Благодаря победе Эммануэля Макрона над правой популисткой Марин Ле Пен на президентских выборах во Франции Европейский Союз и евро уклонились от пули. Но геополитические риски продолжают нарастать. Популистская реакция на глобализацию на Западе не будет купирована за счет победы Макрона и все еще может привести к протекционизму, торговым войнам и резким ограничениям миграции. Если верх одержат силы дезинтеграции, то выход Великобритании из ЕС может в конечном счете привести к распаду Евросоюза — с Макроном или без Макрона.
В то же время Россия по-прежнему демонстрирует агрессивное поведение на границах стран Балтии, на Балканах, в Украине и в Сирии. На Ближнем Востоке по-прежнему существует множество государств, которые близки к кондиции несостоявшихся, — такие как Ирак, Йемен, Ливия и Ливан. Да и суннитско-шиитские прокси-войны между Саудовской Аравией и Ираном вряд ли близки к завершению.
В Азии американо-северокорейское балансирование на грани войны может спровоцировать военный конфликт на Корейском полуострове. Китай также не остается в стороне (иногда ситуация даже обостряется) и ведет территориальные споры со своими региональными соседями.
Несмотря на эти геополитические риски, мировые финансовые рынки достигли новых высот. Поэтому стоит задуматься, адекватно ли инвесторы оценивают вероятность того, что один или нескольких таких конфликтов спровоцируют еще более серьезный кризис. И что может вывести инвесторов из состояния самоуспокоения, если они в нем находятся?
Существует множество объяснений того, почему рынки могут игнорировать геополитические риски. Во-первых, даже несмотря на то, что большая часть Ближнего Востока была охвачена огнем, не было ни сбоев, ни эмбарго в отношении поставок нефти, а революция, вызванная появлением сланцевого газа в Соединенных Штатах, увеличила предложение дешевой энергии. Во время предыдущих конфликтов на Ближнем Востоке — таких, как война Судного дня 1973 года, Исламская революция в Иране в 1979 году и вторжение Ирака в Кувейт в 1990 году, — сбои в поставках нефти вызывали глобальную стагфляцию и резкие корректировки на фондовом рынке.
Второе объяснение заключается в том, что инвесторы экстраполируют эффекты предыдущих потрясений — таких, как теракты 11 сентября 2001 года, — в будущее. Тогда политики спасли ситуацию, поддержав экономику и финансовые рынки сильной монетарной и фискальной политикой. Благодаря такой политике пост-шоковые рыночные корректировки замкнулись в покупательской способности, поскольку цены на активы не падали еще несколько дней или даже недель.
В-третьих, страны, которые на сегодняшний день уже успели испытать локальные потрясения на рынке активов — такие, как Россия и Украина после российской аннексии Крыма и вторжения в Восточную Украину в 2014 году, — не располагают достаточным экономическим влиянием на американские или мировые финансовые рынки. То же самое касается Великобритании, идущей по пути «жесткого Брексита», на которую по-прежнему приходится лишь около 2% мирового ВВП.
Четвертое объяснение заключается в том, что мир до сих пор избегал эффектов, связанных с сегодняшними геополитическими столкновениями. Прямых военных конфликтов между крупными державами пока не произошло, равно как — и развала ЕС или еврозоны. Радикальная, популистская политика президента США Дональда Трампа частично сдерживается. А экономика Китая все еще не пострадала от спада, что создало бы социально-политическую нестабильность.
Более того, рынки не могут оценить воздействие аномальных событий, именуемых «черными лебедями»: это «неизвестные неизвестные факторы», которые маловероятны, но чрезвычайно дорогостоящи. Например, рынок не мог предсказать 9/11. И даже если инвесторы решат, что произойдет еще один крупный теракт, они не смогут узнать, когда именно.
Например, конфронтация между США и Северной Кореей может спровоцировать «черного лебедя», но эту возможность рынки с удовольствием игнорируют. Одна из причин состоит в том, что несмотря на угрозы Трампа, у США очень мало реальных военных вариантов: Северная Корея может использовать обычные вооружения для уничтожения Сеула и его окрестностей, где проживает почти половина населения Южной Кореи, и куда США и должны были бы нанести удар. Инвесторы могут полагать, что даже если бы произошел ограниченный военный конфликт, это не переросло бы в полномасштабную войну, а ослабление политики могло бы смягчить удар по экономике и финансовым рынкам. При таком сценарии, как и в случае с 9/11, первоначальная корректировка рынка в конечном итоге выльется в изменение покупательской способности.
Есть и другие возможные сценарии; некоторые из них могут стать «черными лебедями». Учитывая риски, связанные с прямыми военными действиями, Соединенные Штаты якобы используют кибер-оружие для ликвидации ядерной угрозы Северной Кореи, направленной против материковой части США. Этим можно объяснить, почему так много ракетных испытаний Северной Кореи за последние месяцы потерпели неудачу. Но какова будет реакция Северной Кореи, если ее военно-промышленный комплекс полностью обезглавят?
Один из ответов заключается в том, что КНДР может запустить собственную кибер-атаку. Считается, что по своим возможностям кибер-вооружения Северной Кореи уступают российским и китайским; мир впервые увидел их в 2014 году, когда корейцы взломали Sony Pictures. Крупная Северокорейская кибер-атака может привести к отключению или уничтожению части важной инфраструктуры США и нанести существенный экономический и финансовый ущерб. Так что риски сохраняются даже в том случае, если США сумеют дестабилизировать всю индустриальную систему и инфраструктуру Северной Кореи.
Или же, столкнувшись с уничтожением своей ракетной программы, Северная Корея может пойти менее высокотехнологичным путем и отправить судно с ядерной бомбой на борту в порты Лос-Анджелеса или Нью-Йорка. Нападение такого рода, скорее всего, будет очень трудно проконтролировать или предотвратить.
Так что, хотя инвесторы и могут быть правы в том, что не рассматривают всерьез риск обычного военного конфликта между США и КНДР, они все же могут недооценивать угрозу настоящего «черного лебедя», а именно — подрывную кибер-войну между двумя странами или ядерную атаку против США.
Станет ли эскалация на Корейском полуострове возможностью купить упавшие в цене акции или она спровоцирует начало масштабного кризиса на рынке? Хорошо известно, что рынки могут оценивать «риски», связанные с нормальным распределением событий, которые могут быть статистически оценены и измерены, но они столкнутся с реальными проблемами, пытаясь учесть «риск Ф. Найта» — риск, который нельзя взвесить в вероятностных терминах.
Источник: Project-syndicate
Перевод: Наше мнение