Чего-то хотелось: не то Конституции, не то севрюжины с хреном…
М. Е. Салтыков-Щедрин, «Книга о праздношатающихся»

Вниманию читателя предлагается первая из цикла статей

«Народ, общество хотят перемен и они замкнулись на президенте и его полномочиях. Как выход из этого– смены в Конституцию. Мы недавно договорились с руководством парламента, что для того, чтобы на 70-80% полномочия президента передать парламенту, правительству, другим структурам, Конституцию ломать не нужно. Поэтому все вопросы, которые вы вынесли на сотне страниц президенту, лежат в плоскости парламента и правительства. Нет? Так. Вот давайте их решайте, как в цивилизованном обществе: правительство прорабатывает эти вопросы с учетом всех обстоятельств, видя дырки в бюджете, если они есть, с подачи МВД, КГБ, губернаторов, местных органов власти, сельских советов обсуждайте и дебатируйте в парламенте, как это принято в цивилизованных странах— депутаты вместе с правительством это обсуждают, рвут друг другу галстуки, рубашки, крутят головы… Потом президент подпишет закон, который вы примете — вот и всё», — сказал Александр Лукашенко на недавнем совещании, посвященном дорожному сбору.

Было обещано до Всебелорусского народного собрания «распределить полномочия честно, справедливо, не уходя от ответственности».

«Острых вопросов для общества у нас немного — мы уже приняли всякие решения. И вы отлично знаете, что принимал их в основном президент, подставляя себя под острую критику общества. Но я понимал, что без них страны быть не может.»

Столь долгое цитирование первоисточника насущно необходимо, поскольку вводит нас в «лабораторию мышления» главного нормотворца в стране.

Картина будет неполной без некоего свода предыдущих высказываний на ту же тему. Сентябрьский вариант разрешения предвыборной кризисной ситуации, предназначенный для внешних партнеров, выглядел так: 2022 год как крайнее время для трансформации Конституции; переход от суперпрезидентской республики к полупрезидентской (или к парламентской?) и, как заключительный аккорд — выборы президента и парламента (допущение: выборы президента могут стать непрямыми).

Вопрос изменения Конституции был внесен Лукашенко в политическую повестку пару лет назад. Хотя, по его собственному публичному признанию еще от 2001 года, думал он об этом постоянно и согласен с тем, что такие президентские полномочия нельзя оставлять воспреемникам (это был ответ на мой вопрос, заданный после оглашения Послания к народу и парламенту — О.А.).

В прошлом году Лукашенко, наконец, определился, что за счет ограничения полномочий президента надо будет усилить исполнительную и законодательную ветви власти. Ну, еще, может, «что-то предпринять по избирательной системе: вводить пропорциональную систему или остановиться на мажоритарной».

Наконец, во время визита в 6-ю городскую клинику Минска Александр Лукашенко развернуто высказался о своих мотивах изменения Конституции, политических предпочтениях и окончательных условиях своего ухода с поста президента. Дословно сказано: «Не в демократии дело. Меня в этой ситуации что волнует: незнакомому президенту такую Конституцию отдавать нельзя. Будет беда.». Далее — о выборах по партийным спискам: «Всё это хорошо, когда ты у других это видишь: партийные списки и прочее. Но если вы этого хотите и народ за это проголосует — так и будет. С новой Конституцией я уже с вами президентом работать не буду… Белорусский народ должен пройти то, что он должен пройти.» Также высказано директивное пожелание о сохранении вертикали власти, принципа назначаемости, а не выборности входящих в нее лиц.

Очевидно, что словесные обязательства уйти с поста президента после принятия новой Конституции даны Лукашенко под давлением белорусской улицы и внешних партнеров. Даны неохотно, вопреки собственным интенциям.

А в самом деле — может ли уйти на пенсию человек с психотипом и бэкграундом Лукашенко? Раньше это было возможно, о чем приходилось писать в начале 2004-го, судьбоносного года — точки невозврата. Тогда в московском журнале «Вестник аналитики» (№ 1, 2004) вышла моя программная статья «Специфика белорусской ментальности и ее влияние на политический выбор в Республике Беларусь.» В ней высказано ожидание (в случае продления властных полномочий Лукашенко сверх сроков нынешней каденции) общественного эффекта привыкания к несменяемости главы государства. При снятии всех ограничений по срокам пребывания у власти Лукашенко должен был стать фатальной, безальтернативной фигурой вроде генсека ЦК КПСС или восточных деспотов. И там же дан прогноз: в этом случае страна законсервируется в развитии, стагнирует и утратит остатки перспективной конкурентности.

В качестве альтернативного проекта предлагалось проведение следующих президентских выборов при жесткой системе внутреннего и внешнего наблюдения, инициируемой совместными усилиями российской и западной сторон. Для позитивного сценария необходимы также превентивные совместные внутренние (со стороны оппозиции) и внешние (со стороны России и Запада) гарантии безопасности президенту страны и номенклатуре в целом. Только в этом случае возможны мирные перемены.

Нельзя войти в реку времени дважды. Слишком много знаковых, судьбоносных и негативных политических событий произошло с 2004 года. Вряд ли сегодня Александр Лукашенко готов будет довериться чьим-то гарантиям — даже российским. А уж гарантиям внутренней оппозиции и Запада — тем более. Сегодня гарантии подпишут одни политики, а завтра их переизберут. И вновь пришедшие отрекутся от обязательств предшественников. Обычный ход событий; в истории не раз так бывало.

Значит, что? С учетом одной из персональных версий политической эволюции от Александра Лукашенко, он предполагал растянуть конституционный процесс и его властные последствия на несколько лет — в пределах конституционного срока стандартных президентских полномочий. А там, глядишь, или «улица» устанет и в лице самых активных представителей поедет куда подальше искать лучшей доли; или в России власть и/или подходы поменяются; или удастся подготовить преемника, которому можно доверять. Наконец, и против «естественного ухода» с боевого поста политики подобного типа не возражают. Как отмечал держатель верховной власти в стране в интервью украинскому журналисту Гордону, он не представляет себе, как пройдет его первое утро «не-президента». Что делать, чем занять себя?

Так вот, предлагаю версию: ответ найден. Не просто так подвешивают на стену «ружье» новой избирательной системы. Мол, выборы по партийным спискам — штука конфликтогенная. Но если народ согласен — почему нет?

Согласен, не согласен — на самом деле, дело десятое. На самом деле на вершине белорусской властной пирамиды никто не готов признать за народом субъектность. И готовность вникать в сложные политологические конструкции, разбираться в плюсах и минусах того или иного конституционного проекта, той или иной избирательной системы. Так, на референдуме от 1996 года тексты той и другой Конституции, выносимые на голосование, почти никто и не читал. Тем более что парламентского проекта на участках на досрочном голосовании первых дней вообще не было: «не подвезли». Но тогда была другая общественная атмосфера. И качественно вырос средний образовательный уровень населения, по сравнению с ноябрем года введения единовластия в стране.

Полагаю, наиболее выгодным вариантом для властной команды был бы переход на пропорциональную систему выборов (в крайнем случае — на смешанную) с созданием и регистрацией собственной партии, лидером которой официально станет Лукашенко. Этому должна сопутствовать мощная пропагандистская кампания, призванная отвратить сторонников перемен от похода на участки. Во всяком случае, референдум состоится при любой политической погоде. Сторонники Лукашенко придут обязательно, дома не останутся. Им действительно не важно, что там будет написано в той Конституции. Вождь сказал «надо» — значит, надо!

Из школьного курса так и напрашивается знаменитая история о том, как солдаты на Сенатской площади в Санкт-Петербурге в день восстания декабристов по команде своих командиров кричали: «Да здравствует император Константин и жена его, Конституция!» «Жена» — это было понятно и в сложных объяснениях лозунг не нуждался.

В ситуации тяжелого выбора окажутся продвинутые сторонники оппозиции. С одной стороны — как голосовать за новую Конституцию, которую инициировал не признаваемый ими в качестве законно избранного президента Лукашенко? С другой стороны, вроде бы надо прийти и поддержать Конституцию, в которой закреплен долгожданный принцип выборности по партийным спискам (полностью или частично)? Это ведь — мечта всех зарегистрированных партий (и не зарегистрированных пока — тоже). Кстати, замечу, что вносить раздел об избирательной системе в Конституцию вовсе не нужно. В современной России избирательную систему с 1993 года меняли аж три раза — под политические нужды момента. Так что — в подобном случае и нам каждый раз вносить конституционные изменения через референдум? Дорого и хлопотно.

А потом огласят результат. Если большинством голосов от пришедших на состоявшемся референдуме новый проект Конституции будет отвергнут, то Лукашенко остается, но своем посту до конца срока полномочий или до выдвижения преемника. Если, напротив, проект Конституции будет принят, то Лукашенко с большой долей вероятности при первых же парламентских выборах, да в парламентской республике (а только этот вариант перемен выгоден ему лично) получит пост премьер-министра. Да, президентом он больше не будет. Но и пост президента, если он сохранится, будет чисто декоративный. Многие властные полномочия перейдут к премьеру. А при предполагаемом высоком входном барьере для партий на выборах в парламент пройдут только представители таких оппозиционных партий, как ОГП и, может быть, БНФ. Как самые раскрученные. Надо же протестному электорату за кого-то голосовать.

Не факт, что этот прогноз сбудется. Во-первых, вместо принципиально новой Конституции на голосование могут быть вынесены поправки к ней (а это уже совсем другая схема); будут ли они приняты целиком или хотя бы частично, — трудно сказать. Пока что Лукашенко говорит о новой Конституции, в отличие от 1996 года. Во-вторых, политическая турбулентность, о приходе которой говорю публично с последних парламентских выборов, может внести коррективы. В-третьих, один раз я ошиблась в прогнозах. Когда предрекла, что президентские выборы в этот раз назначат раньше парламентских, что было бы логично и выгодно власти.