Палата представителей в первом чтении приняла поправку в Закон о здравоохранении о том, что процедуру добровольной стерилизации можно будет сделать только с 35-летнего возраста или при условии наличия уже двух детей. Это ограничение, по сути, касается вопроса репродуктивных прав и того, какой тип репродуктивности считается наиболее приемлемым.

Согласно нормам белорусского законодательства репродуктивные права– это возможность для всех супружеских пар и отдельных лиц свободно принимать решение относительно количества своих детей, интервалов между их рождением, времени их рождения и располагать для этого необходимой информацией и средствами [1]. В основе концепции репродуктивных прав лежит понятие репродуктивной свободы, интерпретируемой как свобода репродуктивного выбора. Соответственно репродуктивные права одновременно означают и защиту права женщины самостоятельно и свободно распоряжаться своим телом и его репродуктивными функциями.

На сегодняшний день операции стерилизации разрешены в Беларуси и проводятся на основании Инструкции о порядке ее проведения, принятой Постановлением Министерства Здравоохранения от 15.10.2008. Использование этого метода хирургической контрацепции осуществляется по письменному заявлению совершеннолетнего пациента (-ки) при отсутствии медицинских противопоказаний.

К медицинским противопоказаниям для проведения стерилизации относятся:

1. Острые инфекционные и неинфекционные заболевания.

2. Острые воспалительные заболевания гениталий и других органов.

3. Хронические заболевания жизненно важных органов в стадии декомпенсации.

4. Лихорадка во время и после родов.

5. Безводный промежуток более 24 часов.

6. Состояние гипертензии, включая преэклампсию и эклампсию.

7. Кровотечения до или после родов.

8. Послеродовый психоз.

Соответственно существенных ограничений для проведения операции нет, в частности социальных показаний, например, возрастных ограничений. Кроме того, эти операции, будучи легко доступными для людей, все же используются крайне редко.

К сожалению точных статистических данных в отношении операций стерилизации нет. Однако в СМИ приводятся данные, согласно которым к этому методу контрацепции прибегает 1% женщин, мужчины же вообще практически не используют этот метод. Большая часть женщин предпочитают другие методы контрацепции, хотя уровень их использования и общего доступа к контрацепции не высок.

По результатам многоиндикаторного кластерного обследования по оценке положения детей и женщин в 2012 году, более половины (63%) замужних или состоящих в незарегистрированных отношениях женщин в возрасте 15-49 лет используют тот или иной метод контрацепции. Однако неудовлетворенная потребность в контрацепции (для планирования беременности или ограничения рождений) составила 7%. Это означает, что каждые 7 из 100 женщин репродуктивного возраста так или иначе ограничены в своих действиях по планированию беременности и рождению желанных детей [2].

Также данные статистики фиксируют сокращение количества женщин, использующих гормональную контрацепцию, что может быть связанно с уже введенным ограничением, по которому этот вид контрацепции можно приобрести только по рецепту врача (постановление Минздрава № 15 от 07.03.2012). Так, в 2012 году 18,5% женщин в возрасте 15-49 лет использовали гормональную контрацепцию, в то время как в 2010 году этот показатель был 19,6% [3]. И это с учетом того, что наиболее оптимальным считается показатель в 40%.

Таким образом, стерилизация как метод контрацепции и регулирование законодательства в ее отношении в первую очередь коснется женщин и возможности их свободного выбора.Данные статистики говорят о том, что в стране нет свободного доступа ко всем методам контрацепции, поэтому введение ограничений, по меньшей мере, странно, учитывая, что доступ к гормональной контрацепции также был ограничен в свое время, а вопросы сексуального просвещения так и не введены в систему образования.

В этом контексте особенно интересно появление поправки в законодательство, призванной внести некий социальный подтекст в использование стерилизации как метода контрацепции и сделать операцию менее доступной. При этом здесь отсутствует связь с массовым устремлением желают делать эти операции. Это позволяет предположить, что подобного рода ограничения идут в связке с усилением традиционалистских и консервативных тенденций, демографической риторикой.

Проблематика контрацепции напрямую связана с фундаментальными вопросами о том, каким образом репродуктивный процесс можно контролировать, и кто имеет право осуществлять этот контроль. В данном случае государство присваивает такое право себе. Воспринимаемая как «репродуктивный потенциал» и «демографический резерв», женщина вынуждена следовать за указаниями «сверху», не обладая возможностью самой распоряжаться полнотой репродуктивных прав.

Введение ограничения на стерилизацию, по сути, призвано поддерживать институт «материнства» где деторождение для женщины воспринимается как долг и обязанность, а не как вопрос свободного выбора. Такую установку можно обозначить как режим «обязательного материнства», который акцентирует два основных момента: деторождение и материнство есть непреложный императив для каждой женщины, но при этом социально желательным является не всякое материнство, но строго определенный его тип.

Нормой считается тело активно фертильное. Соответственно не допускается сама мысль о том, что кто-то может не хотеть иметь детей, независимо от их наличия или отсутствия. Введение подобного рода поправки, говорит о том, что метод стерилизации возможен только для тех, кто выполнил свою репродуктивную функцию. Это связано с тем, что поддержание определенного гендерного порядка, где женское тело воспринимается в первую очередь как тело материнское, требует усиление контроля над женским телом. Эта поправка риторически связана со следующими моментами:

Во-первых, не допускается наличие у людей установки не иметь детей никогда. Неудивительно, что в официальных СМИ «добровольно бездетные» или child-free подвергаются всяческому остракизму и упрекам в «безумии». Соответственно считается, что у каждой женщины должны быть дети, и даже их социально приемлемое количество подчеркивается — двое.

Заместитель председателя Постоянной комиссии по охране здоровья, физической культуре, семейной и молодежной политике Светлана Шилова, комментирую эту поправку в Закон о здравоохранении, отметила: »Репродуктивный возраст заканчивается в 49 лет. Я бы еще жестче поставила этот вопрос: люди должны иметь не менее двух детей. С точки зрения медицины я бы на этом настаивала».

Во-вторых, социально приемлемым считается материнство, осуществляемое в строго определенном возрасте, а именно в возрасте до 35 лет. Видимо, государство не интересует женское тело после 35 лет, и оно теряет свою роль «стратегического репродуктивного ресурса». Тема возраста постоянно фигурирует в обсуждении вопросов репродуктивных прав.

Например, в Закон о Вспомогательных репродуктивных технологиях (ВРТ), принятый в конце 2012 года, внесены различные возрастные ограничения при использовании репродуктивных технологий. Так, внесены возрастные ограничения на использование ЭКО и искусственной инсеминации. Данные процедуры не используются в отношении женщин старше 50 лет (статья 6). Однако данное ограничение излишне на фоне того, что в любом случае использование ВРТ требует медицинского обследования. Возрастные ограничения появляются и в отношении суррогатного материнства. Согласно статье 22, суррогатной матерью может быть только женщина, состоящая в браке, в возрасте от 20 до 35 лет и имеющая ребенка. Подобное ограничение увязывает социальные нормы с биологическим воспроизводством. Подробно об этом законе я уже писала в статье»Закон о репродуктивных технологиях: дискриминация или регулирование?».

Российская исследовательница Ольга Бредникова считает такие практики использования категории возраста властными манипуляциями, которые производит институт репродуктивной медицины по отношению к женщинам для эффективного управления ими [4].

Можно говорить о том, что современные политики в отношении репродуктивных прав движутся по пути введения все большего количества ограничений. При этом не проблематизируется необходимость развития разнообразных профилактических мер и услуг. Более того, легитимация тех или иных ограничений происходит в русле демографической риторики и дискурса о падении рождаемости. Подобного рода обсуждения смещают акценты с заботы о здоровье женщины, на важность количественного роста народа/нации.

Примечания

[1] Статья 1. Закон Республики Беларусь «О демографической безопасности Республики Беларусь» от 4 января 2002 года № 80-З.

[2] Многоиндикаторное кластерное обследование по оценке положения детей и женщин, 2012. Предварительный отчет. Февраль 2013. С. 8.

[3] Семья в Республике Беларусь. Статистический сборник. Минск, 2013. С. 89.

[4] Бредникова О. «Старородящая» молодая мать (институциональные игры с категориями возраста) // Новый быт в современной России. СПб, 2009. С. 456-472.