Июльский детский праздник в минском сквере Котовка прошел нелегально и под присмотром милиции — звучит сюрреалистично. Произошедшее иллюстрирует, как в условиях сокращения социального контракта власть готова перекладывать на инициативные группы местных жителей и отдельные НГО вопросы локального развития, вроде разрешения конфликтов и благоустройства территории. Но эти перемены не стыкуются с драконовским законом «О массовых мероприятиях» и сложившейся практикой государственного управления на локальном уровне.

Тунеядцы, пенсионеры, коррупционеры

Последние глубокие исследования, посвященные социальному контракту в Беларуси, были проведены Белорусским институтом стратегических исследований в 2014 году. Тогда аналитики зафиксировали (в частности, у наемных работников) одновременное снижение ожиданий относительно выполнения государством своих обязательств и негативную оценку своего уровня жизни — он снижается либо остается прежним, и вряд ли будет повышаться: «снижение выплат по социальному контракту вынуждает граждан приспосабливаться к ситуации … наемные работники в большей степени стали надеяться на себя, чем на поддержку государства».

Можно зафиксировать, что пессимистические настроения четырехлетней давности с большего оправдались. С 2014 года мы могли наблюдать, как рамка социального контракта стремительно сокращается, вплоть до таких радикальных трансформаций, как повышение пенсионного возраста и попытка введения «налога на тунеядцев». Процесс идёт несмотря на то, что он представляет несомненную угрозу власти: снижает лояльность населения и повышает риски социальной нестабильности. Волна уличных протестов из-за тунеядского декрета в феврале–марте 2017 года продемонстрировала, что риск уличных протестов по экономическим причинам велик даже в тех местах и общественных группах, которые десятилетиями проявляли молчаливую лояльность.

Однако усыхание социального контракта продолжается. Например, это можно наблюдать в сфере медицинского обслуживания: в то время как в Совете Республики звучат идеи по снижению выплат по больничным, социальное недовольство канализируется в направлении коррумпированных чиновников от медицины, которых не просто задерживают, но старательно демонстрируют их незаконно полученный доход (от наличной валюты до массмаркетного алкоголя). Экономисты подтверждают высокую вероятность дальнейшего повышения пенсионного возраста — по информации БелаПАН, это также обсуждалось в верхней палате парламента.

Пугало вместо настоящего закона

В этом контексте не удивительно, что в вопросах местного развития власть вынуждена отходить от полностью патерналистской модели, когда забота и сопутствующий контроль исходят только сверху. Расширения пространства ответственности (и, соответственно, свободы) инициативных групп местных жителей, равно как и включение в решение локальных вопросов НГО, логично продолжает общую политику усыхания социального контракта. По сравнению с повышением пенсионного возраста, риски выхода ситуации из-под контроля не выглядят такими уж высокими.

Скорее напротив: развитие местных сообществ, а также экологических и урбанистических НГО, в конечном счете ведет к повышению качества жизни на этой территории — причем без бюджетных вливаний. А это само по себе способствует снижению социально-политической напряженности.

Однако сложившаяся практика государственного управления и законодательство не готовы к такому положению. Так, организацией детского праздника в Котовке занималась Марина Дубина — исполнительный директор организации «Экодом», которой глава Мингорисполкома устно (но публично) поручил заниматься благоустройством сквера. Но прямо накануне ей позвонил Виталий Адамович, начальник управления идеологической работы, культуры и по делам молодежи Советского района, и запретил проводить праздник — мол, он подпадает под закон «О массовых мероприятиях», а соответствующего разрешения у «Экодома» нет, как и сопутствующих договоров на оплату услуг медиков и милиции.

Как отмечают правозащитники, формулировки закона размытые, «массовым мероприятием» сегодня в Беларуси можно назвать что угодно. Если же взглянуть на требование организаторам мероприятия оплачивать услуги милиции и медиков, то вне политических резонов (где такое требование выступает финансовым рычагом давления на оппозицию) оно лишено всякого смысла. Откуда детям на празднике в парке взять деньги на оплату услуг милиции и врачей, и почему они вообще должны за это платить? Если задача силовиков и докторов — не заботиться о безопасности и здоровье мам с детьми, которые гуляют в парке, то какая тогда?

Характерно, что как только власти пошли навстречу организаторам концерта к столетию БНР, то среди прочего сразу же было предложено бесплатное предоставление услуг медиков и милиции. Их оплата действительно не значится в итоговом финансовом отчете. Это лишней раз свидетельствует о том, что в нынешнем виде закон годится разве что как формальный повод для усложнения уличной активности оппонентов власти, но не как эффективный нормативно-правовой акт для настоящего обеспечения безопасности и упорядочивания массовых мероприятий.

Перенастройка системы госуправления

Еще по итогам прошлого цикла исследований BISS звучали сомнения, что нынешние отношения власти и общества в Беларуси вообще корректно характеризовать как социальный контракт. «Контракт, в котором неизвестно, в какой ситуации одна из сторон прибегнет к санкциям за его нарушение — это какой-то очень своеобразный контракт. И это своеобразие не может быть устранено методологическим эпициклом насчет „перезаключения контракта на более низком уровне“», писал Юрий Дракохруст для «Нашего мнения».

Несмотря на возведенное в абсолют стремление к стабильности, беларусская социально-политическая система не способна оставаться неизменной десятилетиями. Даже если власть сконцентрирована на консервации позднесоветской реальности, то для поддержания экономической устойчивости неизбежны постоянные трансформации. Многочисленные объективные технологические, культурные и демографические изменения также способствуют этому.

Очевидно, что система социального контракта, какой она была в 2008–2009 годах (на момент первого исследования BISS), никогда не вернется в Беларусь в первозданном виде. Например, поддержку уязвимых групп все чаще будет осуществлять система социального предпринимательства, как свидетельствует исследование Александра Филиппова. В этом контексте местные власти должны переключаться на стимулирование жителей к частично самостоятельному решению проблем — будь то уборка снега во дворе (ЖЭС предоставляет инвентарь), идентификация проблемных мест и техничное уведомление о них (через приложение 115.бел) или благоустройство вызвавшего конфликт сквера, как это произошло в случае Котовки.

Можно заметить, что подобные инициативы через социальные сети и мессенджеры развивал в Центральном районе Минска Игорь Бузовский, теперь направленный в руководство медийной вертикали. Вопрос в том, насколько быстро и эффективно удастся сориентировать систему государственного управления — и в первую очередь местную власть — на работу в новом режиме. На этом пути мы еще не раз будем наблюдать такие абсурдные кейсы, как этот в Котовке.