В ближайшее время Палата представителей Национального собрания РБ примет новую военную доктрину Беларуси. Бывший глава Совбеза Александр Межуев уже анонсировал, что документ будет включать в себя понятия «гибридная война» и «внутренний вооруженный конфликт». Насколько новая военная доктрина соответствует актуальным вызовам, каковы эффекты войны в Украине для Беларуси и какие угрозы несет новая военная политика Кремля — в февральском обзоре продукции исследовательских центров.
Особо отметим диаметрально противоположные оценки «исходной ситуации». С одной стороны, утверждается, что Беларусь является «донором стабильности» в регионе, с другой — озвучиваются сценарии, в которых наша страна, так или иначе, сопоставляется с Донбассом. Общий тренд в оценках: констатация плавного дистанцирования Минска от Кремля и ОДКБ.
(1) Наиболее парадоксальные оценки — в буквальном смысле — приводятся на сайте Информационно-аналитического портала Союзного государства под авторством Арсения Сивицкого, директора Центра стратегических и внешнеполитических исследований. В частности он пишет: «Главная суть новой военной доктрины Беларуси не изменится. Она по-прежнему будет иметь оборонительный характер. К тому же важно зафиксировать и новый статус Беларуси как донора региональной стабильности и безопасности».
Парадокс очевиден: с одной стороны, подчеркивается нейтральный характер внешнеполитической стратегии Беларуси, который, впрочем, не исключает возможности прибегать к механизмам коллективной защиты, например, по линии ОДКБ или Союзного государства. С другой стороны, акцентируется вопрос «национальных интересов» Минска, которые должны, помимо прочего, включают императив избегания военно-политических и иных последствий от участия в любом нежелательном конфликте. Не вполне понятно, как такое противоречие может генерировать «донорские» функции вполне противоречивой Беларуси.
(2)Владимир Ровдо на сайте «Наше мнение» более категоричен в оценках. Он считает, что посягательства России на национальный суверенитет достигли «пиковых показателей», которые заставили главу государства выдвинуть новую концепцию национальной безопасности (отметим, впрочем, что В. Ровдо не делает различий между «доктриной» и «концепцией»). По мнению Ровдо А. Лукашенко нужно научиться двум вещам: (а) воспринимать российскую угрозу независимости как угрозу его личной власти, и (б) начать выстраивать архитектуру безопасности, опираясь на западных партнеров.
(3) Созвучные оценки присутствуют в анализе Дениса Лавникевича для Belarus Security Blog. Автор анализирует последствия для Беларуси украино-российской войны. В Беларуси активизировалось развитие ВПК, а Лукашенко прямо заявляет про необходимость «американского присутствия» в регионе — всё это позволяет Минску, «сохраняя лицо», дистанцироваться от ОДКБ. Подчеркивается, что на фоне украинско-российского конфликта товарооборот между Беларусью и Украиной стабильно растет, прежде всего, в такой специфической сфере, как военно-техническое сотрудничество. Например: белорусско-украинские контракты по поставкам турбовинтовых и турбореактивных двигателей оценены в USD 12,39 млн (в 2013 году — USD 122 тыс.).
(4) Актуальность обсуждаемой военной доктрины Минска весьмо показательно взвешивается в терминах затрут на текущую практику территориальной обороны страны. Иван Шило на сайте Ideaby пишет: «Рэальна ж бачна, што выдаткі на тэрытарыяльную абарону не перавышаюць 1,7 млн долараў. На аднаго жаўнера выдаткоўваць адзін долар у месяц — на амуніцыю, транспарт, харчаванне, трэнінгі і г. д.». Подсчеты И. Шило имеют значение в контексте экономического кризиса и, пусть и теоретической, но угрозы все той же «гибридной войны». Насколько долго Беларусь сможет защищать свой суверенитет из расчета один доллар на одного призывника войск территориальной обороны — вопрос риторический.
Другие заслуживающие внимания подсчеты приводит Центр стратегических и внешнеполитических исследований в докладе Новая геостратегия России: последствия и вызовы для архитектуры международной безопасности. По мнению авторов доклада, Беларусь попадает в особую зону риска т. к. по ее западным границам проходит стратегический периметр обороны России. В среднесрочной перспективе это имеет значение исходя из сокращения бюджетов обеих стран — и России, и Беларуси. Конечно это лишь модель, но в ситуации отсутствия спонсорской финансовой помощи на востоке, Минск может начать более активный крен в сторону запада. И для блокирования такого развития событий Москва вполне может пойти на разыгрывание силового сценария внутри Беларуси. И что самое важно, для наших восточных соседей, с экономической точки зрения — это будет выгодный проект, так как «нестабильность снижает издержки внешней политики России». «Союзное Российской Федерации государство Республика Беларусь, экономика которой тесно интегрирована с российской, в 2013–2014 годах обходилась России в USD 8-10 млрд в год, предоставляемых за счёт скидки на цены на газ и беспошлинных поставок нефти. В то же время ранее сопоставимый с Беларусью по населению и промышленному потенциалу, а теперь ведущий войну Донбасс „стоит“ около USD 1 млрд на поддержку вооружённых сил и других силовых структур Донецкой и Луганской Народных Республик. Такая же или даже большая сумма тратится на гуманитарную помощь, однако данная помощь в основном продаётся населению воюющих районов, то есть, обеспечивает доход для „доноров“».
Насколько новая военная доктрина Минска будет адекватна такому развитию событий — вопрос открытый. Но даже формально Минск проигрывает восточному союзнику. Согласно организации Global Firepower белорусская армия занимает 45-е место в мировом рейтинге вооруженных сил, российская армия в данном рейтинге находится на втором месте, уступая лишь армии США.