Некоторыеупреки, которые прозвучали в мой адрес после публикациипервой заметки о морализаторстве, вынуждает меня обратиться к этой теме еще раз. При этом я собираюсь уделить внимание двум вопросам — неэффективности и бесперспективности чрезмерного морализаторства в оценке политической деятельности и некоторым собственным догадкам относительно мотивов морализаторства в нашей политической ситуации. Начну с первого и обозначу по пунктам слабые места морализаторского подхода:

1. Существующее в современном обществе разнообразие (плюрализм) во взглядах на моральные нормы и ценности делает моральную оценку крайне размытой и субъективной. Мало того, что у каждого из нас может быть собственная иерархия ценимых качеств политика (для кого-то на первом месте находится смелость, а для кого-то — ум, сила, фотогеничность и пр.), так еще и в их трактовке могут наблюдаться значительные расхождения. К примеру, большинство россиян сегодня хотят «такого как Путин» потому, что он «сильный», «решительный», отвечает за свои слова и т. д. Да и в целом морализаторство в России сегодня становится чем-то вроде государственной идеологии, и в результате жесткой цензуре подвергаются театр, живопись, эстрада. Впрочем, и в демократической Америке моральный разброс оценок тоже очень значителен. Скажем, сегодня кто-то готов проголосовать за Трампа, а кто-то, напротив, — никогда этого не сделает. Потому что считает его совершенно безответственным политиком. И это при том, что приверженцев строгой морали среди его сторонников будет не меньше, чем среди либерально ориентированных сторонников Хилари Клинтон.

2. Воспроизведениеупрощенной картины политического мира, когда с одной стороны, в нем действуют только «добрые» и «смелые» герои, а с другой — «негодяи» и «подонки». Такой подход не позволяет понять сложность принимаемых политиками решений и амбивалентность многих значимых политических фигур. (Пожалуй, наиболее ярким примером в этом отношении выступает Пиночет, в оценке которого нация, как известно, раскололась на два лагеря.) Особенно важно об этом помнить в постсоветских обществах, где авторитарные режимы пытаются тем или иным способом запятнать любого оппозиционного политика. При таком подходе в этой среде вряд ли найдется хоть один «достойный» кандидат, который отвечал бы всем требованиям строгой морали.

3. Скатывание в моральный ригоризм, превращающий морализаторов в воинствующих блюстителей нравственности, что вовсе не свидетельствует об их приверженности демократии. История знает немало примеров того, как «морально безупречными» (в смысле — «ничего для себя лично, все только для общества») становились диктаторы. Достаточно вспомнить френч Сталина и скромность Ленина. Для кого-то и сегодня они являются безусловными моральными авторитетами. В сознании многих россиян своей моральной безупречностью «трезвенник» Путин безусловно превосходит «гуляку» Ельцина. Примечательно, что в советское время в воспитании граждан (гораздо чаще, чем в странах Запада) использовались именно моральные императивы. При этом очень мало внимания уделялось формированию правосознания. «Моральный кодекс строителя коммунизма» ценился гораздо выше, чем абстрактные права человека. Да и сегодняшняя Россия всячески стремится доказать свое «моральное превосходство» над западным — «загнивающим» и «деградирующим» — миром.

4. Абстрактность подобного рода оценок, их оторванность от реальной жизни и реальных проблем.Может быть, по этой причине авторитарные лидеры любят, когда их оценивают именно по моральным критериям, а не по показателям эффективности их деятельности. Ведь тогда есть простор для бездоказательных утверждений и спекуляций, которые очень трудно подтвердить либо опровергнуть. Скажем, многие белорусы искренне считают, что Лукашенко является честным (не «нахапавшим») и справедливым в сравнении с многими другими политическими лидерами. Использование исключительно «моральных» критериев позволяет политику уйти от вполне конкретных вопросов и показателей успешности его деятельности, отделавшись сакраментальным «Ну вы держитесь там!» (фраза, ставшая широко известной с легкой руки Дмитрия Медведева). По этой же причине рейтинги таких лидеров, как Лукашенко или Путин, остаются высокими вопреки актуальным социально-экономическим проблемам.

Важнейшей причиной активного использования моральных аргументов в политических спорах в белорусском политическом пространстве является многолетний застой, который наблюдается не только во власти, но и в оппозиционно мыслящей части гражданского общества. Подобно тому, как когда-то в 1988 году Нина Андреева выступила со своим сакраментальным «Не могу поступиться принципами», белорусская оппозиция сегодня делает и говорит примерно то же самое и точно так же стремиться затормозить любую «перестройку». На первом месте у нее что угодно — чувство оскорбленного личного достоинства, моральные принципы, нежелание себя «марать» — только не реальная политика и содействие изменениям. Длительный застой и невозможность изменить ситуацию к лучшему провоцируют и на борьбу с своими потенциальными союзниками, такими же оппозиционно мыслящими оппонентами режима.

Судя по всему, длительный период застоя привел к тому, что морализаторы от политики напрочь забыли о том, что такое политическая борьба, что существуют такие понятия как партийность и партикулярные интересы, что политика не возможна без определенных компромиссов и без решения проблем, требующих трудного морального выбора. Сегодня мы видим ситуацию, которая ярко иллюстрирует различение этики убеждений и этики ответственности,предложенное когда-то Максом Вебером.Если бы моралисты сами возглавляли политические партии и получали парламентские мандаты, то перед ними стояла бы реальная проблема выбора — сохранить «чистоту убеждений», или же пытаться использовать полученные возможности. И если бы они, пожертвовав победой, не раздумывая выбрали первое, то им пришлось бы отчитываться за это и перед членами партии, и перед своими избирателями. Выбирая «чистую совесть», действующему политику приходится рисковать многим, в том числе и своим рейтингом, зачастую — статусом, позицией или должностью. В любом случае он за свой выбор несет вполне конкретную персональную ответственность. Ничто из этого не грозит «диванным политикам», которые ни за что не отвечают и ничем не рискуют. Очень легко «сохранять лицо», ни в чем не участвуя.

Следует признать, что предметом разгоревшейся дискуссии является отнюдь не надуманный вопрос о том, должны ли политики руководствоваться моральным подходом в политике или нет. Здесь обсуждается вопрос, какими критериями мы должны руководствоваться при оценке деятельности белорусской оппозиции в современных условиях? Острие свое критики «морализаторы» направляют не против власти, а против таких же как и они оппозиционно мыслящих политиков, решивших участвовать в выборах. Это значит, что именно вопрос об участии в выборах и стал реальной основой для этих разногласий. Насколько убедительна используемая морализаторами аргументация? Почему участие в выборах объявлено аморальным делом? Обычно в качестве довода приводится аналогия с игрой по нечестным правилам, которые установлены другой стороной. В такой игре якобы неизбежно нечестными становятся все участники. Но так ли это на самом деле? Ведь в жизни нам всем приходится участвовать в делах, в которых мы не устанавливаем своих правил (они существуют до нас) и которые могут складываться не так, как бы нам хотелось. Но это не значит, что мы должны от отказаться от участия в принципе. Ведь по этой логике во всех сферах нашей жизни, где мы никак не можем избавиться от «родимых пятен» прошлого (в бизнесе, образовании, здравоохранении, культуре), все добросовестные специалисты сегодня должны были бы покинуть свои места, чтобы не запятнать себя «коллаборационизмом» и сохранить свое душевное спокойствие. Тогда кто и как все это будет менять к лучшему?

Аналогичная ситуация и с выборами. Ведь неучастие в них лишь законсервирует существующее положение вещей и ориентирует на бунт или революцию. Кроме того, пора переосмыслить избытый тезис о том, что оппозиция участвует в выборах по правилам, установленным властью. Эти правила отражены в Избирательном кодексе и в целом (если отвлечься от деталей) соответствуют демократическим нормам. Проблема в том, что они не соблюдаются и выборы фальсифицируются. Значит, речь должна идти о том, чтобы обеспечить им максимальную прозрачность и контроль со стороны гражданского общества.

В заключение хотел бы сказать о том, что моральные упреки можно с равным успехом адресовать и самим моралистам. Они забывают о собственной моральной ответственности, которая возлагается на них, как людей знания, интеллектуалов. Ведь это они будут ответственны за возможные катастрофические последствия, которыми чреват для общества политический раскол. Именно на тех, кто обладает политическим знанием и активно распространяет его в массах (как наиболее сознательной части общества) лежит повышенная ответственность за судьбы страны. Сегодняшние пропагандисты «непримиримой борьбы» и неучастия в политике должны понимать, что если Беларусь вдруг превратится в большой «Донбасс» (а потенциальных противников в этой борьбе легко заметить уже сегодня), то в этом будет и их вина. Позиция ожидания «худшего» и отказа от легальной политической борьбы чревата именно такими последствиями.