Максим: Нет общества без героев. Герои воплощают идеалы, формулируют лозунги, тиражируют модели поведения. Герои политики, шоу-бизнеса, литературы, науки — в любом случае они существуют как некий набор авторитетов. Однако для любой культуры необходимы не только герои, но и неудачники. Не только успешные везунчики, но и люди бестолковые, растерянные, не очень образованные и талантливые. Их роль в культуре мне кажется даже более значимой. Апеллируя к фольклору, можно сказать: в комплект каждому Илье Муромцу должен входить Иван-дурак.
Андрэй: У фальклёры ёсьць шматлікія дурні, недарэкі й лузэры. Усе кпілі зь Івана-дурня, а потым ён стаўся супэргероем. Жаночы варыянт — Папялушка, зь якой усе зьдзекваліся — а яна зрабілася прынцэсай. Іншы варыянт небаракі, недарэкі, лузэра — гэта прастак, які трапляе ў сытуацыю арганізаванага, жорсткага грамадзтва. І задае простые пытаньні, як дзіця — як Кандыд Вальтэра, — такім чынам абвальваючы жорсткую дактрынэрскую сыстэму. Дарэчы, такім самым небаракам можна лічыць і Дон Кіхота.
М.: Такие неудачники — люди с аномальной линией поведения — вовсе не дураки, бездарности или тупицы. Они просто слышат другую музыку, чем все, кто вокруг. Иван-дурак или Кандид неформатны с точки зрения существующего социального порядка. С этой точки зрения любой лузер — портрет простого человека. Нормального существа, не прошедшего обработку очередной идеологией.
А.: Гэта ня проста натуральны чалавек паводле Русо — а Чалавек, якому мы спачуваем. Спачуваньне — наймацнейшая эмоцыя. А надалей Іваны-дурні вырасьлі ў зусім іншыя фігуры. Часам небясьпечныя. Дастаткова прыгадаць сусьветна вядомую рускую клясычную літаратуру. Маленькі чалавек Акакій Акакіевіч… Гэта перайшло ў палітычную практыку. І потым з гэтых маленькіх людзей выраслі Сталін, Гітлер (нездарма Чаплін крычаў: «Ён скраў мае вусікі!»), Мусаліні і шмат хто яшчэ. Беларусь тут ня вынятак.
М.: Существует очень тонкая грань между сочувствием обиженному и агрессивностью люмпена, взрывной интервенцией маргинального сознания. Выбивающийся из системы лузер имеет сразу несколько обличий. С одной стороны, это романтический аутсайдер, человек не от мира сего. Тут можно вспомнить героя песни «Биттлз» «Fool on a Hill». Глупец не зарабатывает деньги, зато разговаривает со звёздами, видит, как движутся облака — и в этом высший смысл. В данном случае лузер, неудачник оказывается соразмерным мудрецу. Точнее — блаженному, который воспринимает иные, более значимые измерения реальности.
А.: Дабрашчасны ўбогія духам…
М.: С другой стороны, когда лузер пытается вписаться в систему, демонстративно пренебрегая ее правилами, мы получаем очень страшную штуку — интервенцию посредственности.
А.: Паўстань, пракляцьцем катаваны! А гэта ўсё потым і рэалізавалася. Давайце паглядзім на кіно — там мы з гэтым сутыкаемся. Але, па-першае, існуюць моцныя геаграфічныя адрозьненьні. Калі мы возьмем эўрапейскую культуру, там лузэраў навалам, іх шмат. Можна прыгадаць нядаўнюю рэтраспэктыву Акі Каўрысьмякі — татальнае апяваньне лузэраў. Возьмем расейскае кіно — там гэтага дабра таксама ўдосталь, асабліва з улікам традыцый.
М.: Классический лузер — тот же Веничка Ерофеев.
А.: Можна ўзяць савецкія фільмы 70-х гадоў пра канфармістаў зь пяшчотнай душой. Гэта таксама лузэры — сацыяльна навучаныя ды масавыя. Можна прыгадаць эўракіно Фасбіндэра й раньняга Пазаліні. А вось у амэрыканскім кіно зусім іншая карціна. Некалькі дакладных тыпаў: супэрмэн — герой, які можа ўсё і робіць усё. Пракляты паэт — байранічны тып, які парушае нормы, але ў выніку атрымлівае звышнатуральную кару. І андэрдог — звычайны чалавек, якому кінулі выклік, затапталі ў бруд, але ён мусіць падняцца. Гэта чалавек-індывідуал, які на выклікі адказвае — і перастае быць няўдачнікам. Тыповы прыклад — Рокі Бальбоа (кіно пра старога баксёра, які выходзіць на рынг).
М.: Я думаю, что тут, скорей, срабатывают психологические механизмы. Давно подмечено, что в российской культуре (да и в финской, если вспомнить Каурисмяки) работает очень интересная вещь. По отношению к лузеру господствующей эмоцией оказывается сострадание и сочувствие. Человек, живущий на обочине, человек, вытолкнутый обществом за его пределы, овеян неким поэтичным флёром. При всей своей ограниченности, реальной неспособности к труду и наивном прекраснодушии. В этом парадокс: достойным народной поддержки оказывается пьяный бездельник. Его жалеют. Но жалость не заставляет человека расти. Она оставляет его в той же самой луже, в которую он упал. Только окружив сочувствующими согражданами. В этом отличие от американской модели, где базовый механизм — превращение лузера в героя. Там лузер находит в себе силы, чтобы подняться. Не просит сочувствия, а заставляет себя уважать. Это позиция сильного.
А.: Наконт шкадаваньня — не магу ніяк сказаць, што гэта кепска. Тут іншы момант. Мы маем справу з сацыяльна-крытычным кірункам, які сфармаваўся шчэ ў ХІХ стагоддзі…
М.: …когда возникает список претензий к системе, а к самому человеку нет никаких претензий. Он неизменно жертва.
А.: Някрасаў калісьці скардзіўся: сяляне Бялінскага не чытаюць, затое купляюць «мілорда глупага»… Самога Някрасава таксама з кірмашу ня несьлі. І не панясуць, таму што — лузэрасьпевы. А людзям падабаюцца героі. Асілкі, якія перамагаюць.
Куды цікавейшыя недарэкі ў Іаселіяні. Альбо лузэры з фільма Гаса Ван Сэнта «Мой асабісты штат Айдаха», амаль праклятыя паэты. Тут няма сацыяльна-крытычнага выцьця. Тут ёсьць выйсьце ў трансцэндэнтныя й фальклёрныя прасторы. Тут прэтэнзіі — калі ўжо на тое пайшло — да сябе й да анталягічнага статусу сьвету.
М.: В американском кино социальная тематика тоже занимает значительное место. Но в отличие от европейского варианта показывается конфликт не несчастной жертвы и всесильной системы, а определённой части социального механизма, который выходит из-под гражданского контроля, — и отдельно взятого гражданина, стремящегося вернуть ее в заданные обществом рамки. Герой-одиночка — не лузер. Потому что за ним стоит общественный интерес.
А.: Выкажу правакацыйнае меркаваньне: на Беларусі насаджэньню лузэрства спрыялі ня столькі аўтарытарныя даглядчыкі, колькі… нашыя адраджэнцы. Родапачынальнікі новай беларускай літаратуры — Францішак Багушэвіч, Янка Купала, почасту Колас дый іншыя (нат Багдановіч сьпяваў пра «сьляпы беларускі народ»). Дасюль у школьных хрэстаматыях суцэльныя стогны пра «мужыка-беларуса», «дурнога, як варона», «пана сахі і касы», які цяжка галадае безь «пяці лыжак заціркі». І хто пісаў? Шляхта пісала. Я разумею: гэта наўмысная хлапаманія, перабольшваньне, амаль гратэск. А вынік — вывучаная няздольнасьць да дзейнасьці.
М.: Самое интересное, что в нашем фольклоре эти традиции — технологии прорыва человеческого — заложены. А вот в современной профессиональной культуре потеряны.
А.: Гэта працяг традыцыі ХІХ стагоддзя, безьнябёснага ХІХ стагоддзя. Сацыяльна-крытычны рэалізм, калі ішла сацыяльная крытыка, а былі забытыя моманты, падставовыя для мастацтва.
М.: Речь, скорей, идет об отказе от демонстрации форм духовного роста. От показа того, что возможен успешный индивидуальный прорыв. Продолжая провоцировать, рискну сказать: той ситуацией, в которой мы оказались (в том числе и после последних выборов) мы обязаны нашим отечественным маленьким людям.
А.: Бязумоўна так. Але ёсьць шчэ такі момант. Людзі, якія называюць сябе апазыцыйнымі партыямі ды групоўкамі, якія маюць сьмеласьць так сябе называць… Яны з большага паводзяць сябе як лузэры. Яны нават не шукаюць сабе апраўданьняў — яны шукаюць бюракратычнай упісанасьці ў цалкам лузэрскую сыстэму, пабудаваную ў Беларусі, — байструковую сыстэму. Адкінутую ўсімі, нікому не патрэбную, ганебную. Культ маленькага чалавека — лузэра, а не грамадзяніна — сёньня вельмі небясьпечны.
М.: Особенно в нашей ситуации. Америка с ее культом личного героизма умеет при этом эффективно блокировать гиперактивность обывателя. Посредством, во-первых, действенных органов правосудия, во-вторых, активности других граждан. У нас всё по-другому: сообщество слабых, выглядящее совершенно беспомощным и не способным к самоорганизации. Говорят: «Надо работать с массой!» А я не уверен, что вот с такой массой нужно работать. Можно ли что-то сделать с нашими отечественными лузерами? И кому выгодно их существование?
А.: Яно выгадна сыстэме, бо яны паўтараюць аўтарытарную стылістыку, рыторыку, лад жыцьця. Яны патрэбныя тым людзям, якія зьяўляюцца часткай гэтай сыстэмы й быццам бы прадстаўляюць цалкам супрацьлеглы спэктр.
Псэўдаапазыцыйнай бюракратыі (апазыцыяй гэта нельга назваць). Гэта ўсё складае адну й тую ж сыстэму. Два бакі аднаго мэдаля.
М.: Их существование очень важно для системы. И, конечно, важно политическим лузерам, вылетевшим из этой системы. Поскольку, как мы говорили, существование массы пропавших душ оправдывает их собственную индивидуальную беспомощность и пассивность.
А.: Гэта ня проста пасіўнасьць. Гэта ўпартасьць ва ўласным зьле. Агрэсіўна-паслухмяная большасьць сваёй бязьдзейнасьцю актыўна стварае зло. Грамадзкае зло й індывідуальнае зло. Чалавек ня вінаваты ў тым, што зьнікаюць палітыкі, у тым, што зьбіваюць людзей — «гэта ня я, гэта сыстэма! Я ані пры чым!» Пры чым! Пры ўсім.
М.: Возможна ли здесь контригра? Можно ли перепрограммировать лузеров?
А.: Можна. Замест лузера — выхоўваньне згаданага вышэй андэрдога.
М.: Нужны свои Рокки Бальбоа?
А.: Так. Палітыкі — Рокі, творцы — Рокі, бізнэсоўцы — Рокі. Такія людзі ёсьць. Так, яны трапляюць у турмы. Але будуюць новы беларускі шлях. Трэба падрымліваць актыўных людзей.
М.: В любой истории андердога — по всем голливудскими канонам — обязателен период испытаний, в том числе и в тюремной камере. Один из самых знаменитых фильмов Слая Сталлоне так и называется «Тюряга» — там герой защищает своё достоинство перед лицом коменданта-садиста. Подобные вещи — не тексты сопротивления, не «тексты свободы», а то, что учит определённым техникам защиты человеческого достоинства — сейчас востребованней и важней любой политической пропаганды. Лузер, не согласный быть отбросом, — уже не лузер.
Топ-10 сусьветных герояў-лузэраў
1. Іван-дурань.
2. Дон Кіхот Сэрвантэса.
3. Кандыд Вальтэра.
4. Сімпліцысімус Грымельсгаўзэна.
5. Акакій Акакіевіч з гогалеўскага «Шынялю».
6. Мужык-беларус — «пан сахі і касы».
7. Акатонэ з аднайменнай стужкі Пазаліні.
8. Фінскія алькаголікі зь фільмаў Каўрысьмякі.
9. Франц Біберкопф і іншыя кінагероі Фасбіндэра.
10. Курт Кабейн, гуртNirvana.