Еще до прибытия Александра Лукашенко в «столицу родины» эксперты назвали основную цель его визита — получить деньги. За четверть века Лукашенко умудрился вытянуть из РоссииUSD137 млрд, напоминает Андрей Суздальцев, известный тем, что любит вести подсчеты таких вещей. Почему бы белорусскому голове не выдурить у Москвы еще несколько миллиардов?
Янов Полесский. На этот раз Александр Лукашенко прибыл на переговоры с Владимиром Путиным в роли как бы жертвы заговора, предотвращенного благодаря оперативным действиям российского ФСБ и белорусского КГБ. О чем Владимир Путин предметно поговорил 21 апреля в ходе своего послания Федеральному собранию, которое, по замечанию Александра Невзорова, «все слушали с одинаковым выражением лиц старых вампиров перед рассветом, когда первый солнечный луч уже на кончике носа».
Разумно ли ссужать средства человеку с плохой кредитной историей, неустойчивым положением, ежедневно подвергающему себя рискам госпереворотов и покушений? В Кремле должны были задаваться этом вопросом — по меньшей мере, начиная с августа 2020 года. И формула ценообразования на взаимные услуги Беларуси и России должна поменяться в соответствии с логикой ситуации.
Лукашенко, разумеется, весьма успешно и довольно долго торговал суверенитетом, пользуясь методом маятниковой политики. Как только маятник прочно завис в восточном положении — для торговли наступили плохие времена. Вот поэтому формула ценообразования и должна поменяться. «Суверенитет в обмен на безопасность» — так теперь она формулируется. Лукашенко и его ближний круг сами все сделали для того, чтобы внести эту существенную корректировку в союзнические отношения.
Сначала официальный Минск запросил у Москвы журналистов и политтехнологов, благодаря креативу которых свету были явлены заябатьки. А ведь сколько все — с официозной и независимой стороны — на протяжении последних шести лет рассуждали об информационной безопасности.
Потом Путин по просьбе Лукашенко создал силовой резерв на случай актуализации внешней и/или гибридной угрозы. Физическое воплощение этой угрозы — в виде белорусских граждан — маршировало по улицам в течение четырех месяцев. «Давайте проводить больше военных учений», — просил Лукашенко у Путина в сентябре 2020 года, хотя российский президент одергивал собеседника и говорил, что запланированных учений достаточно.
Важный сдвиг во всей этой игре — превращение внутренней гражданской угрозы во внешнюю, перманентную и всеобъемлющую.
В конечном счете Лукашенко был услышан. Российская ФСБ оказала помощь белорусским коллегам, а российский голова пообещал безопасность «белорусскому народу», выступая перед ФС РФ. Следует, наверное, пропустить несколько последующих ходов и маневров этой чрезвычайно остроумной игры для того, чтобы предугадать конечное предложение Путина. Коттедж в Воронеже плюс личные гарантии безопасности. Или что-то вроде того.
Безопасность — базовая услуга, которую государство предоставляет гражданам, а монополия на насилие — один из важнейших синонимов суверенитета. Если Россия сегодня является поставщиком этой услуги для Беларуси, то ей незачем давать Лукашенко деньги. Даже если предположить невозможное: эта услуга совершенно бесплатна.
Так, Александр Лукашенко, проводивший свою избирательную кампанию под лозунгом «суверенитета», превратил это понятие в нечто совершенно противоположное.