…Сперва приходит молодая шпана. Взъерошенная и поджарая, в драных джинсах и растянутых свитерках, вечно голодная и слегка пьяная, с дешевыми гитарками и спотыкающимися песенками. Они делают свою тихую революцию из ночного трепа и двойных эспрессо, из дыма скверных сигарет и шлака пропаганды, из детских мультяшек и привозных винилов, из пустоты, которую можно заполнить только собой. Это любовь. А потом выходит, что ее можно продать. Возникают покупатели. У них свои пожелания. И уже никто не помнит, о чем на самом деле были те песенки. Присвоение и поглощение — обычное дело. Теперь это случилось с главным артефактом независимой культуры 1990-х: в беластоцком оперномтеатреторжественно отыграли «Народны альбом».
«Як б’е ў галаву маю музыка тая…» Кануны канунов
Аутентичный «Народны альбом» (1997) — аудиоспектакль из жизни межвоенной беларуской провинции — стал первым в нашей истории концептуальным альбомом и, одновременно, удачным опытом коллаборации первых лиц тогдашней рок-сцены. Художник, поэт и дизайнер Михал Анемпадистов придумал и расписал по ролям трагикомичный быт пограничья, а лучшие рокмэны положили эти тексты на столь же условно пограничные музыкальные форматы в диапазоне от местечковой польки до шпионского буги и партизанского серфа.
Страна выбиралась из-под обломков советской мифологии. Остро требовались новые ориентиры и знаки посткоммунистической идентичности. «Народны альбом» стал в этом ряду первым — и самым значимым — открытием: он превратил беларускасьць из политического лозунга в приватный опыт, обозначив палитру ее эмоциональных и стилистических оттенков и наполнив коллективный портрет «низовой» нации неподдельным лиризмом и драматичностью.
Меланхоличные стихи Анемпадистова — виньетки несбывшегося, песни ранней осени под прицелом большевистских наганов, расстрельное ретро из архивов ГПУ — складывались в историю гордой жертвенности и обреченного достоинства, помноженных на кабацкий угар, провинциальные амуры, пацанские разборки и грохот солдатских сапог. Это был драйв — но такой, какого никто из участников «Альбома» прежде не выдавал. Это был национализм — но без митинговых истерик и пафосных жестов. Это была рок-поэзия — но в своем самом мягком и тонком регистре, аналогов которому тогда не было. Впрочем, теперь — тоже.
Пестрый и лоскутный как деревенские одеялки, «Альбом» нечаянно открыл дверь в иную реальность. И теперь в ней можно было жить. Именно потому, что она была самодельной, сшитой по росту тем, кто ее делал и любил. Небезупречной. Местами нескладной. Иногда суматошной и путаной. Появившейся ровно в срок: народная душа в который раз жила в ожидании больших перемен. И заново училась бояться российских танков.
«Вяк-вяк-вяк, вякае гітара…» Исправленному верить?
Оригинальная версия «Народнага альбома» была прекрасна как раз своей неправильностью, незализанностью и шероховатостью — как оригинальная версия битловского «Let It Be», очищенного не так давно Полом Маккартни от скрипок, женских подпевок и прочих продюсерских красивостей. И вот вопрос: почему вдруг возникла нужда в очередной раз «дожать» проект (в последний раз его «улучшали» на концертном CD 2007-го)? Зачем давно заученным наизусть мотивам и пронзительной лирике потребовалась «исправленная и дополненная» озвучка? Можно, конечно, предположить, что годы и опыт дали артистам новый импульс для творчества. Но это как раз в пять лет переписывать «Джоконду» или «Сержанта Пеппера». Смешно и нелепо. Другая версия кажется более реалистичной: возник бюджет и надо было его освоить. Но именно тут таится главный подвох.
Иногда лучше это хуже. Больше это меньше. Верный способ покончить с шершавым муз-диссидентством — загнать его на оперную сцену. Выдрессировать, отформатировать, разукрасить. Обрядить в яркие костюмчики и дорогие платьица. Раздать веночки и ленточки. Снабдить кордебалетом и трио девочек-подпевочек. Струнными и духовыми. И, непременно, фуршетом. Банальные решения, давно затертые до дыр. Зато проходные: понятные заказчику и близкие широкой публике.
В итоге по Опере Подляшской прокатилось что-то среднее между польским кабаре, средней руки корпоративом и бродячим цирком. Номер за номером летели со скоростью курьерского поезда. Ритм секция от Apple Tea работала четко как часики. Струнные вздыхали. Духовые плакали. Рубили то из Саймона и Гарфанкеля, то из Эннио Морриконе. Вокалисты исправно меняли шляпки и пиджачки, поочередно выходя для сольных номеров. Сквозь сцену регулярно вразнобой маршировали худосочные «советские» хлопчики в распоясанных шинелях. Трио на подпевках поводило плечиками и делало ручками. На столах плясали танго. Разыгрывали комические сценки. Переводили субтитрами с польского на польский. Лихо тарабанили рэп с подтанцовками и дамским визгом. Соблазняли публику в классическом стиле «Где ваши ручки?» и «А сейчас все вместе!» Знакомый почерк? Ничего удивительного: телеканал «Белсат» снимал в рамках события свое новогоднее шоу. В этот раз его решили сделать из «Народнага альбома».
«Неакрэсьлены стан, незавершаны лад…»Три правды
По факту вокруг оперной версии «Народнага альбома» схлестнулись три подхода к теме.
Финансирующий затею польский Минкульт, судя по всему, выделял деньги никак не на белсатовский корпоратив: приманкой, вероятно, был юбилей знакового проекта имени беларуско-польской контрабанды культуры. Нормальная VIP-акция: чтобы было солидно и дорого, собрать политиков и диаспору, вспомнить о главном. Тут был бы уместен и образовательный момент: «Альбом» в его исторической привязке и значимости для поисков беларуской идентичности. Но в итоге этот аспект обозначила лишь пара куцых абзацев в буклете.
«Белсат», в свою очередь, планировал VIP-ивент с последующей трансляцией. А здесь требовалось совсем иное: бодрая картинка с лихим звучком. Чтобы сейчас Лявон в шляпе, а теперь — в фуражке! А вот сейчас в тюбетейке. Тут Кася в белых перчатках, а тут — в лисице! В зале Милинкевич, а на сцене — «Два польскіх шпіёны»! Или: со сцены — «Простыя рэчы», а в зале рыдает пара в вышимайках! Солист Вайтюшкевич в веночке. Басист Сацевич в колорадских жуках. А в финале запустим на заднике падающие снежинки. Вот это точно отыграли по полной.
Наконец, третий момент — самый деликатный. Закадровый. «Народны альбом» из 1990-х изначально был важен как коллективное переживание авангарда независимой культуры. Как опыт культурного братства — который, по мнению многих инсайдеров, на «Альбоме» и закончился. Ссоры, конфликты, альянсы и разводы… Даже теперь, рядом на сцене, они никак не вместе.
Прежняя супольнасьць себя исчерпала, не выдержав проверки годами административного давления, политическим прессингом, вечным транзитом, жизнью на чемоданах и отсутствием творческих перспектив в стране. Наше золотое подполье не превратилось в мэйнстрим, а те, кто делал «Альбом», так и остались на окраинах легального культ-процесса. Для них беластоцкое шоу — сентиментальный реюнион. Пати на чужой территории.
Никто из них не стал моложе. Не стал ярче. Человек, впервые услышавший «Альбом» в беластоцкой кабаре-версии, вряд ли поймет, чем замечательна эта пожилая компания и что за послание озвучивают зажигательные эстрадные ритмы их ресторанного бэнда. Сегодня они собираются как осколки разбитого вдребезги. Как ветераны несбывшегося. Чтобы убедить себя, что они есть. Наблюдать за этим — горько-сладкий кайф.
Однако эти три пласта смыслов друг другу не нужны. И работают на взаимное уничтожение, лишая зрительское восприятие четкого фокуса, а саму акцию — однозначного смысла. Вроде серьезно, но как-то по-клоунски. Как бы смешно, но вроде патриотично. Кажется, вместе — но отчего Вайтюшкевич задвинут на оркестровую скамейку?
Каждый подход требовал своей партитуры. Нам же выдали все сразу. Шизоидный гибридный продукт: сентиментальный VIP-поп-угар имени рок-богемы. Беларуская ностальжи, версия PL.
«Ja spiewam po polsku…» Свои/чужие
Нашу инди-классику шоу в Беластоке непринужденно превратило в гламурный балаганчик. Размером акурат с телекартинку.
Закатали как муху в янтарь. Та себя тоже, наверное, утешала, что выглядит весьма неплохо.
Но могло ли быть иначе? В наличном раскладе транзитной культуры — закордонных инъекций в беларуский сюжет и нашей альтернативы «на вынос» (в Вильнюс, Варшаву, Вроцлав и т. д.) — нет.
Соседи нас знают слабо. Мы им понятнее через «альбомные» легенды kresow wschodnich. Не завтрашними, а вчерашними. Вечными жильцами пограничья «здаецца, ня тут і, напэўна, ня там» в поисках партнера на той стороне. Культур-партизанами, интеллектуальными визитерами и плясунами в вышиванках.
Все прочее читается с трудом. И если делается, то по своим привычным шаблонам. А потому — при всех благих намерениях — на чужом поле, чужими руками с чужим менеджментом неизбежно получается чужое: постановочные имитации соседней культуры. Хоть в подвальном клубе, хоть на оперной сцене.
Заграница никогда не подарит нам нас — национального телевидения, рок-н-ролла, литературы и кино. Она, в лучшем случае, способна лишь придумать себе Беларусь — в рамках личной образованности, корпоративных приоритетов и утвержденного бюджета.
Как говорится, спасибо за интерес. Но свои пустоты нам заполнять самим.
В тексте использованы цитаты из стихов Михала Анемпадистова
Фота: Яўген Ерчак, Зміцер Ягораў, Наталля Ягорава