«Спор хозяйствующих субъектов» «Газпрома» и «Белтрансгаза» на минувшей неделе перешел в публичную сферу, следовательно, можно говорить, что мы наблюдали не только «газовую», но и информационную войны. Можно ли сказать, что с информационной точки зрения кто-то выиграл или проиграл в этой истории?
Аркадий Нестеренко. Тема долга Беларуси перед «Газпромом» была в топе практически всех информационных каналов, как с российской, так и с белорусской стороны. И если «спор хозяйствующих субъектов» вышел на публику 15 июня (я имею в виду «ультиматум Медведева»), то полноценное информационное противостояние началось 21 июня.
В этот день российские медиа начали активно ретранслировать «газовую» тему уже с 9 часов утра по минскому времени, а их белорусские коллеги (в данном случае речь идет о телевидении) среагировали лишь к полудню, т. е. к 12 часам по Минску. Эта небольшое временное отставание имеет, конечно, скорее символический вес. С другой стороны, если мы говорим об информационном конфликте, символическое преимущество приобретает существенное значение.
В информационном плане уже на старте Минск оказался в позиции ведомого и реакция белорусской стороны, мягко говоря, запаздывала. Российская же сторона была: а) последовательна в своем ведении информационной партии; б) открыта и корректна перед прессой.
Я хочу сказать, что сдержанные заявления Куприянова даже сложно сравнивать с откровенно хамскими пассажами типа: «Задолженность за газ — это не ваше, журналистов, дело». Хотя справедливости ради стоит отметить, что подобные высказывания белорусские чиновники себе уже не позволяли в период активной фазы конфликта.
Возвращаясь к началу этой истории, свою позицию перед телекамерами, представители Газпрома объясняли предельно просто: продукт продан — денег нет — нужно заплатить. Ясно и понятно. Можно искать в этом требовании геополитику, можно рассмотреть попытку в очередной раз легитимировать строительство «Нордстрима», а можно согласиться с тем, что Газпром переживает не лучшие с финансовой точки зрения времена.
В свою очередь белорусская сторона подавала информацию непоследовательно, даже как-то хаотично и, как следствие, на выходе информационные пакеты выглядели не очень убедительно.
Цитирую по Агентству телевизионных новостей: «Наличие долга — вопрос спорный», «В нарушение действующего контракта „Газпром“ снизил суточную норму поставок газа»,«Беларусь обеспечит бесперебойный транзит газа в Европу»,«Президент поручил правительству перекрыть транзит российского газа», «Народ Беларуси возмущен позицией „Газпрома“ и всего высшего руководства России», «Задолженность Беларуси погашена».
В середине недели уже Минск выставил Газпрому ультиматум. Получилось опять же не убедительно, поскольку вторично. Вышла, по сути, калька московских требований. Другой немаловажный момент — сроки. Каким бы спорным не был ультиматум российской стороны, для погашения задолженности у белорусов было 5 дней. В то время как Семашко отвел Газпрому меньше суток.
Здесь я бы позволил себе провести параллель и вспомнить недавнюю нашумевшую историю с «Флотилией свободы». Провокация? Да, наверно, но в информационном смысле эта история сработала таким образом, что Израиль был вынужден постоянно оправдываться. И даже неуклюжая попытка медиа-реванша (я имею в виду клип-пародию на мотив песни Джексона «We are the World») не изменила расклад сил в этой истории. И в результате израильское правительство было вынуждено в очередной раз принести свои извинения.
Показательно и то, что свой самый сильный медиа ход белорусская сторона в лице президента сделала с помощью телеканала «Евроньюс». Однако это лишь подчеркнуло слабость и не авторитетность отечественных телеканалов.
Таким образом, стоит признать, что белорусская сторона в данном конфликте — с информационной точки зрения — проиграла. При этом данный конфликт обнажил существенный недостаток белорусской медиа системы — наличие большого количества профессиональных пропагандистов и отсутствие подготовленных, эффективных информационных менеджеров.