Не было события за последнюю неделю более обсуждаемого, чем Форум Шелкового пути. И действительно, мероприятие было просто «обречено на успех», как писали наблюдатели.Инициатива «Один пояс и один путь» может претендовать на звание самой успешной мегаинтеграции, так как Транстихоокеанское партнерство было забраковано администрацией Трампа, а о Трансатлантическом и вовсе сегодня не вспоминают. Тем не менее, оба упомянутых проекта были инициированы администрацией Обамы и в случае реализации всерьез могли подорвать позиции Китая в мировой геоэкономике. Кажется, Пекину пора праздновать победу, но даже пафосное мероприятие 14–15 мая не смогло скрыть «пятен на солнце».
История
Шелковый путь — древнейший торговый коридор, который опоясывал всю Евразию и служил мостом между разными частями континента. Однако история этого торгового пути не выглядит сказочно и романтично, как это может показаться. Во-первых, коммуникации всегда оспаривались различными воинственными кочевыми племенами Центральной Евразии и это — ключевая часть истории Шелкового пути. Все волны экспансии кочевников из глубин Азии были связаны со стремлением установить контроль над караванной торговлей. Те кочевники, что приходили в Европу — гунны, половцы и, наконец, монголы, — жаждали контроля над торговыми путями и так или иначе ставили своей целью захват Китая либо богатого Ближнего Востока. Лишь открытие морского пути в Индию и далее в Китай в эпоху географических открытий привело к затуханию и прекращению нашествий. И кочевники были обречены на деградацию.
С приходом европейских колонизаторов начинается новая история, значимой частью которой стало строительство дорог, в первую очередь железных, ведущих к побережью и далее — морскими путями в метрополии. Так складывалась иная инфраструктура, служащая интересам европейских наций и позже — североамериканских. В этой связи подъем Азии и Китая в частности становится новым эпохальным геоэкономическим сдвигом. Инициатива «Один пояс и один путь» становится рамкой структурного геоэкономического и геополитического изменения.
Если формулировать китайскую инициативу таким образом, то можно понять воодушевление всех тех, кто присутствовал на помпезных мероприятиях в Пекине, но… Несмотря на фанфары, успех анонсированной инициативы не очевиден. Поэтому, оставив в стороне клише типа «XXIвек — век Азии», следует обратить внимание на главное — на саму идею.
Это не «план Маршалла»
Типичная ошибка — считать китайскую инициативу чем-то вроде «плана Маршалла». Китайцы не собираются никому помогать. Примечательно, что такое восприятие этого проекта в качестве плана помощи характерно в первую очередь для стран, нуждающихся в ней. Суммы инвестиций и масштабность инфраструктурных проектов создают иллюзию донорства –КНР, а не США. В борьбе за место под солнцем мировой экономики китайцы были хорошими учениками и много работали, наконец, они в чем-то превзошли учителей, но их действия не во всем повторяют учительский опыт (да и Запад не был снисходительным сенсеем). Поэтому каждый юань будет вложен под серьезное обеспечение и на жестких условиях. Китайцы — подкованные переговорщики, но не в привычном европейском понимании, а со своей тактикой наблюдения и выжидания, упорно добивающиеся искомого.
«Один пояс и один путь — также не стратегия (это еще одна типичное заблуждение). Стратегическая мысль китайцев сильно преувеличена. Поклонники китайской истории и культуры любят цитировать разные „древние тексты“ и усматривают во всех ходах политической элиты страны знаки искусства стратегической мысли. Суть в том, что главное преимущество для китайцев состоит не в стратегии, а в тактике. Поэтому китайцы настаивают, на том что это инициатива, а не стратегия, не концепция и т. д. Почему? Инициатива — это такая форма предложения, которая не содержит строгих обязательств и оставляет широкое поле для маневра.
Тем не менее, Пекин решился на широкое анонсирование своей инициативы. 14–15 мая была фактически прошла презентация проекта. И теперь назад дороги нет — придется его реализовывать. Незадолго до саммита была учреждена Академия Шелкового пути — живое воплощение «мягкой силы». На площадку Академии приглашаются чиновники, эксперты из стран, которые вовлечены в проект; там проводятся лекции и другие мероприятия, наиболее успешные и перспективные слушатели приглашаются на следующий год уже в качестве лекторов. Витрина Шелкового пути, которая рекламируется уже не только китайцами.
Детали и «темные пятна»
1. Финансирование. Инструментами, с помощью которых осуществляется финансирование программ и проектов, выступают Фонд Шелкового пути, Азиатский банк инфраструктурных инвестиций и китайские государственные банки развития. Сумма, которой они располагают, — USD113 млрд. Но на сегодня из Фонда не освоено даже 20%, и вот здесь — первое «темное пятно»: условия кредитования настолько жесткие, что заинтересованные стороны пока не торопятся их принимать. Одним из самых печальных примеров является проект строительства порта Хамбантон в Шри-Ланке, который фактически поставил бюджет страны на грань коллапса (один из ключевых аргументов Индии, которая высказалась против инициативы «Один пояс и один путь».
2. Саммит. Форум широко освещался в СМИ, его участниками стали 360 высоких гостей из 70-ти стран и 40 международных организаций. На саммите было подписано 32 ключевых документа о двустороннем и многостороннем сотрудничестве. Крупнейшими из них стали Соглашение о строительстве «сухого порта» в Гвадаре, о финансировании ж/д Джакарта-Бандунг, о выдаче кредита на реконструкцию части сербско-венгерской ж/д. Кроме того, заметным событием стало создание Китайско-российского фонда регионального инвестиционного сотрудничества с капиталом в UDF1,4 млрд. Цель фонда — развитие дальневосточного региона России и северо-востока Китая.
3. Беларусь также не осталась в стороне от такого события. У президента А. Лукашенко был ряд важных встреч. Среди них отмечается встреча с председателем КНР Си Цзиньпином, президентом Турции Р. Т. Эрдоганом и премьером Пакистана Н. Шарифом. Последняя встреча особенно интересна. В связи со скандалом вокруг индийского бойкота в мировых СМИ активно стали обсуждаться детали китайско-пакистанского долгосрочного плана по экономическому коридору. Этот план является даже более масштабным, нежели проекты инвестиций и сотрудничества с Центральной Азией. Для Индии неприемлемым является экономическое освоение спорных территорий — таких, как Гилгит. Для всех остальных стали интересны иные детали плана. Заявлены колоссальные инвестиции в сельское хозяйство, индустрию, строительство транспортных коммуникаций, туризм, в развитие порта Гвадар. и пр. Согласно представленному плану глубина проникновения в экономику Пакистана ставит вопрос о серьезной экономической привязке страны к китайскому рынку, в первую очередь к Синь-Цзяну, который продолжает оставаться бедным и самым нестабильным регионом КНР. Эксперты, знакомясь с планом даже задаются вопросом о том, способна ли пакистанская экономика поглотить такие средства (речь идет о USD2 млрд в год прямых иностранных инвестиций, тогда как возможности пакистанской экономики сегодня ограничиваются USD1 млрд). Это еще одно «темное пятно».
4. Перспективы. Большое количество публикаций на заявленную тему условно можно разделить на оптимистичные и пессимистичные оценки инициативы «Один пояс и один путь». Отчасти такие оценки опираются не собственно анализ китайской идеи, а исходят из наших ожиданий и страхов. Когда я пыталась найти ответ на вопрос, с чем мы в данном случае имеем дело, то наилучшим вариантом стали слова известного китайского политолога Янь Сюэтуна: «никто не понял, что Си Цзиньпинь предложил… Все подумали, что это проект, базирующийся на китайских инвестиционных возможностях. Это совершенно не так. Китай предложил всем странам работать сообща — у самого Китая денег всех облагодетельствовать нет».
5. Гипотеза. Так все-таки что происходит? Несмотря на то, что, на первый взгляд, предложенный проект должен служить продвижению китайских интересов, продвижению товаров, капитала и в целом — влияния «во вне» (термин из китайских партийных документов), действительная цель проекта — поставить себя в центр потребления мировой экономики, при этом обеспечивая китайцев работой в том числе и за пределами страны. Переформатирование мировой экономики — далекая цель, но подлинная практическая цель — это обеспечение экономического роста, процветания и относительно стабильного политического существования. Движение, направленное не строго к цели, но на решение текущих задач. Очень по-китайски.