Продолжение. Началоздесь.

Отдельные споры вызывает вопрос участия в процессах мягкой беларусизации государства. Помимо собственно совершенно оправданных аналитических сомнений (о которых ниже), причиной зачастую выступает просто негативное отношение активных патриотов к власти, общее недоверие, переходящее в неконтролируемую ненависть, которая не позволяет взглянуть на процессы беспристрастно.

Признание существования беларусизации в ее теперешнем виде (включая и роль государства) может ошибочно восприниматься как одобрение власти, а то и предательство предыдущих подходов по продвижению национальных ценностей. Мол, все не так, как мечталось в молодости гражданских и политических активистов 1980-1990-х. Но жизнь — не мечты. Лучшей беларусизации — как и лучшей власти, и лучшей оппозиции, и лучшего народа, — у нас нет. Так что нужно работать с наличествующей несовершенной реальностью, фиксировать и анализировать промежуточные результаты.

Политика без документальной основы

Существенным проблемным фактором мягкой беларусизации, затрудняющим ее анализ, является отсутствие фиксации такого термина и такой политики в государственных документах. Это позволяет критикам выдвигать тезис об отсутствии мягкой беларусизации как государственной культурной политики в формате мягкой силы.

Однако далеко не только мягкая беларусизация, но многие чувствительнее области белорусской политики не закреплены в документах; а если и закреплены, то этих документов нет в открытом доступе. Например, государственная политика в отношении оппозиционных партий и движений, фактическое отношение к НГО и различным международным донорам — все это вовсе не зафиксировано в открытых документах, но очевидно, что политика в этом отношении существует.

После Крыма явным образом произошли существенные изменения в отношении к России у Украине, однако официальные соглашения об интеграции и дружбе не отражают этих фактических перемен.

Впрочем, отсутствие упоминаний мягкой беларусизации в официальных документах не означает, что этот термин не используется на высшем уровне. Так, на встрече с представителями СМИ в январе 2015 года Александр Лукашенко говорит о мягкой беларусизации еще в несколько ироническом ключе: «Если кто-то в России напрягается по поводу некоей мягкой беларусизации, еще чего-то, слушайте, но в России, наверное, привыкли говорить: русский мир … Вот эти термины появились: мягкая сила. И мы посодействовали мягкой беларусизации. Прекратите».

Однако впоследствии Александр Лукашенко описывает мягкую беларусизацию фактически одни и теми же словами, причем не отрицает ее проведение, но оправдывает: «Некоторые стонут, что у нас идет мягкая белорусизация, как будто у нас онемечивание должно быть» (ноябрь 2017 года, пресс-конференция для российских журналистов и блогеров), «Меня в чем упрекают? Что я в Беларуси устроил мягкую беларусизацию. Слушайте, мне что, германизацию здесь устроить? (декабрь 2017 года, пленарное заседание II Съезда ученых).

Так что отсутствие официального документа, закрепляющего культурную политику мягкой беларусизации, само по себе никак не означает отсутствие такое политики. А Александр Лукашенко повторяет тезис, оправдывающий естественность беларусизации в Беларуси.

Стратегии нет, а враги есть

Отдельный вопрос — отсутствие системности и стратегичности в подходе власти к мягкой беларусизации. В принципе, это неизбежно, когда о политике приходится судить не по открытому официальному документу, но по противоречивым заявлениям первого лица (в том числе — судить чиновникам). Это позволяет критикам мягкой беларусизации делать заявления в духе «О какой мягкой беларусизации мы можем говорить, когда существует проблема X / в районе N нету Y / чиновник Z ведет себя таким антибелорусским образом?».

Во-первых, мягкая беларусизация — это инструмент, а не гарантия тотального успеха; мягкая беларусизация — это тенденция, то есть процесс, а не результат. Многое еще не сделано, и никто не назначает ответственных.

Драйверами мягкой беларусизации становятся adlibitum, просто взявшись по своей инициативе за некоторое направление. Например, для первых шагов по беларусизации кинопроката понадобилась инициатива «Кінаконг», чтобы затем при поддержке бизнеса («Velcom» и «Атлант Телеком») появился проект «Беларускія ўікенды». Именно благодаря инициативной группе родителей в Минобре пообещали создать по одной белорусскоязычной группе в дестком саду каждого района Минска, а при постановке детей на очередь начали уточнять желаемый язык обучения. Многие направления мягкой беларусизации просто пока не дождались своих инициативных акторов.

Во-вторых, у мягкой беларусизации есть свои противники, которым она поперек горла — многие коммунисты, сторонники русского мира, порой религиозные поляки, силовой блок, наконец просто консерваторы и ретрограды. Все эти люди и группы вставляют мягкой беларусизации палки в колеса, создавая негативные кейсы.

Это может приводить даже к таким нехарактерным для Беларуси случаям, как публичный конфликт двух высших чиновников: как это происходило в 2015 году с Сергеем Румасом, главой Федерации футбола и Банка развития, и министром внутренних дел Игорем Шуневичем. Тогда Румас действовал в духе мягкой беларусизации, защищая право футбольных фанатов использовать на стадионах национальную символику (бело-красно-белый флаг и герб «Погоня»), а Шуневич защищал своих подопечных, препятствующих таким фанатам. Кстати, тогда все закончилось личной встречей двух сторон и половинчатыми заявлениями; однако теперь на футбольном стадионе проходит перформанс к столетию БНР, с бело-красно-белыми флагами и таким же дымом, с разворачиванием огромной Третьей Уставной Грамоты — при согласовании с милицией без всяких сложностей. Так что мягкая беларусизация в таких конфликтах побеждает, но ей нужны время и сторонники.

Наконец, третье. Далеко не только относительно мягкой беларусизации власти не хватает стратегии и системного подхода. Как показывает, например, контент-анализ публичных заявлений президента, за отдельными исключениями (сохранение власти действующего главы государства, демография, развитие сельского хозяйства), «президент Беларуси не имеет принципиальной позиции практически ни по одному вопросу… Одна и та же проблема буквально в течение месяца может получать диаметрально противоположные оценки. Это свидетельствует о ручном управлении, принятии решений для сиюминутного снятия проблемы».

Таким образом, за отсутствие системности мягкой беларусизации часто принимают совсем другие явления — недостаток акторов, работающих по принципу adlibitum, и наличие стратегических противников. А та нехватка последовательности и стратегии, которая действительно существует, сама по себе не отменяет наличия мягкой беларусизации — это проблема белорусской системы государственного управления в целом.

Душок пророссийской пропаганды

Наконец, значительный вклад в отторжение термина «мягкая беларусизация» и непонимание ее сути вносят рупоры пропаганды русского мира. Такие издания, как «Регнум», «Лента.ру», «Лайф.ру», «Информационное агентство REX» и иже с ними самым активным образом используют этот термин для описание мифических ужасов, происходящих в Беларуси. Если обобщить посыл этих fakenews, то он таков: никакого отдельного белорусского народа со своими символами, историей и языком не существует, но нынешние белорусские власти пошли по пути Украины и взяли на вооружение инструменты националистов, чтобы увести Беларусь от России, где ей исторически предопределено быть, в Европу — рассадник геев, фашистов и прочей бездуховности.

Именно за такие публикации были наказаны пророссийские публицисты по «Делу Регнума», а ранее от таких тезисов в российских СМИ открещивался чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации в Беларуси Александр Суриков: «Говорят: „Вот, началась беларусизация!“ А что тут другое должно быть? Конечно, беларусизация. И какой же это национализм? Тогда что, у нас русский язык тоже национализм? Нельзя же идиотизмом заниматься!».

Конечно, когда мягкой беларусизацией пропаганда называет в том числе заговор Владимира Макея, планирующего Майдан на Зыбицкой ради захвативших власть в западном мире сатанистов, или возрождение в Беларуси язычества на деньги Вашингтона, то у разумного человека закрепляется мысль, что мягкая беларусизация — это бредовая выдумка российской пропаганды, и в таком виде мягкой беларусизации в Беларуси очевидным образом нет.

Однако у пропаганды нельзя идти на поводу даже таким образом, позволяя ей экспроприировать понятия. Если пророссийские информационные войска пытаются манипулировать термином «мягкая беларусизация», то это никак не значит, что мягкой беларусизации нет в принципе. Напротив, лучшим ответом на такие fakenews как раз и является анализ реальных, а не выдуманных тенденций мягкой беларусизации.