Евразийское турне Госсекретаря Майка Помпео завершилось, но его эффекты будут сказываться еще долго. Буквально пара фактов. Во-первых, после встречи министров иностранных дел республик Центральной Азии с Помпео в Ташкенте, Государственный департамент «по горячим следам» визита опубликовал важный документ — «Стратегию США для Центральной Азии (2019-2025). Продвижение Суверенитета и Экономического процветания». Собственно, визит Госсекретаря был анонсом новой стратегии. Во-вторых, запланированный на 5 февраля визит Президента Узбекистана в Москву был отложен на неопределенный срок.
Наблюдатели по-разному оценивают результаты этого турне, но Стратегия — это не просто итог ряда встреч с целью «позлить» кого-то, а серьезное заявление о намерениях. Каковы эти намерения? Каковы цели стратегии? Какие шансы на ее успешное осуществление? И главное: что это все означает для региона Центральной Азии? Вот минимальный перечень вопросов, на которые необходимо искать ответы.
В самом начале своего президентства Д. Трамп пытался быстро завершить войну в Афганистане и уйти оттуда, но почти с таким же намерением Обама в 2008 году пришел в Белый дом, а итог был вовсе не тот, на который он рассчитывал. Всякий раз благие намерения оборачиваются непредсказуемыми последствиями — явно негативными. Буш-старший, начав войну в Заливе «открыл лампу с джинном», и ни его сыну, ни миротворцу Обаме, уж тем более Дональду Трампу не удастся решить этот ребус. Почему? Потому что Большой Ближний Восток — это не проект, это проблема. Системная, глубокая и долгосрочная.
Афганистан является связующим звеном между Центральной Азией и Ближним Востоком. Осознание этого факта для самих региональных элит пришло относительно недавно. Регион, который длительное время был в составе Российской империи и Советского Союза был отрезан от Ближнего Востока. Это восприятие сохранялось вплоть до 2010-х годов. Приход и символический уход США, включение в игру Китая, ослабление позиции России, попытки Турции, Ирана и даже Пакистана получить некие бонусы от распада СССР и пр. не стали «пробуждающими» факторами для элит республик Центральной Азии. Пока не появились ресурсы, опыт и представления о собственных интересах. Созревание наций происходит не так быстро, как может представиться. Как писали в свое время, «мы создали Италию, теперь надо создать итальянцев».
США предлагают Стратегию 2.0 для Центральной Азии. Предложения Вашингтона теперь не только в русле «Антитеррористической коалиции», они теперь шире.
Визит в Казахстан и Узбекистан
Антикитайская составляющая уже стала «общим местом» политики администрации Трампа, но пока был задействован исключительно прямой торг в экономических делах. Сейчас мы можем наблюдать вторую фазу противодействия Китаю — геополитическую. Для Пекина Центральная Азия в последние десятилетия превратилась в надежный тыл и даже в перспективное направление новой инициативы «Один пояс и один путь», регионом многомиллионных вложений в развитие транспортной инфраструктуры, в энергетический сектор и финансовые институты. Степень вовлеченности у республик Центральной Азии разная, но везде Китай активен и представляется эффективным противовесом России.
Для Китая регион является чрезвычайно важным с геостратегической точки зрения. Обширная сухопутная граница, этнические мусульманские меньшинства на приграничных территориях, тесно связанные родственными узами с народами Центральной Азии, проблемы сепаратизма и религиозного радикализма, — все это стала серьезным поводом, чтобы обратить внимание на северо-западную границу. Казахстан — самая большая страна региона, с самой протяженной границей из всех государств, более того 1,2 млн. казахов проживает на приграничных территориях КНР. В свете создания «центров перевоспитания» в Синь Цзянь Уйгурском Автономном районе и попадания туда этнических казахов, общественное мнение в Казахстане испытывает противоречивые настроения. С одной стороны, Китай является источником определенных благ, эффективный экономический партнер, рынок и пр. С другой, чувствительный вопрос в китайско-казахстанских отношениях — культурная близость казахов с другими народами азиатского региона. Хотя до последнего времени эта проблема не становилось препятствием для развития сотрудничества и партнерства.
Администрация Трампа известна своим критичным отношением к китайской политике в отношении мусульманских меньшинств. Поэтому первая встреча Майка Помпео в Казахстане была не с президентом, а с семьями родственников попавших в «центры перевоспитания». Это задало тон всему визиту. Казахстанский МИД дипломатично пытался обойти острую тему. Позиция Казахстана была определена еще во время визита президента Токаева в Германию. Во время интервью DW он заявил, что: «Казахстан не должен стать территорией так называемого глобального антикитайского фронта». Схожие мысли прозвучали из уст министра иностранных дел Узбекистана. Региональные элиты дали понять, что не желают становится геополитическим «полем битвы с Китаем».
Тем не менее Помпео неоднократно напоминал о растущем влиянии в регионе Китая и России, практики ведения дел которых, по его мнению, не являются лучшими для укрепления суверенитета страны. Это новая старая техника американской дипломатии, когда сотрудничество с американскими компаниями преподносятся как лучший выбор. В этом смысле, действительно, с экономической точки зрения странам Центральной Азии может показаться привлекательным пакет американских предложений.
По традиции гостеприимства хозяева должны были предложить гостю что-то привлекательное, и главным блюдом стала активность в Афганистане. Токаев порадовал Помпео новостью, что Казахстан собирается учредить должность спецпредставителя по Афганистану. И действительно, последние годы Казахстан уделяет все больше внимания Афганистану.
Выше уже описывалось, что осознание общности судьбы с Афганистаном и всем Ближним Востоком долго приходило к региональным элитам. Но этот процесс ускорился под воздействием угрозы со стороны ИГИЛ (2014-2015). Кроме того, имея ресурсы и тем самым — продиктованную необходимость выхода к морю вне зависимости от России и Китая — толкало центральноазиатские элиты на поиск путей в Индийский океан через Афганистан. Они стали активнее проявлять интерес к Афганистану, к поиску мира и сотрудничества (даже с участием талибов).
Для Помпео, помимо прочего, турне по Центральной Азии стало возможностью поближе познакомиться с президентами второго поколения. В Ташкенте встреча с Ш. Мирзиеевым подвела черту под укреплением нового контура «стратегического партнерства». В чем оно выражается? Мирзиеев проводит политику реформ «сверху», открывая страну для иностранных инвесторов и внешней торговли. Помпео во время встречи 3 февраля предложил помощь США во вступлении в ВТО — очевидно в противовес предложению России вступить в ЕАЭС.
Еще во время своего визита в Вашингтон в ноябре 2018 г. Мирзиеев подписал первый в истории двусторонних отношений 5-летний план военного сотрудничества. Который предполагает техническую помощь плюс тренинг узбекских военных. Российские аналитики уже высказывали определенные опасения относительно возможного возврата американских военных в страну. Как известно, с 2001 по 2005 гг. на территории Узбекистана была размещена американская военная база Харши-Ханабад.
Формат C5+1
В 2015 году госсекретарь Джон Керри посетил регион, чтобы обозначить формирования формата взаимодействия пяти республик Центральной Азии и США. Впоследствии в Вашингтоне должны были собраться лидеры государств региона, но статус мероприятия был снижен до уровня глав МИД. Далее региональные лидеры предпочли действовать без США и с 2018 года стали собираться сами.
Таким образом, изначально формат С5+1 оказался не очень успешным. Администрация Трампа фактически «ушла» из региона, и теперь мы наблюдаем возвращение США в Центральную Азию, но не с целью возрождения Афганистана, а с целью противодействия Китаю и в меньшей степени — России.
3 февраля текущего года фактически состоялось возрождение дипломатической платформы C5+1 — именно так ее именуют американцы в своей новой стратегии. На встрече в Ташкенте было подписано Совместное заявление, в котором значительное внимание уделено укреплению целостности и независимости региона. 5 февраля, по завершении визита, была опубликовано новая стратегия США для Центральной Азии, где были провозглашены 6 задач американской политики в регионе:
1) Поддерживать и укреплять суверенитет и независимость государств Центральной Азии в отдельности и региона в целом. Важными направлениями признаны экономика, энергетика, безопасность, демократия и управление (очередность приоритетов имеет значение — прим. авт.).
2) Снизить террористические угрозы в Центральной Азии. Сотрудничество планируется в двусторонних форматах и включает тренинги и обучение, техническую помощь и учения.
3) Расширять и оказывать поддержку стабильности в Афганистане.
4) Поощрять связь между Центральной Азией и Афганистаном. Эта цель включает развитие энергетической и транспортной инфраструктуры, соединяющей Центральную Азию с Афганистаном и Пакистаном, с Европой через Кавказ. В частности, упомянут транспортный коридор «Лазурит», который США собирается решительно поддерживать.
5) Содействовать реформированию верховенства закона и соблюдению прав человека. Акцент делается на поддержку и обучение журналистов.
6) Содействовать инвестированию американских кампаний в регион в целях развития Центральной Азии. Продвижение интересов американского бизнеса для получения заказов на промышленные предприятия в США.
В Стратегии для Центральной Азии США не скрывают намерений стать противовесом влиянию соседей (Китай и Россия), которые, по мнению Вашингтона, все более практикуют политику зависимости — то есть через экономические, энергетические, инфраструктурные и финансовые инструменты добиваются зависимого положения целых секторов национальных экономик региона.
Не скрываются и методы, которыми намерены США противодействовать этому. Помощь вступления в ВТО для Узбекистана, например. Реформы управления по американским стандартам, введение высоких технических стандартов на законодательном уровне с целью сделать американскую продукцию успешной на рынках Центральной Азии, инвестиции в развитие инфраструктурных проектов, конкурирующие с китайскими и российскими, кампания против китайской политики в отношении мусульманских меньшинств в Китае, а также возможных случаях ущемления мусульман вдоль инициативы «Пояс — Путь».
Для России предусмотрен отдельный сюрприз: полноценное противодействие ЕАЭС, в том числе на примере демонстрации неэффективности и непрозрачности работы ее институтов, низких стандартов качества продукции, нарушениях различного рода соглашений и договоренностей.
Стратегический треугольник в Евразии — Россия, Китай и США — снова в игре, а это значит, что эпоха больших геополитических игр снова возвращается. Вряд ли «изоляционизм» станет реальной повесткой администрации Трампа.