Гибридность есть сложность живого.
Хоми Бхабха

Прелесть птичьего говора умников в том, что его не понимают даже умники из другого барака. Масса точных маркеров нашего шапито оседает в оттисках пыльных журналов и братских могилах коллективных монографий. Шум словаря не важен живущим — пока сбои программы не позовут обновить инструментарий. Безумное сияние «отдельного беларуского пути», достигшее эпических масштабов в дни пандемии, требует разбора и оценки. Но для ответа на пресловутое «что ж с нами такое?» нужна новая оптика: проекции внятного чужого словаря на наши мутные пейзажи. Чтобы увидеть не вечные тёрки державного экстаза с травматичным национализмом, а странную цельность. В теории постколониализма это зовут гибридностью.

Гибридная нация — способ видеть собственную ситуацию как естественный итог коллективных усилий всех заинтересованных (и незаинтересованных) в национальном проекте игроков.

Чем гибридная нация отличается от транзитивной?

Тем, что растет сразу во все стороны без четкого вектора развития.

Тем, что собственно развития — как качественного линейного роста — там нет.

Тем, что нация прирастает не концептами, а девайсами, существуя под пустым небом, заполненным чужим словарем и проплаченными соседом рекламными баннерами.

Тем, что движение идет за счет культурных интервенций и ментальных кредитов.

I

Гибридная нация — дырка без бублика, смысловая нарезка фрагментированных смыслов с вариативно-ситуативной привязкой. Асинхронная жизнь в разных временах и с разной скоростью. Микс историй, обезумевшее поле лоскутных мэсиджей.

Своя здесь только профанность, все прочее — чужое залетное. Не тутэйшее. Банановая кожура с божьих бананов. Сгинет — не жалко, прорастет — ну и хрен с ним. Главный сантимент: привычка к заброшенности. Радость, что разминулись, не нашли. Холостой ход истории.

У гибридной нации нет легенды. Есть рандомный плэйлист. Нет системы мест. Есть разрывы культур. Нет традиций. Есть равная безразличность к любым (равно чужим) проектам.

В такой схеме стабильно побеждает не общий интерес, а пачка приватных дофенизмов. Ситуация устраивает не как хороший план, а как чужой забор с возможностью обходного маневра. Строго говоря, это ход в поле тотального сэконд-хэнда, где даже революции уже кем-то давно отыграны.

Наш тоталитаризм — не диктатура державной воли, а парад державного безволия. Цирковой марш по кругу. Власть не чужих проектов, а страха перед чужими проектами.

Гибридная власть, равноудаленная от всех центров смыслового конструирования, равнодушно открыта ко всему и равнодушно закрыта к трансформациям. Низовое маневрирование оставляет верхние этажи свободными — и тем самым отдает их сопредельным фабрикам жизненных матриц.

По факту возникает не вертикаль смыслов, а монтажный нахлест — на всех этажах — разных историй с разными правдами. Гибридная нация живет, зеркаля сразу всех.И именно поэтому не идет никуда.

II

Монтаж любого чужого с хаотичной рифмовкой, в каждом сегменте — свои инфо-шумы и глитч-сбои. Можно было бы считать это культурной шизофренией — но по сути это пограничная шиза.

Здесь нет сильных, все слишком слабы, чтобы перекрыть сопредельные фабрики шума. Цирковая система создает цирковую альтернативу: условное сопротивление, мягкий партизанинг. Гибридность дает возможность тихой жизни. Но не способна на расширение значимого.

Элит нет. Есть пост держащие и посты озвучивающие. И те, и другие ничего не решают. Просто держат фронт.

Хватает чужих говорящих. Заполнение пустот все равно кем. Как бы нашим.

Мы жрем обрывки чужих сценариев и вчерашних идей, создавая тем самым шлаковый идейно-стилистический контекст для нашего сонного транзитива.

Нации как коллективного субъекта лучшего завтра — не видно. А потому кажется, что ее нет вообще.

III

Соседи бодаются не за нас, а сквозь нас меж собой. Мы — коммуникейшн тьюб из старой ленты «Асса». Транзитный блок, с которым можно особо не считаться. Поскольку от трубы ждут не активных действий, а беспрепятственной пустоты и минимальных помех для траффика.

Вау, а там, в тьюбе, еще и кто-то живет? В таком расстрельном поле встречных информационных сквозняков?

Гибридная нация — это пограничность стэнд-бай. Партизанский рынок культурных альтернатив. Здесь нет «правильных». Есть возможные. Равно возможные. Разно возможные.

Неизменный архипелаг, который нечем сшить в общий проект.

Что его режет — одновременно, лоскутно, неровно, внахлест? Нестабильные склейки кодов и смыслов:

Точные маркеры и внятный анализ здесь не просто не востребованы — они принципиально несовместимы с этим фестом ситуативных хореографий, где смыслы успешно подменяются тактическими договоренностями.

Плеск гибридной нации — не группировки, а практики. Сумма эффектов. Узлы пересечения частных траекторий, способных (из)меняться в зависимости от интервенций модных трендов, административных экспериментов, причуд климата и политической коньюнктуры. Активное воспроизводство разрывов и разнозвучий, вечная жизнь не в фокусе.

Это поэтика лузеров, терпил и визионеров. Рейс без капитана/капитанов. Дэнсинг под музон из соседской форточки.

Нас пустили в костюмерную, но не раздали текстовки.

IV

Путь гибридов есть истории присвоений — в том числе и собственной истории, отчужденной, отцензурированной, идеологически препарированной. И по факту неизвестной и непонятой. Ситуативные низовые альянсы позволяют развернуться в любую сторону. Если это не задевает верхушки.Симбиоз несовместимых возможен лишь в ситуации отсутствия дискуссионной повестки.

Нет сильных позиций. А слабые позиции выдают только слабые тексты (что закрепляет и растит, в свою очередь, все те же слабые позиции). Нет жесткой сегментации. Есть нелинейность парадоксальных (децентрализованных и, в общем, неподконтрольных) созвучий.

С точки зрения размывания монотонности, дифференциации практик и выброса социальных мутаций — вроде плюс. Но такое децентрированное общество по факту оказывается не подвижно сильным, а универсально слабым. Одинаково зависимым от любых сильных трендов любого происхождения.

В подобном раскладе любые попытки пафосно-истеричного обустройства монолитной «национальной идентичности»(вне зависимости от идейного профиля и геополитической ориентации энтузиастов) выглядят карикатурно-декларативными. И абсолютно бессмысленными. Поскольку звучат поперек многослойной мозаичности культурного действия.

Слишком поздно: как ни кричи, всех уже никак не построишь. И не перенастроишь.

Нормальный выход? Раскачать лодку.

Больше гибридности. Передоз идентичностей взамен программинга и зачистки.

V

Реальные трансформации здесь и сейчас — не перехват власти, а ее тихое и неуклонное обесценивание. Децентровка, обостряющая разрыв с режимом.

Тормознуть такое размывание нечем.

Народ необратимо уходит сквозь пальцы. В самоизоляцию. В кофейни и блошиные рынки. В дизайн. В Москву. В Берлин. В подкасты. В таксисты. В траву. В песок.

У гибридной нации девять жизней. Все сразу. Одновременно.