вносит существенные коррективы в двусторонние отношения, меняет их тональность.
Насколько все эти символические признаки и материальные знаки поддержки свидетельствуют в пользу слома многолетней тенденции взаимного недоверия и мировоззренческого раскола? Я полагаю, что с уверенностью можно прогнозировать традиционный новогодний конфликт из-за условий поставок российских нефти и газа в Беларусь. Или задержек со вторым и третьим траншем российского кредита. И это предсказуемо произойдет из-за провала белорусскими властями квеста по конституционной реформе.
А пройти его они никак не могут. Во-первых, потому, что Лукашенко в принципе не хочет никакой реформы, и политической — в особенности. Во-вторых, потому, что ответственные лица, включая и тех, кто получил свое назначение в парламент, не обучены игре в согласование чего бы то ни было (особенно в сжатые сроки). Они умеют главным образом исполнять распоряжения вышестоящих и раздавать распоряжения нижестоящим. Специальная задача перераспределения полномочий между органами власти для этих людей неисполнима в принципе. В-третьих, потому, что нет никакой возможности провести голосование по какому бы то ни было вопросу — голосовательная машина сломана в том плане, что к ней нельзя подпускать избирателей. Таким образом, конституционная реформа обречена на провал — для ее осуществления нет ни политической воли, не средств.
Не исключено, что белорусский режим решится на имитацию конституционной реформы. В таком случае Кремль пойдет на имитацию поддержки, особенно в ее материальном регистре. Ибо он не получает того, что якобы инициировал А. Лукашенко, — во-первых, разрешения политического кризиса (то есть устранения «горячей точки» в Союзном государстве). Во-вторых — расширения рычагов влияния российского руководства в Беларуси, также и после ухода Лукашенко вне зависимости от причин, его обусловивших (то есть, опять же, стабильности в их понимании). В-третьих — гарантий о невыходе Беларуси из союзов с Россией. Наконец, российским властям хотелось бы, чтобы в Беларуси была чуть менее «суверенная» экономика — более похожая на обычную экономику, из которой можно извлекать деньги, а не только ее субсидировать.
Таким образом обусловленная российская поддержка с необходимостью предопределяет скорый конфликт между Беларусью и Россией. Но — лишь отчасти. В вопросе поставок нефти и газа в Беларусь нет поля для компромисса уже давно. Доля белорусского маршрута в общем объеме российских энергоресурсов к покупателям поступательно снижается, соответственно Россия снижает величину т. н. энергетической субсидии для Беларуси, и находит это справедливым. Бизнес-планы Александра Лукашенко вроде покупки российского нефтяного месторождения за российские же деньги вряд ли найдут в Москве своих почитателей.
Переговоры о цене газа для Беларуси только начались — и в ЕАЭС уже принято решение о переносе сроков формирования единого рынка газа с 2025 на 2026 год. В свое время Лукашенко ругал 2025 год за отдаленность во времени. В этом плане 2026 год еще хуже.
Что может предпринять белорусская сторона в свою очередь? Известный трюк. Повернуться в сторону какого-нибудь из трех оставшихся векторов (лучше нескольких сразу) — чтобы потом повернуться к Москве. И вернуться к прежней повестке.