10 февраля 2017 г. прошло совещание по актуальным проблемам белорусской экономики, на котором была предпринята очередная попытка уговорить Нацбанк быть более лояльным к реальному сектору. Однако нет оснований ожидать смягчения монетарной политики, поскольку властям сейчас гораздо важнее получить кредит МВФ, чем заботиться о производстве. Тем более, что проблема заключается не в высоких процентных ставках, а в закредитованности предприятий реального сектора.

В минувшем году итоги работы реального сектора национальной экономики оказались нерадостными: выпуск промышленной продукции сократился на 0,4%, производительность труда снизилась на 0,8%, инвестиции в основной капитал уменьшились на 17,9%, ввод в эксплуатацию жилья сократился на 15,2%. В сельском хозяйстве суммарный рост объемов выпуска был обеспечен за счет увеличения сбора сахарной свеклы на 29,2%, в то время производство зерновых и зернобобовых сократилось на 14,2%, картофеля — на 8,5%.

Естественно, что в таких условиях понадобился поиск виноватых. По привычке адепты реального сектора попытались перевести стрелки на Национальный банк. Виной всему они видят высокие процентные ставки: вот если бы ставка рефинансирования была понижена примерно в два раза, то можно было бы стимулировать производство дешевыми кредитами! Но, имея мощное лобби (в том числе П. П. Прокоповича), они добились от Нацбанка лишь мелкой уступки в виде снижения ставки рефинансирования до 16%.

Проблема реального сектора заключается не в дорогих деньгах: 43% кредитов были предоставлены белорусской экономике в директивном порядке по льготным процентным ставкам, которые значительно ниже ставки рефинансирования. Именно из-за таких кредитов Нацбанк считает процентный канал неработающим.

Для большинства предприятий уровень ставки рефинансирования не имеет принципиального значения — банки все равно не дадут им ссуды из-за накопленных долгов. Ведь коэффициент закредитованности в целом по белорусской экономике на 1 декабря 2016 г. составил 330,1%, а соотношение заемных и собственных средств на 1 ноября 2016 г. — 105,5%. Причем зам. председателя правления Национального банка Республики Беларусь С. В. Калечиц считает, что в экономике мало эффективных инвестиционных проектов. То есть, деньги в банковской системе есть, но кредитовать реальный сектор банкиры не намерены. Поэтому среднедневной профицит ликвидности (избыток денег) в 2016 г. составил BYN931 млн.

Сам же Национальный банк гордится своими успехами. Главным достижением он считает снижение темпов инфляции и относительно небольшое ослабление курса национальной валюты: за 2016 г. номинальный курс белорусского рубля к корзине валют снизился на 14,7%, в том числе к доллару США — на 5,5%, российскому рублю на 27,1% и евро — на 0,7%. В результате за 2016 г. реальный эффективный курс белорусского рубля, рассчитанный по индексу цен производителей промышленной продукции, опустился на 5,9%, что, при прочих равных условиях, могло бы способствовать повышению конкурентоспособности белорусских товаров.

Между тем, заслуги Нацбанка в поддержании относительно стабильного курса белорусского рубля оцениваются далеко неоднозначно. Сложившаяся цена белорусского рубля явилась следствием влияния двух основных факторов:

Ограничение внутреннего спроса отрицательно отразилось как на реальном секторе экономики, так и на доходах населения, которые сократились за 2016 г. на 7,6%. Для поддержания ранее сложившегося уровня потребления домашние хозяйства были вынуждены продавать ранее накопленную валюту. В результате чистая продажа (превышение продажи над покупкой) иностранной валюты физическими лицами составила за 2016 г. USD 1894 млн. Покупка Национальным банком этой валюты через Белорусскую валютно-фондовую биржу позволила существенно пополнить золотовалютные резервы.

Таким образом, одним из факторов, обеспечивших поддержание курса белорусского рубля на приемлемом для властей уровне, явилось обеднение населения. Причем, попавшие в сложное финансовое положение домохозяйства были вынуждены активнее привлекать банковские кредиты: если в течение 9 месяцев 2016 г. задолженность по кредитам физическим лицам на потребительские цели сокращалась, то в IV квартале 2016 г. она выросла на 7,2%.

Довольный результатами своей деятельности, Национальный банк в перспективе планирует перейти от монетарного таргетирования по денежному агрегату М3 (рублевая денежная масса плюс валютные депозиты) к таргетированию инфляции. Для такого перехода руководство Нацбанка в своей «программе максимум» хотело бы добиться от властей признания минимальных темпов инфляции важнейшей целью развития экономики, которую нужно достигнуть любыми способами, в том числе и за счет дальнейшего ущемления реального сектора и домашних хозяйств.

Чтобы обезопасить себя от недружественных лоббистов-производственников и обиженного населения, Нацбанк хотел бы получить институциональную и оперативную независимость от правительства. Кроме того, главного денежного регулятора страны раздражает практика предоставления льготных кредитов через систему государственных программ. Такие кредиты Нацбанк хотел бы отменить. Понятно, что эта мера еще сильнее придушит реальный сектор, но, как говорится, ничего личного — свои интересы банкирам ближе.

Самоуверенность Нацбанка имеет под собой серьезные основания: он ведь не сам по себе выступает фактическим диктатором в макроэкономической сфере — за ним стоит Международный валютный фонд, не желающий допущения монетарных послаблений в нашей стране. Это Дэн Бернанке мог предлагать «вертолетные» (эмиссионные) инвестиции для преодоления кризиса в экономике западных стран, но в Беларуси такую политику применять нельзя! А поскольку кредит от МВФ очень нужен, то спорить с Нацбанком белорусским властям совсем не с руки.

Между тем производство пока еще играет весьма существенную роль в нашей стране. Этот сектор обеспечивает работой 41% всех занятых в национальной экономике. Поэтому монетарная сфера должна обеспечивать нормальный кругооборот средств и в реальном секторе, а не зацикливаться на банковских интересах. Думать о производстве — в интересах самих банкиров, потому что без производственной сферы денежно-кредитная система способна воспроизводить только гигантский финансовый пузырь, который, в конце концов, лопнет.

И вот тогда, возможно, у нас появится свой «Вертолетный Бен». Но как бы не было поздно, поскольку к тому времени банкиры могут и уничтожить реальное производство, вызвав рост безработицы и тем самым косвенно спровоцировав социальные конфликты.