Может ли Европейский союз «оживить» беларуские протесты, введя жесткие санкции против ключевых госпредприятий? А если Россия отправит свою полицию в Беларусь — удержится ли тогда Лукашенко у власти? Чтобы понять, как эти внешние игроки могут влиять на развитие ситуации в нашей стране, инициатива «Народный Опрос» и Центр новых идей в конце прошлого года провели онлайн-исследование более 9000 активных беларусов. Его результаты показывают, что им крайне важна поддержка со стороны ЕС, даже несмотря на отсутствие европейских флагов на маршах и акциях. В то же время российские кредиты и даже возможная силовая поддержка не обязательно делают Лукашенко сильнее в глазах протестующих.
Введение
Мы по-прежнему знаем очень мало о том, как внешние силы влияют на протестную мобилизацию (как исключение см., напр., Beissinger (2006)). С одной стороны, санкции и внешние угрозы дают авторитарным лидерам повод подогреть национализм и организовать массовые акции в свою поддержку (Hellmeier, 2020). С другой стороны, для оппозиционных сил давление со стороны демократических стран может стать сигналом того, что протест, если он начнется, получит внешнее признание (см., напр., Grauvogel et al. (2017)).
Тем не менее, в этих уже имеющихся исследованиях не используются данные, полученные от самих участников протестов. Другими словами, у нас нет понимания того, как сами граждане оценивают внешние сигналы, решая выходить ли им на демонстрации или оставаться дома. В то же время то, насколько важным для развития протеста может быть противостояние России и «коллективного Запада» показал Евромайдан. По крайней мере в сознании простых украинцев эти события были про выбор внешнеполитической ориентации и ценностей, которые с ними ассоциируются (см. экспериментальное доказательство этого аргумента в Ayta? & Stokes (2019)).
Подобно украинскому Евромайдану, внешние игроки вышли на самый передний план беларуских протестов. Россия экономически поддержала Лукашенко и по его запросу даже сформировала резерв силовиков для отправки в Беларусь. В свою очередь ЕС открыто осудил репрессии со стороны беларуских властей, ввел против Лукашенко новые санкции и принял тысячи политических беженцев из Беларуси.
Но как именно действия ЕС и России могут определить то, куда будет двигаться беларуский протест?
Чтобы выяснить это, инициатива «Народный Опрос» и Центр новых идей провели в конце ноября онлайн-исследование более 9000 респондентов. Большинство из них еще ранее, начиная с августа, периодически участвовало в других исследованиях «Народного Опроса». Это активные беларуские граждане, 97% из которых к концу ноября выходили хотя бы на одну акцию. Большинство из них моложе 50 лет (83% опрощенных), имеют высшее образование (78%) и активно следили за новостями о протестах (89%) на момент проведения исследования.
Методология
Помимо общих для всех вопросов, которые, например, замеряли отношение к протесту и его лидерам, респонденты также получили 9 сценариев для оценки. Для этого они были распределены случайным образом в девять групп, так что в итоге участники каждой группы видели только один сценарий того, как ЕС и Россия могут повлиять на протест в Беларуси. В ситуации для одной из этих групп говорились лишь о том, что на события в Беларуси отреагировали разные страны по всему миру, ЕС и Россия не упоминались. Этот «базовый» сценарий использовался лишь для последующего сравнения с реакциями респондентов на возможные действия ЕС и России.
Другими словами, в исследовании использовался метод «экспериментального опроса» (survey experiment; см., напр., Mutz (2011)). Как и в традиционном лабораторном эксперименте, участники здесь получают определенное воздействие или «плацебо», случайно распределяясь по подвыборкам. В отличие от экспериментальных — стандартные опросы общественного мнения предлагают всем респондентам сразу оценить все возможные ситуации, которые представляются в виде одного списка. Их прочтение, однако, весьма утомляет, что приводит к их невнимательной оценке. Также реакции на сценарии в начале списка могут влиять на восприятие последующих ситуаций. Наконец, опрашиваемые могут попросту догадаться, какие факторы меняются от сценария к сценарию — например, жесткость санкций со стороны ЕС, — что делает их ответы недостаточно искренними.
В итоге в исследовании были протестированы следующие сценарии:
Базовый: С августа в Беларуси проходят протесты. Многие страны высказывают свое отношение к этим событиям, их активно обсуждают в мире.
Санкции ЕС против властей: С августа в Беларуси проходят протесты. Многие страны высказывают свое отношение к этим событиям, в том числе и в Европейский союзе. Представьте, что в скором времени Европейский союз заявит о введении жестких санкций против беларуских властей, включая арест счетов чиновников. Будет создан международный трибунал для расследования жестокого подавления протестов.
Санкции ЕС против госпредприятий: [Вводная часть, как и в предыдущем варианте]. Представьте, что в скором времени Европейский союз заявит о введении жестких санкций против беларуских властей и крупнейших предприятий, подконтрольных государству.
Экономическая поддержка ЕС: [Вводная часть, как и в предыдущем варианте]. Представьте, что в скором времени Европейский союз заявит о выделении Беларуси нескольких миллиардов евро, если в стране произойдут демократические изменения.
Российская поддержка протестов: С августа в Беларуси проходят протесты. Многие страны высказывают свое отношение к этим событиям, в том числе и Россия. Представьте, что в скором времени Россия станет активно критиковать подавление протестов.
Силовая поддержка России для Лукашенко: [Вводная часть, как и в предыдущем варианте]. Представьте, что в скором времени Россия отправит несколько подразделений полиции и ОМОНа для помощи беларуским силовикам.
Силовая поддержка России и санкции ЕС в ответ: [Вводная часть, как и в предыдущем варианте]. Представьте, что в скором времени Россия отправит несколько подразделений полиции и ОМОНа для помощи беларуским силовикам. В ответ Европейский союз заявит о введении жестких санкций против России, в том числе против газового и нефтяного секторов экономики.
Экономическая поддержка России для Лукашенко: [Вводная часть, как и в предыдущем варианте]. Представьте, что в скором времени Россия выделит несколько миллиардов долларов беларуским властям в дополнение к уже оказанной помощи.
Экономическая поддержка России и соразмерный ответ ЕС: [вводная часть, как и в предыдущем варианте]. Представьте, что в скором времени Россия выделит несколько миллиардов долларов беларуским властям в дополнение к уже оказанной помощи. В ответ Европейский союз заявит о выделении Беларуси еще большей суммы, если в стране произойдут демократические изменения.
В каждой из девяти групп респонденты после прочтения сценария отвечали на вопрос о том, насколько они готовы протестовать в будущем: определенно готов (а), скорее готов (а), скорее не готов (а), определенно не готов (а), затрудняюсь ответить. Последующий анализ, представленный в этой статье, будет касаться распределения ответов именно по этой ключевой переменной. Другие важные результаты исследования, а также характеристики его участников можно посмотреть в презентации [гиперссылка здесь].
Поскольку для вопроса о готовности протестовать была использована неупорядоченная шкала ответов (non-ordered categorical scale), для обработки ответов на него применялись логистические полиномиальные регрессии (multinomial logistic regressions). По сути такие регрессии показывают, в какой степени определенный ответ на вопрос является более вероятным по сравнению с каким-либо другим вариантом. Что касается личной готовности выйти на улицу, потенциальные действия респондентов сравнивались с вариантом «скорее готов (а)», наиболее популярным ответом для респондентов из «базового» сценария. То есть главный исследовательский интерес состоял в том, чтобы измерить, будут ли респонденты протестовать более или же менее охотно при других восьми возможных ситуациях внешнего воздействия.
Результаты
Прежде всего, в каждом из восьми собственно экспериментальных сценариев участники исследования с большей вероятностью заявляли о своей абсолютной готовности к протесту по сравнению с теми, кто выбрал вариант «скорее готов (а)» в «базовом» сценарии. Что еще более важно, почти во всех из восьми групп эти результаты были статистически значимы на уровне 0.01 (p <0.01, т. е. вероятность «случайности» результата менее 1%), за исключением гипотетической ситуации, когда Россия отправляет свою полицию и ОМОН в Беларусь. Включение контрольных переменных, вроде образования, места проживания или возраста респондентов, в статистические модели не влияет на данные выводы.
При этом респонденты, которые оценивали сценарий силовой поддержки Лукашенко со стороны России, в 2.8 раза чаще (p <0.01) заявляли о своем абсолютном нежелании протестовать по сравнению с теми, кто выбрал ответ «скорее готов (а) [протестовать]» в «базовом» сценарии. Однако в группе, которой досталась ситуация, когда Россия поддерживает протесты, опрошенные были наоборот наиболее уверены в том, что готовы выйти на улицу: вероятность выбора такого варианта была здесь в 1.83 (p <0.01) раза выше, чем в «базовой» группе. Вторую по величине готовность определенно выходить на улицу — в 1.62 раза (p <0.01) больше, чем в «базовом» сценарии — продемонстрировали респонденты, которые оценивали ситуацию, когда ЕС поддерживает создание международного трибунала для расследования жестокого подавления протестов в Беларуси. При этом стоит отметить, что более 75% респондентов посчитали, что ЕС может в реальности прибегнуть к таким жестким политическим действиям (см. слайд 24 в презентации), и только 33,5% поверили в то, что Россия действительно может взять сторону беларуских протестов (слайд 39).
Результаты, однако, меняются, если применять упрощенную шкалу ответов на вопрос о желании протестовать: готов (а), не готов (а), затрудняюсь ответить. При использовании такой шкалы и без добавления контрольных переменных в статистические модели протестные настроения становятся наиболее заметными в сценарии, когда ЕС вводит санкции против беларуских предприятий, подконтрольных государству. Но если включить контрольные переменные в анализ, сценарий, когда Россия поддерживает протесты, снова становится самым «протестным». Наконец, при использовании упрощенной шкалы ответов ситуация, при которой Россия оказывает силовую поддержку беларускому режиму, не имеет статистически значимого эффекта на готовность респондентов выходить на акции.
Среди прочих мнений о внешних игроках следует выделить то, что большинство респондентов считает, что ЕС и Россия не смогут достичь какого-либо соглашения для разрешения кризиса в Беларуси. От примерно 44% до примерно 49% опрошенных — в зависимости от экспериментального сценария — думают, что ЕС может оказывать сильное влияние на события в Беларуси. Соответствующие цифры для России колеблются между примерно 75% и примерно 80%. Наконец, более 80% всех респондентов позитивно оценивают действия ЕС в течение беларуского кризиса, в то время как действия России оценивают негативно более 90% опрошенных.
Конечно, к выводам этого исследования следует относиться с осторожностью. Во-первых, оно было организовано «на ходу», чтобы как можно скорее изучить мнения протестующих, пока в Беларуси еще проходили крупные демонстрации. Это означает, прежде всего, что формулировки вопросов и экспериментальных сценариев («виньеток») можно значительно улучшить. Во-вторых, опрос был основан на конкретной ситуации в Беларуси, поэтому его результаты могут быть иррелевантными для других стран и контекстов. Кроме того, постоянное развитие этой ситуации означает, что данные, полученные в конце ноября, отражают ситуацию именно на тот момент. Возможно, что в нынешних условиях кажущегося затухания протеста результаты могли бы оказаться другими. Наконец, исследование не показывает, может ли пассивная реакция ЕС на действия авторитарных режимов снизить вероятность продемократических протестов.