В первом квартале 2016 г. производство ВВП в Беларуси сократилось на 3,6%, а выпуск промышленной продукции — на 4,3%. Но даже на этом невеселом фоне можно говорить об инвестиционной трагедии: объем инвестиций в основной капитал по сравнению с прошлым годом упал на 26,3%, в том числе на приобретение машин, оборудования и транспортных средств — на 32,3%. Причем инвестиции в обрабатывающую промышленность сократились на 37,1%. В результате медленное стагнирование экономики без инвестиций в скором будущем может превратиться в обвал.

Естественно, что в такой ситуации начался поиск виноватых. За провал надо бы отвечать, но не хочется. Поэтому производственники, завалившие задания по инвестициям в основной капитал из-за недостатка собственных средств (снижение на 24,3%), не придумали ничего лучшего, чем обвинить Национальный банк: мол, процентные ставки являются чрезмерно высокими, поэтому объем инвестиций за счет кредитов банков сократился на 24,0%. А вот были бы проценты по ссудам на уровне 10%, а не 34% (как сейчас по рыночным кредитам), то тогда мы с полным удовольствием вкладывались бы в производство.

Но возможно ли такое снижение процентных ставок и спасет ли эта мера реальный сектор?

Чтобы дать производственникам деньги — их нужно где-то взять. Есть три основных источника: одолжить валюту за границей, заняться инфляционной эмиссией (просто напечатать деньги) или использовать средства населения и юридических лиц, лежащие на депозитах. С привлечением внешних заимствований существуют серьезные проблемы: на мировом финансовом рынке не спешат нам давать деньги из-за плохого кредитного рейтинга. Не обеспеченная товарами эмиссия денег даст временное облегчение ситуации, но приведет к ускорению темпов инфляции, чему Нацбанк резко противится. Остается один вариант: вложение в производство средств банковских депозитов.

На начало апреля 2016 г. общая сумма депозитов в национальной валюте составляла BYR 70,5 трлн, из них населению принадлежал 51,8% от общей суммы рублевых депозитов, а организациям частного сектора (включая индивидуальных предпринимателей) — 29,0%. Эти две группы рублевых депозитчиков наиболее чувствительны к изменению процентных ставок — при их существенном снижении они предпочитают вложиться в иностранную валюту. Таким образом, на существенное уменьшение ставок по депозитам потенциально могут прореагировать владельцы 80,8% всех рублевых депозитов, что составляет BYR 57,0 трлн.

Представим ситуацию, что Нацбанк по просьбам трудящихся производственников установит верхнюю планку ставки по кредитам на уровне 10%. После формирования обязательных резервов и снятия своей маржи (как же без этого) банки второго уровня смогут выплачивать по рублевым депозитам не более 4-5% годовых.

В этой ситуации основная масса депозитчиков решит, что при таких процентных ставках риск хранения денег в белорусских рублях становится неоправданно высоким и предпочтут перевести рублевые вклады в иностранную валюту. Правда, есть группы населения, которые сохраняют верность депозитам в белорусских рублях в любых условиях. Это, прежде всего, пенсионеры преклонного возраста, не разбирающиеся в хитросплетениях банковских операций и не имеющих родственников, способных вразумить их; принципиальные сторонники белорусского рубля, а также особо осторожные частные предприятия, опасающиеся конвертировать рублевые средства в иностранную валюту без реальных контрактов. По нашим прикидкам, количество таких депозитчиков среди населения и частных организаций не превышает 25-30%.

Но даже в том случае, если в результате неразумного снижения ставок по депозитам лишь 70% физических лиц и предприятий частного сектора предпочтут конвертировать белорусские рубли в иностранную валюту, то на валютный рынок выйдет BYR 39,9 трлн (57,0×70/100). По официальному курсу (BYR 19434 за USD 1) это составит более USD2 млрд, что равно примерно половине золотовалютных резервов страны. На практике же такой наплыв белорусских рублей подорвет устойчивость национальной валюты и приведет к ее обвалу. Вряд ли нам нужен очередной валютный кризис, по масштабам сопоставимый с трехкратной девальвацией белорусского рубля в 2011 г.

Между тем производственники, жалующие на высокие процентные ставки, на самом деле лукавят.

Почти четверть долгосрочных кредитов на сумму в BYR28 трлн в 2016 г. будет финансироваться через государственные программы, средняя процентная ставка по которым не превышает 9%. Причем по постановлению Совета Министров Республики Беларусь от 8 февраля 2016 г. № 103 «О кредитовании государственных программ и мероприятий в 2016 году» аграрный комплекс получит BYR 9,0 трлн льготных кредитов для финансирования своей текущей деятельности, а для инвестиций — еще BYR 3,5 трлн. В другие сферы реального сектора пойдет BYR 5,3 трлн (18,9% от общей величины льготных кредитов).

Но это не вся поддержка реальному сектору. В 2015 г. из республиканского бюджета в эту сферу было направлено BYR 5,8 трлн, а в 2016 г. планируется выделить для этой цели BYR 6,5 трлн (примерно 4% расходов государственного бюджета).

Основная проблема реального сектора заключается не в относительно высоких процентных ставках (при наличии реально перспективных проектов и связей кредиты возможно получить под процент ниже темпов инфляции). Беда кроется в низкой эффективности предприятий. В результате они постоянно берут банковские ссуды и получают бюджетное финансирование, но не переходят на выпуск конкурентоспособных по мировым стандартам товаров. Ведь мировой рынок вполне успешно развивается (Россия не в счет) и ВВП большинства зарубежных стран растет, а не падает.

Но белорусские производственники слабо шевелятся, все глубже погружаясь в долговую яму. В результате суммарная задолженность организаций промышленности достигла на 1 марта 2016 г. BYR 541,2 трлн (что эквивалентно USD27,8 млрд), в том числе по кредитам и займам — BYR 386,9 трлн (USD19,9 млрд). Погашение такой задолженности для промышленности с рентабельностью продаж 6,4% представляется маловероятным даже при самых благоприятных кредитных ставках.

Единственное, что мог бы сделать Нацбанк для реального сектора — это слегка стимулировать внутренний спрос за счет определенного смягчения монетарной политики. Но для этого нужно отказаться от таргетирования денежного агрегата М3 и пойти на увеличение темпов инфляции. Но проблема в том, что при излишнем отпускании вожжей экономику может занести в гиперинфляцию. Управление денежно-кредитной сферой является в какой-то мере искусством, а не только набором монетарных рецептов. Остается надеяться, что Нацбанк освоит это искусство и в конце концов поможет реальному сектору.