20-летний юбилей Союзного государства Беларуси и России совпал с подведением итогов первого тура президентских выборов в Украине. И поскольку политической интриги в украинских выборах 2019 года больше, чем во всей 20-летней истории Союзного государства, то и внимания они приковывают больше — причем у всех, включая руководство России и Беларуси.
Тем не менее, 20 лет — достаточно длительный период для того, чтобы оценить пройденный путь и попытаться спрогнозировать, какие варианты его продолжения наиболее вероятны.
Сегодня уже неважно (как, впрочем, и тогда) какими мотивами руководствовались Лукашенко и Ельцин, подписывая Союзный договор. Мы говорим о лидерах только что возникших постсоветских государств с архаичными политическими институтами и «кризисной» структурой экономик. Стремления — да и возможностей — осуществить эффективную модернизацию и в относительно короткие сроки вписаться в глобальный контекст, ни у российских, ни у белорусских элит не было. Соответственно, интеграционные процессы, реализуемые под шильдами СНГ, СГ, ЕврАзЭС, Таможенной тройки ЕАЭС, ЕАЭС, — смягчали (и затягивали) процесс адаптации к глобальным рынкам и системе международных отношений.
Украина довольно рано выпала из этих процессов, надеясь адаптироваться быстрей. Россия стремилась модернизировать экономику — и отчасти в этом преуспела, но законсервировала политическую систему. В России начал формироваться капитализм, и этот процесс необратим, как бы не мечталось о реванше кому-то в Минске. А это значит, что Москва всегда будет взвешивать выгоды и издержки интеграции, причем — поскольку капитализм в ней сочетается с политической монополией — наиболее вульгарным способом.
В отличие от российского меркантилизма, Беларусь всегда тяготела к иной стратегии. В стране сохранилась и архаичная структура экономики, и советская система управления с ее непомерными издержками. Беларусь, как и прежде, не готова к вызовам глобальной конкуренции и нуждается в патронаже «материнской» экономики.
Теперь, 20 лет спустя, по прежнему трудно сказать, какой из путей — и для каких социальных групп — оказался наиболее выигрышным. Но можно констатировать, что население всех трех стран в частном порядке вписывается в глобальные рынки труда, т. е. является более конкурентоспособным, чем политические элиты и экономические тяжеловесы.
Сегодня Россия хотела бы снизить издержки «союзничества», но Беларусь пока не готова говорить с ней на языке рационального соотношения затрат и издержек. Россия, по всей видимости, также ошибается, полагая, что может на данном этапе эти издержки радикально сократить. Да, доля Беларуси в российском транзите сократилась, но не настолько, чтобы с нею не считаться. Да, роль Беларусь в российской обороне уже не ключевая, и все же заметная. Существуют также не монетизируемые до конца факторы, за которые в конечном счете все же приходится платить: например, за репутацию влиятельной региональной державы. Поддерживать такую репутацию, не имея ни одного «проплаченного» сателлита, невозможно. С другой стороны, от наличия или отсутствия такой репутации отчасти зависят цены на нефть и газ.
Нетрудно предвидеть, что вне зависимости от планов и мотивов Москвы или Минска, больших результатов от ревизии Союзного государства ждать не приходится. Страны не могут интегрироваться сильнее, чем сейчас, — даже если очень захотят. Главным образом потому, что это разные страны. Более глубокой интеграции с белорусской стороны противостоит неготовность реформировать госсектор и, соответственно, принять те правила игры в экономике, которые поддерживаются и продвигаются российской стороной. Неготовность российской стороны к более глубокой интеграции в частности олицетворяет неспособность госмонополий распространить на Беларусь внутренние цены и тарифы на энергоносители (даже при соответствующих приказах Кремля). Существуют также политические причины, не позволяющие добиться более глубокого единства.
С другой стороны, отказаться от союзных обязательств ни Россия, ни Беларусь сегодня не готовы. Поэтому существенная динамика в союзных отношениях маловероятна. Наиболее вероятным на ближайшие пять лет представляются два варианта: (1) унылое бодание с краткосрочными контрактами и небольшими «новогодними подарками» со стороны Кремля в духе рефинансирования долгов и скидок. Либо: (2) то же самое, но под вывеской нового амбициозного интеграционной проекта под громким названием. Например Всесоюзное государство братских народов России и Беларуси.