О воле народа обычно говорят те, кто ему приказывает.
Карел Чапек
«Я так думаю (не знаю, поддержите вы или нет): Всебелорусское народное собрание надо сделать конституционным органом. Чтобы был такой орган, который бы контролировал главные направления нашего развития», — сказал Александр Лукашенко во время посещения Столбцовской центральной районной больницы.
Несколько ранее, во время визита в 6-ю городскую клинику Минска, держатель верховной власти в стране априори приписал принимавшим его медикам желание перехода на выборы по партийным спискам: «Всё это хорошо, когда ты у других это видишь: партийные списки и прочее. Но если вы этого хотите и народ за это проголосует — так и будет.»
В свою очередь, столбцовские медики 8 декабря получили от Лукашенко неспровоцированный ими упрек в том, что второй вопрос (политику) «подкинули» сами. Вопрос «про Конституцию».
Ну вот не помню ни одного случая, чтобы внутренним или внешним акторам удалось «подкинуть» Александру Лукашенко идею о каких-либо конституционных изменениях, если он сам их не хотел и не инициировал. Так что медикам не надо бояться: за «подкидывание Конституции» статьи в УК нет. Пока нет.
Из истории вопроса: уже став президентом, Лукашенко трижды менял Конституцию под собственные нужды, расширяя сферу властных полномочий и умаляя права оппонентов установленного им политического режима. И если в начале правления в вопросы плебисцита еще включались артикулированные проблемы, имманентные хотя бы части общественного сознания (я называла такую технологию «лестью народу»), то в 2004 году все ментальные и моральные барьеры у «официозного конституционализма» окончательно пали. Через очередной референдум были сняты последние ограничения на власть без границ.
Частые изменения Конституции в течение короткого исторического периода штатные юристы власти стали оправдывать необходимостью приводить Основной Закон страны в соответствие с бурными социальными и экономическими процессами на заре независимости. Многочисленные ссылки на анализ условий появления новых версий Конституции либо интерпретации ее применения обычно означают девальвацию общественной ценности этого правового института. Что и наблюдается в последнюю четверть века в Республике Беларусь. «Правовой дефолт» возник не на пустом месте.
Могу предполагать, что изначальную значимость для общества и государства полноценной Конституции хотели вернуть лишь два политических субъекта новейшего времени: общественная конституционная комиссия последних лет под руководством бывшего спикера ВС РБ 12-го созыва Мечислава Гриба и команда претендента на статус кандидата в президенты страны на выборах 2020 года Виктора Бабарико. Но идею «про Конституцию» подкинули стране не они. Две независимые инициативы вернуться к версии Конституции 1994 года и закрепленной в ней парламентско-президентской республике как форме правления были только ответом на инициативу президента Лукашенко. Не раз озвучивавшего в последние годы замысел конституционной реформы, содержание которой не оглашалось.
Правда, в 1996 году была предпринята слабая попытка оказать противодействие ломке основ Конституции 1994 года через механизм референдума. Верховный Совет Республики Беларусь 13-го созыва в качестве альтернативы президентской инициативе по уничтожению разделения властей и введению единоначалия в стране внес антипод — вариант учреждения парламентской республики с упразднением поста президента как такового.
Это была стратегическая ошибка. Большинство сограждан хотели в тот период централизации для «наведения порядка», некоего директивного проекта с концентрацией власти в одном звене. Суть этого видения государственного устройства выразил когда-то юрист Администрации президента А. Пласковицкий. Цитирую по памяти: «Президент — ствол, а остальные (парламент, судебная власть — О.А.) — веточки на нем».
Внесение альтернативного проекта Конституции, буквально подброшенного депутатам извне, сыграло на руку стороне президента в консолидации своих сторонников и мобилизации их на дружный поход против «депутатов-супостатов», покусившихся на святое. До сих пор помню агитационные плакаты, призывавшие выбрать президентскую версию Конституции: на его левой стороне — молодой президент на фоне голубого неба и моря флагов общается с восторженной толпой; на правой стороне — депутаты-оппозиционеры (конечно, минчане) вещают что-то от микрофонов на мрачно-сером фоне. Дихотомия двух образов будущего, двух Конституций, двух миров… Выбор тогда был предопределен.
Какой выбор конституционного лада хотя бы умозрительно имеем мы, граждане, сегодня? Президентская версия новой Конституции, со многими смысловыми лакунами, выглядит следующим образом: возврат к советскому прошлому, с Лукашенко во главе. КПСС нет, а дело её живет. С небольшими вариациями.
Назначая Всебелорусское народное собрание идеологическим контролером и «дежурным по стране», умаляя в очередной раз и без того небольшие полномочия Палаты представителей, Лукашенко хочет создать для себя новую, универсальную должность то ли генсека, то ли цезаря; в последнем случае — без исторического ограничения его полномочий Сенатом. Кстати, о «Сенате»: верхняя палата Национального собрания, выполнявшая роль «фильтра» и цензора в вопросах нормотворчества, будет упразднена. И эту ее, и другую функцию, — по обеспечению постепенного, нетравматичного ухода из системы бывших крупных функционеров, — сможет исполнять псевдонародное «вече», избираемое местной исполнительной властью на 5 лет.
Почему местные исполкомы будут делегировать в «высокое собрание» своих выдвиженцев? Потому что схема уже отработана и почти не дает срывов. Мой случай был единственным в своем роде, — о других не слышала. По должности (депутат Верховного Совета 13-го созыва и Палаты представителей 2-го и 3-го созывов) я трижды должна была участвовать во Всебелорусских народных собраниях: в 1996-м, 2001-м и 2006-м годах. Все три раза отказалась; в последний раз — с манифестацией.
В 2006-м пошла новая практика: выдвигать на «вече» путем порайонных сходов. И в мое отсутствие (была в отпуске) меня избрали «делегатом». Замглавы районной администрации была потрясена моим отказом, когда я объяснила, что без моего согласия они, исполком, не имели права это делать. Что я прежде всего — депутат Верховного Совета 13-го созыва, а уже потом — всё остальное. Что я ничего не забыла и помню, как в 1996 году этим собранием попытались подменить законно избранный парламент (там участников провели через процедуру голосования в поддержку референдума по новой Конституции).
Интересно, какие новые нарушения в процедуру принятия новой президентской Конституции мы еще увидим? Ведь некомильфо для народа вводить без референдума в конституционное поле новый властный орган с функцией контроля за… А за чем, собственно? Что контролировать-то будут? Полагаю, воскресенские еще не придумали. А квалифицированные юристы из КС фактически уклонились от исполнения законотворческой задачи, минимизировав свое участие в ней под предлогом, что «всё и так хорошо». Или нет? Как бы то ни было, налицо — опрощение, примитивизация политики с возвращением к «советской архаике».
Александр Лукашенко задал задачку со многими неизвестными не только своим юристам, но и профильным экспертам страны и мира. Что за диковинная Конституция готовится, каковы ее основные постулаты и форма правления?
Психологи рекомендуют пожилым людям на склоне лет укреплять ментальные способности изучением иностранных языков, сменой впечатлений через путешествия, разгадыванием и составление кроссвордов. Они называют комплекс таких мер «бегством от Альцгеймера».
Сейчас вся страна занята разгадыванием политического кроссворда от Лукашенко: по каким правилам будет жить народ в ближайшие годы. Власть давно подменила наши мечты своими. И сегодняшний народ Беларуси в большинстве своем не имеет к предлагаемой очередной перепланировке Белорусского Дома никакого отношения.
«Вперёд, в прошлое!» — этот лозунг не про нас. Каким быть будущему — это решим мы сами. Обсудим и решим. Спасибо, что нам показали хотя бы часть властной модели — отжившей и примитивной. Когда знаешь, чего категорически не хочешь, легче выбрать то, что действительно хочешь. Но об этом — в следующий раз.