На пороге нового года мы видим мир с умножающимися геополитическими и геоэкономическими рисками. Большая часть Ближнего Востока в огне, разжигающем спекуляции на тему приближающейся затяжной войны суннитов с шиитами (подобной Тридцатилетней войне в Европе между католиками и протестантами). Подъем Китая спровоцировал серию территориальных споров в Азии и поставил под сомнение стратегическое лидерство Америки в этом регионе. Вторжение России в Украину превратилось в полузамороженный конфликт, который, однако, в любой момент может снова стать горячим.

Помимо этого, существует угроза очередной эпидемии, как это продемонстрировали вспышки заболеваний атипичной пневмонией (SARS), коронавирусом ближневосточного респираторного синдрома (MERS), Эболой и другими инфекционными болезнями в последние годы. Ещё одной угрозой являются кибервойны, и не стоит забывать о негосударственных группах, которые разжигают конфликты и сеют хаос на территории Ближнего Востока и стран Африки — северных и расположенных южнее Сахары. Наконец (и отнюдь не в последнюю очередь), меняется климат, что наносит значительный ущерб: экстремальные погодные явления учащаются и становятся смертельно опасными.

Как бы там ни было, эпицентром геополитики в 2016 году, скорее всего, окажется Европа. Начать следует с того, что выход Греции из еврозоны, по всей видимости, был лишь отсрочен, но не предотвращён, поскольку из-за пенсионной и других структурных реформ эта страна вступила на путь конфликта с европейскими кредиторами. Grexit, в свою очередь, может стать началом конца европейского валютного союза, поскольку инвесторы начнут задумываться о том, какая страна — возможно даже из числа ключевых (например, Финляндия) — выйдет из союза следующей.

Если произойдет Grexit, то увеличится и вероятность выхода из ЕС Великобритании. Вероятность Brexit выросла в минувший год по нескольким причинам. Недавние теракты, а также миграционный кризис в Европе повысили склонность Великобритании к изоляционизму. Под руководством Джереми Корбина Лейбористская партия стала ближе к лагерю евроскептиков. Между тем, премьер-министр Дэвид Кэмерон сам себя загнал угол, потребовав проведения таких реформ ЕС, на которые даже немцы, в целом симпатизирующие Британии, не могут согласиться. Многим в Британии Евросоюз кажется тонущим кораблём.

Brexit может вызвать эффект домино. В частности Шотландия может выйти из состава Соединённого Королевства, что приведёт к развалу Великобритании. Это вдохновит другие сепаратистские движения, начиная, наверное, с Каталонии, более решительно добиваться независимости. А северные страны ЕС могут решить, что раз Великобритания вышла, значит, и им тоже необходимо последовать ее примеру.

Что касается терроризма, то из-за большого числа доморощенных джихадистов для Европы вопрос заключается не в том, произойдёт ли ещё один теракт, а в том, когда и где он произойдет. Регулярные теракты могут привести к резкому снижению потребительской и деловой уверенности, остановив хрупкий процесс восстановления экономики Европы.

Правы и те, кто утверждает, что миграционный кризис создаёт экзистенциальную угрозу для Европы. Однако проблема не в миллионе мигрантов, прибывших в Европу в 2015 году. А в тех 20 миллионах человек, которые потеряли жильё, отчаялись и пытаются сбежать от насилия, гражданских войн, недееспособных государств, деградации почв и роста пустынь, а также экономического коллапса во многих странах Ближнего Востока и Африки. Если Европа не сумеет найти скоординированное решение этой проблемы и не установит контроль на общей внешней границей, Шенгенское соглашение развалится, а между странами ЕС вновь возникнут внутренние границы.

Между тем, усталость в связи с сокращением бюджетных расходов и реформ в периферийных странах еврозоны (а также в странах ЕС, не входящих в еврозону, например, в Польше и Венгрии) производна от усталости в ключевых странах ЕС от постоянной необходимости оказывать финансовую помощь. Популистские партии, как левые, так и правые, объединяемые враждебностью по отношению к свободной торговле, миграции, мусульманам и глобализации, становятся всё более популярны в Европе.

У власти в Греции — «Сириза», в Португалии — левацкая коалиция, выборы в Испании могут привести к существенной неопределённости, как политической, так и управленческой. Радикальные антимиграционные и антимусульманские партии набирают популярность в ключевых странах ЕС, в том числе Нидерландах, Дании, Финляндии и Швеции. Во Франции в начале декабря ультраправый «Национальный фронт» едва не выиграл на местных выборах в нескольких регионах страны, а лидер фронта — Марин Ле Пен — имеет неплохие шансы на президентских выборах в 2017 году.

Кроме того, в Италии премьер-министра Маттео Ренци атакуют две антиевропейские популистские партии с растущими рейтингами. В Германии под угрозой оказалась власть канцлера Ангелы Меркель из-за её смелого, но спорного решения позволить въехать в страну почти миллиону беженцев.

Иными словам, разрыв между тем, что Европе нужно, и тем, что европейцы хотят, растёт, и этот разрыв может стать причиной очень серьёзных проблем в 2016 году. Еврозона и Евросоюз столкнулись с множеством угроз, и все они требует коллективного реагирования. Но мы видим, как страны ЕС всё чаще склоняются к узконациональному подходу, тем самым, делая невозможными общеевропейские решения (трагической иллюстрацией этого является миграционный кризис).

Европе нужно больше кооперации, интеграции, солидарности и равного распределения рисков. Вместо этого европейцы, похоже, выбирают национализм, балканизацию, раскольничество и дезинтеграцию.

Источник: Project-Syndicate

Перевод c английского:Наше Мнение