Разговоры о потенциальном участии Узбекистана в Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС), который был подписан между Россией, Беларусью и Казахстаном, возникли сразу после вступления Союзного договора в действие — 1 января 2015 года. Уже 12 января 2015 года, выступая перед Парламентом Узбекистана, первый Президент Ислам Каримов обозначил позицию Узбекистана в отношении наднациональных институтов. Он заявил, что страна не войдет в объединения наподобие бывшего СССР, каким ему представлялся ЕАЭС.


Прошло несколько лет и вопрос присоединения Узбекистана к ЕАЭС вновь подняла председатель Совета Федерации Федерального собрания России Валентина Матвиенко. Произошло это во время ее официального трехдневного визита в Ташкент в начале октября 2019 года. Интересно и то, как была озвучена новость. Матвиенко заявила, что Президент Узбекистана уже принял решение о вступлении в ЕАЭС, что спровоцировало бурные обсуждения в узбекском сегменте социальных сетей, особенно среди наиболее популярных на сегодняшний день блогеров. Несмотря на последовавшие заявления со стороны ряда высокопоставленных чиновников о том, что страна находится на стадии проработки вопроса вступления, становится совершенно очевидно, что Узбекистан всерьез рассматривает членство в ЕАЭС как один из вариантов дальнейшего многостороннего взаимодействия как в центральноазиатском регионе, так и с Россией, влияние которой в Узбекистане значительно увеличилось за последние годы, в первую очередь, в экономическом плане.

Uzbek Review приводит эксклюзивные мнения ряда экспертов и государственных служащих высокого ранга из стран-членов Евразийского экономического союза. Как у любого сценария, участие Узбекистана в ЕАЭС имеет и плюсы, и минусы, но какое бы решение не приняла в итоге страна, оно будет иметь значительные последствия для ее дальнейшего экономического развития. Мнение Редакции может не совпадать с мнением экспертов, приведенных в данной обзорной статье.

Армения

Членство в ЕАЭС с 2 января 2015 года.

Аналитическую справку для Uzbek Review предоставил господин Тигран Хачатрян, действующий министр экономики Армении.

«Вступление Республики Армения в ЕАЭС совпало с началом замедления роста международной торговли, падением мировых цен на сырьевые товары, девальвационными процессами в экономиках стран-экспортеров энергоресурсов. Однако, вступление в Союз позволило смягчить последствия неблагоприятной внешнеэкономической парадигмы для национальной экономики и уже в 2016–2018 гг. выйти на положительные темпы роста в ряде отраслей экономики и во взаимной торговле, расширить географию торговли и диверсифицировать свой экспорт.

В частности, в 2018 г. товарооборот Республики Армения со странами ЕАЭС по сравнению с 2014 г. увеличился на 34,5%, в том числе экспорт увеличился в 2.2 раза. Благодаря упрощению таможенных процедур, созданию механизма транспортного контроля и либерализации автомобильных перевозок грузов увеличилось количество перемещаемого товара автомобильным транспортом.

В целом, для государств-членов с небольшими экономиками обеспечен эффект «масштаба» как для национальных производителей, так и для международного позиционирования страны».

Премьер-министр страны Никол Пашинян в начале текущего года приводил показатели роста в связи с членством Армении в Союзе. По обозначенным премьером показателям, за 3 года членства в Союзе (с 2015 года) ВВП Армении в долларовом выражении сократился на 8%. В целом, Пашинян высказывается к участию Армении в ЕАЭС более критично.

«К сожалению, у нас в пространстве ЕАЭС существует более 60 барьеров, которые не позволяют нормально развивать интеграционные процессы. Это связано с внутренним (регулированием) стран ЕАЭС. Это тоже будет приоритет для нас — (снимать) эти барьеры, чтобы было реально общее экономическое пространство», — отмечал Пашинян. После прихода к власти нынешнего правительства, против российского «Газпром Армении» было заведено уголовное дело из-за неуплаты налогов. В налоговых нарушениях была также обвинена ЗАО «Южно-Кавказская железная дорога» (ЮКЖД). При этом, правительство Армении признает, что вступление в ЕАЭС было необходимым шагом в виду сильной экономической и политической зависимости от Российской Федерации.

Тем не менее, по мнению аналитиков, пишет российское издание, в ближайшее время Ереван вряд ли решится на кардинальные шаги по выходу из организации. Это стало очевидно в ходе председательства страны в ЕАЭС в 2019 году, который совпал с наиболее острыми противоречиями между Ереваном и Москвой.

Проводя параллели с Узбекистаном, также стоит отметить стремительно увеличивающуюся роль российских государственных корпораций на узбекском рынке. В 2019 году Узбекистан и Росатом уже договорились о строительстве в Узбекистане первой атомной электростанции расчетной стоимостью 11 миллиардов долларов. А действующие в Узбекистане много лет компании, в состав крупных акционеров которых входят различные структуры Газпрома и Газпромбанка, насчитывают уже десятки тысяч сотрудников и принимают участие в реализации большинства крупных инфраструктурных проектов. Вопрос экономической независимости Узбекистана от России, будет напрямую зависеть от способности страны диверсифицировать своих торговых партнеров и агентов. Имеется в виду не только их юридические адреса и документально обозначенные юрисдикции, а именно фактическая вовлеченность в процесс альтернативных игроков, не имеющих прямых и косвенных взаимоотношений с российскими госкорпорациями.

Кыргызстан

Членство в ЕАЭС с 12 августа 2015 года

Савия Хасанова, экономист из Кыргызстана, эксперт Общественного объединения «Инвестиционный круглый стол».

«Если говорить о самом процессе вступления КР в ЕАЭС, то в стране велась широкая дискуссия по этому поводу, проводились исследования, которые пытались оценить возможные последствия от присоединения. Высказывались опасения, что присоединение к ЕАЭС приведет к росту инфляции как за счет введения единого таможенного тарифа, так и вымывания более дешевых товаров из-за открытия рынков стран-членов; снижение темпов экономического роста и, соответственно, сокращение занятости и потери государственного бюджета; снижение конкурентоспособности для ряда секторов и т. д.

В 2017 году вице-премьер Панкратов (который был министром экономики в 2015 году во время процедуры присоединения) заявил, что на тот момент «нужно было выбирать из двух зол наименьшее и было принято решение о том, что необходимо в ускоренном формате присоединиться к Евразийскому союзу.

При этом прежнее правительство, которое активно лоббировало вступление в Союз, обещало множество выгод от интеграции — доступ к более емким рынкам, рост прямых иностранных инвестиций, применение новых технологий и общее усиление конкуренции. Говорилось, что будут создаваться устойчивые экономические связи в промышленности, транспорте и в энергетике, в аграрном секторе, что в дальнейшем приведет к созданию совместных транснациональных корпораций в рамках ЕАЭС.

На самом же деле, мы просто вынуждены были вступить в ЕАЭС по следующим причинам: первая, значительная доля торгового оборота с Россией и с Казахстаном. В 2014 году порядка 40% всего нашего экспорта (и импорта) приходилось на эти страны, а среди стран СНГ — это были наши самые основные торговые партнеры. Второе, огромный поток трудовых мигрантов, который концентрируется именно в России: около трети нашего ВВП — это денежные переводы трудовых мигрантов.

Большая часть обещанных выгод пока не наступила.

Если говорить о внешней торговле:

1. Сразу после вступления в ЕАЭС, экспорт КР в Казахстан сократился в более чем в два раза. Причинами тому стали кризисные явления в России и Казахстане, девальвация их национальных валют (кыргызские товары стало дороже покупать в Казахстане) и введение нетарифных барьеров со стороны Казахстана («оказалось», что продукция КР (особенно продукция животноводства) не соответствует стандартам ЕАЭС, а лабораторий у нас не хватает).

2. Особой интеграции на рынок ЕАЭС тоже не получилось — доля Кыргызстана во взаимной торговле стран ЕАЭС едва превышает 1%.

3. Инвесторы тоже не пришли. Причина в том, что в целом, в Кыргызстане сейчас не самый лучший инвестиционный климат (а об этом надо было думать раньше), очень много проблем с исполнением законодательства, сменой правительства (только за 8 лет его базовый состав сменился 10 раз), а следовательно, и со стабильностью и предсказуемостью законодательства и исполнением национальных программ.

В итоге, фактически от вступления в ЕАЭС выиграли только мигранты. Тогда они получили упрощенные процедуры получения разрешения на работу. И, да, действительно, Кыргызстан стал единственной страной ЦА, в которой переводы мигрантов после кризиса 2015–2016 годов выросли.

Еще одна радость для правительства — это то, что в страну пришел РКФР [Российско-Кыргызский Фонд развития], который стал выдавать льготные кредиты бизнесу, в том числе и малому. Но на самом деле, тем самым это переложило ответственность с государства на внешнего донора — по закону о государственной поддержке малого предпринимательства, правительство должно разрабатывать ежегодные программы поддержки МСБ [малого и среднего бизнеса] и внедрять программы льготного финансирования, чего оно не делает. Зато теперь этим занимается РКФР. Только надо понимать, что охват этими льготными кредитами крайне мал. В среднем они кредитуют около 600 предпринимателей ежегодно, в то время как их у нас порядка 400 тысяч.

В целом, мы вынуждены были вступать в ЕАЭС и наше правительство искренне надеялось на какую-то «волшебную палочку», но оказалось (впрочем, как это часто бывает) неспособным адекватно оценить все возможные последствия и заранее проработать все важные стратегические вопросы».

Говоря о факторе рабочих мигрантов, необходимо обозначить, что по количеству из числа центральноазиатских государств Узбекистан занимает первое место. Со вступлением РУ в ЕАЭС упрощенными процедурами получения разрешения на работу смогут потенциально воспользоваться около 2 млн. человек ежегодно выезжающих в Россию. Это почти 13% трудоспособного населения страны. Следует также предполагать, что с новыми правилами оформления может последовать дополнительный поток трудовых мигрантов из Узбекистана в РФ и Казахстан. Данный сценарий придется принимать во внимание всем сторонам при прогнозировании вступления Узбекистана в Союз.

По данным Государственного комитета по статистике Республики Узбекистан, к 2019 году Россия и Казахстан занимают второе и третье место по объему внешнеторгового оборота страны, соответственно, а совокупная доля стран ЕАЭС составила примерно 30% от всего внешнеторгового оборота за 2018 год, с прогнозным увеличением данной цифры в 2019 году.

Нужно отметить, что Узбекистан все еще применяет протекционистские методы даже с ближайшими соседями, в частности с Казахстаном, и сам порой сталкивается с аналогичным подходом. В сентябре текущего года Казахстан вынужден был ввести мораторий на экспорт казахстанских коров, ввиду массового вывоза скота в Узбекистан, наблюдающегося в последние полтора-два года. Результатом массового экспорта стало снижение предложения на Казахстанском рынке, за чем последовало и значительное повышение стоимости мяса на юге страны. Интеграционный процесс в любой региональной экономике контролировать достаточно сложно, тем более если речь идет не о двусторонних, а о многосторонних интеграционных процессах. Странам ЕАЭС еще предстоит произвести прогнозирование и оценку последствий вступления Узбекистана с населением более 33.8 млн. человек. При отсутствии политического давления процесс прогнозирования и оценки всех возможных сценариев может занять не один год.

Казахстан

Членство в ЕАЭС с 1 января 2015 года

Муслим Хасенов, ведущий научный сотрудник Института законодательства и правовой информации Республики Казахстан:

«Общий рынок труда регулируется Договором о ЕАЭС (Раздел 26). Трудящимся-мигрантам в рамках ЕАЭС, по сути, предоставляется национальный режим, т. е. они пользуются практически всеми правами, что и граждане государства трудоустройства, включая владение, пользование и распоряжение своим имуществом; защиту собственности; беспрепятственный перевод денежных средств; социальное обеспечение (социальное страхование) (кроме пенсионного) на тех же условиях и в том же порядке, что и граждане государства трудоустройства; право на получение скорой медицинской помощи (в экстренной и неотложной формах) и иной медицинской помощи; право вступать в профессиональные союзы.

Существуют проблемные вопросы предоставления медицинской помощи (кроме скорой медицинской помощи) в рамках обязательного медицинского страхования (ОМС) трудящимся государств ЕАЭС и членам их семей в Республике Казахстан и Российской Федерации, а также обеспечения медицинской помощью трудящихся и членов их семей в тех странах ЕАЭС, где система ОМС отсутствует, с учетом предоставления равных гарантий трудящимся и членам их семей с гражданами государства трудоустройства.

Проблемой остается отсутствие системного контроля единого трудового и пенсионного пространства, учета трудового стажа и пенсионных отчислений, эффективной коммуникации между пенсионными фондами и статистического учета. Эту проблему должно решить вступление в силу Соглашения о пенсионном обеспечении трудящихся государств-членов ЕАЭС, согласно которому каждое государство будет платить за периоды стажа работы на своей территории. Обращаться трудящийся сможет либо в пенсионные органы государства проживания, либо государства трудоустройства.

Кроме того, имеют место не гармонизированное регулирование лицензионно-разрешительной системы в государствах-членах.; различные подходы и процедуры в контрольно-надзорной и административно-процессуальной деятельности; проблемы в гармонизации системы налогообложения в сфере услуг; низкий уровень административного сотрудничества компетентных органов государств-членов; различное понимание и толкование ограничительных мер также является серьезным вызовом для формирования единого рынка услуг.»

Белоруссия

Членство в ЕАЭС: 1 января 2015 года

Ирина Точицкая, научный директор Исследовательского центра ИПМ. Белорусский экономист, аналитик. Кандидат экономических наук.

Не думаю, что опыт Беларуси можно использовать при анализе проблем вступления в ЕАЭС, особенно в контексте Узбекистана. Во-первых, Казахстан, Россия и Беларусь вначале формировали Таможенный союз, который потом преобразовался в ЕЭП и ЕАЭС. Во-вторых, еще до вступления в ТС у нас была очень высокая степень гармонизации с российским таможенным тарифом (на уровне 97%), который был принят за основу единого тарифа. По этой причине не было серьезных проблем с тарифами, в отличие от того же Казахстана. Определенные проблемы возникли, когда Россия вступила в ВТО и единый таможенный тариф приводился в соответствие с ее обязательствами, но это другая история.

В рамках ЕАЭС нет реальных механизмов влияния на страны при принятии экономических решений. Все решения Евразийской экономической комиссии являются рекомендательными.

Основным экономическим последствием для Беларуси после вступления в ЕАЭС было сохранение преференциальных цен на энергоносители. Сейчас после российского налогового маневра они исчезают по нефти. Важным также было облегчение доступа товаров и услуг на рынок стран-партнеров. Эта проблема до конца не решена, поскольку страны активно используют нетарифные меры защиты своих рынков.

Валерия Костюгова, политолог, политтехнолог. Руководитель Агентства политической экспертизы при BISS.

— В двусторонних и многосторонних отношениях с Россией у Беларуси всегда одна и та же сложность: принципиальные для Беларуси вопросы, в том числе и по тарифам на энергоносители и стоимости их доставки по территории России в Беларусь, обуславливаются Россией предварительным исполнением Беларусью ожиданий Кремля. В частности, вопросы энергоресурсов при подписании договора о ЕАЭС были обещанием со стороны России, выполнение которых было отложено на момент после подписания Соглашения. Поскольку Беларусь не в первый раз сталкивалась с подобной постановкой вопроса, и российские обещания никогда не исполнялись после исполнения ее требований/ожиданий, руководство Беларуси оттягивало подписание Договора о ЕАЭС. Подпись под соглашением удалось разменять на краткосрочные уступки России по вопросам нефти и газа, обещание же выравнивания тарифов в рамках ЕАЭС, данное Россией, неоднократно переносилось — теперь это 2025 год, но, похоже, и к этому сроку общие рынки газа и нефти созданы не будут.

— Из вышесказанного следует, что главный механизм влияния — это не подписывать соглашение, пока хоть какая-то часть условий страны-кандидата на вступление не будет исполнена Россией. Для страны-участницы (СУ) ЕАЭС сила рычагов многократно снижается, но остаются возможности действия через Евразийскую комиссию, и для этого нужна высокая квалификация чиновников СУ, которые будут внимательно отслеживать принимаемые ЕЭК документы, в особенности техрегламенты и другие универсальные правила для производителей товаров и услуг, и быть готовы к постоянным консультациям с национальными отраслевиками (для чего желательно, чтобы отраслевые союзы были дееспособными). Также весьма полезны в этих целях консультации и координация с другими СУ, имеющими сходные интересы в затрагиваемых нормотворчеством ЕЭК областях.

— В случае Беларуси сложно отделить последствия, вызванные излишней ориентацией Беларуси на торговлю с Россией от последствий собственно вступления в ЕАЭС. Однако, некоторые очевидны: 1. Фактическая утрата контроля над таможенной политикой и, соответственно, оперативного контроля над частью доходов бюджета, 2. Принятие нормативов для производителей, удобных для россиян, причем подтверждение соответствия могут выдавать только российские госорганы и ассоциированные с ними коммерческие структуры, что влечет рост непроизводительных издержек для вхождения на российский рынок. 3. В целом сокращение инструментов поддержки национальных производителей. К числу позитивных последствий можно отнести сохранение возможности поставок на российский рынок, ограничения к доступу, на который постоянно растут для не СУ ЕАЭС.

Несомненно, что из всех стран участниц ЕАЭС проведение параллелей между Белоруссией и Узбекистаном является наиболее сложным. Это обусловлено не только экономическими и географическими факторами, но и текущим уровнем взаимной торговли со странами ЕАЭС. По данным Национального статистического комитета Республики Беларусь, в 2014 году (за год до вступления в действие соглашения о создании ЕАЭС) на Российскую Федерацию приходилось 42,1% общего экспорта и 54,8% общего импорта товаров. Также на момент создания ЕАЭС Российскую Федерацию, Беларусь и Казахстан уже объединяли соглашения о Едином экономическом пространстве (ЕЭП), Таможенном союзе (ТС) и Евразийском экономическом сообществе (ЕврАзЭС). Это обеспечивало экономикам определенный уровень интеграции, который последовательно перерос в ЕАЭС в нынешней форме.

Дискуссии по возможному вступлению Узбекистана в ЕАЭС

Известный казахстанский эксперт, Досым Сатпаев, рассуждая о возможном вхождении Узбекистана в Союз отметил: «если Узбекистан станет членом Евразийского союза, то, как и Казахстану, этой республике придётся постоянно отражать информационные вбросы из России, где часто звучат заявления, которые ставят под сомнение суверенитет других членов ЕАЭС, будь то призывы ввести единую валюту или создать наднациональный парламент.» Эксперт также делает акцент на «постоянных взаимных перепалках между членами ЕАЭС», обвинениях в нетарифных методах регулирования и протекционизме.

Сатпаев ссылается на довольно напряженные торговые отношения между двумя членами Союза — Казахстаном и Кыргызстаном. Длительные споры возникают из-за ужесточения Астаной пограничного контроля ввозимой киргизской стороной сельхозпродукции, несмотря на отмену фитосанитарного контроля между членами ЕАЭС. Некоторые региональные эксперты считают, что основной причиной является экономическая конкуренция между соседями.

Американский эксперт по Центральной Азии, Фред Старр в своем интервью Бехзоду Хошимову для Uzbek Review высказал свое мнение по вопросу возможного членства Узбекистана в Союзе. «Союз для Москвы нужен, чтобы экспортировать свои товары на защищенные рынки. Это основная экономическая цель. Данная организация [ЕАЭС] находится под абсолютным доминированием, размеров и мощи, одной державы. Других вариантов быть не может», — заявил Старр.

Отвечая на вопрос о возможном риске втягивания Узбекистана в свою орбиту влияния со стороны Москвы, бывший экономист ЕБРР Сергей Гуриев в беседе с главредом Uzbek Review в мае этого года сказал: «Вряд ли такие опасения оправданны. В Узбекистане уже существует плеяда относительно молодых лидеров, которые не позволят впасть в зависимость от Москвы. У них другие ценности, другое образование — Узбекистан или Казахстан вряд ли согласятся на участие в образованиях наподобие Советского Союза».

Бывший министр финансов Венгрии и специалист Всемирного Банка, Лайош Бокрош, посетивший Узбекистан в рамках проекта ReformStepUp, также ответил на вопрос о потенциальном участии Узбекистана в ЕАЭС: «Для Узбекистана было бы гораздо лучшей альтернативой объединиться внутри центральноазиатского региона. Такой путь поможет всему региону интегрироваться в мировую торговлю с наименьшими рисками».

«Узбекистан работает над проектами, которые направлены на решение основных проблем региона — отсутствие выхода к теплым морям, отдаленность от мировой торговли, экологические проблемы. Через Узбекистан вы сможете выйти на рынок всей Центральной Азии, включая Афганистан. Это более чем 100-миллионный рынок». Примечательно, что Сафоев также сказал о том, что переговоры о вступлении Узбекистана в ВТО не прекращались, а вступление в ЕАЭС находится на стадии изучения.

Сегодня Узбекистан позиционирует себя как открытая страна с проактивной политикой в сторону сотрудничества. Приоритетным направлением во внешней политике руководство объявило регион Центральной Азии. «Наша цель — это превращение ЦА в единый, вместительный рынок, который станет привлекательным для иностранных инвесторов. Регион — это не только дешевая рабочая сила, а источник стабильности, растущий рынок с развитой транспортной инфраструктурой», — сказал во время Узбекско-американского форума сенатор Содик Сафоев.

Открытость, позиционирование Узбекистана как регионального центра торговли и культурного обмена — это качественно новые посылы Ташкента на сегодняшний день, которые уже реализуются на практике. Ташкент за последние три года сблизился с соседями по региону и открыт для решения самых сложных задач, в числе которых, водно-энергетический вопрос и вопрос доступа к теплым морям. Однако, равноудаленность от всех центров силы, о котором руководство в лице господина Сафоева заявляет, по сути не является чем-то новым — это было девизом прежнего лидера страны, Ислама Каримова, несмотря на всю непредсказуемость внешнеполитических поворотов. Остается открытым другой вопрос, насколько вступление в Евразийский экономический союз, который неоспоримо является организацией с политической повесткой, позволит сохранить заявленную равноудаленность и возможность стать региональным хабом, привлекающим эффективные иностранные инвестиции в региональные проекты.

Источник: Uzbek Review