Российским военным вторжением и аннексией Крыма, а также последующей войной в восточной Украине президент Владимир Путин ясно дал понять, что не имеет никакого стремления уважать неприкосновенность границ и примат международных правовых норм. Самое время для европейцев прекратить выдавать желаемое за действительное, полагая, что континентальный порядок определяется верховенством закона. Мир, к сожалению, не таков. Он гораздо сложнее, и сила имеет значение.
Военная интервенция России в Сирию и европейский кризис беженцев подчеркивает этот факт. Европа должна признать, что если она не будет заботиться о своих геополитических интересах, то рано или поздно кризисы соседних регионов окажутся на ее пороге.
В отличие от Соединенных Штатов, Европа не является континентальным островом, изолированном океанами. Он — западный фрагмент гигантского евразийского континентального массива. Восточная Европа, Ближний Восток и Северная Африка являются ее непосредственными соседями, и этот неустойчивый регион генерирует наибольшие риски безопасности для Европы в XXI веке.
Каким образом Европа должна вести дела с Россией, которая вновь реализует великодержавную политику, совершая почти те же самые ошибки, что и Советский Союз, который также опирался на авторитаризм, пытаясь примирить амбиции военной сверхдержавы с реальностью умеренно развитой и едва модернизированной экономики?
Россия является соседом Европы, и это означает, что modus vivendi имеет важное значение. В то же время геополитические притязания России превращают ее в постоянную угрозу безопасности Европы. По этой причине сильные трансатлантические отношения остаются незаменимыми для Европы в аспекте возрождения потенциала сдерживания.
В краткосрочной перспективе в отношениях с Россией, вероятно, будут преобладать усилия по прекращению войны в Восточной Украине, охране восточных территорий НАТО и предотвращению расширения кризиса на юго-запад и на Балканы. Однако за фасадом нынешнего кризиса возникает более фундаментальный стратегический вызов.
В настоящее время Европа проводит политику vis-? -vis в отношении Китая — формирующейся мировой силы XXI века — политику, которая базируется на нереалистичном и противоречивом миксе заботы о правах человека и корпоративных прибылях. Здесь также Европа должна продемонстрировать значительно большую осведомленность по поводу геополитических рисков и собственных интересов.
Китай, расположенный в восточной части Евразии, планирует вновь открыть континентальный Шелковый путь через Среднюю Азию и Россию в направлении Европы. Прагматическая составляющая этого гигантского стратегического проекта (с объемом инвестиций около USD 3 трлн) — необходимость развития западного Китая, который до сих пор недостаточно воспользовался экономическими успехами прибрежных регионов. В действительности, однако, проект имеет первостепенное значение в основном в геополитическом плане: Китай, континентальная держава, хотел бы оспорить потенциальное экономическое и политическое влияние в Евразии США, морской державы.
С практической точки зрения китайский проект Шелкового пути создаст стратегическую альтернативу западным трансатлантическим структурам, ставя их перед выбором: либо принять Россию в качестве постоянного младшего партнера либо рисковать быть втянутыми в серьезный конфликт с Китаем в Центральной Азии. Но выбор между восточной или западной ориентацией не в интересах Европы. Наоборот, такой выбор будет разрывать Европу на части и политически, и экономически. Европа, которая наиболее тесно связана с Америкой культурно и экономически, нуждается в гарантии трансатлантической безопасности.
Именно поэтому в отношениях с Россией Европейский Союз должен продолжать курс приверженности собственным принципам и принципам партнерства НАТО. Тем не менее, он одновременно нуждается в хороших отношениях с Китаем и не может заблокировать проект Шелкового пути. Таким образом, в отношениях с Китаем Европа должна иметь четкое представление о своих интересах, что потребует высокой степени единства.
Между тем, кризис беженцев подчеркнул первостепенную важность для Европы Балканского полуострова (в том числе Греции), который является сухопутным мостом к Ближнему и Среднему Востоку. С позиции европейских интересов Турция является еще более важной в этом регионе. Европейские лидеры жестоко просчитались в начале переговоров о вступлении Турции в ЕС, полагая, что столь тесные связи превратят ближневосточные конфликты в европейские проблемы. Как показал опыт, в отсутствие прочных связей с Турцией влияние Европы в регионе и за его пределами — от Черного моря до Центральной Азии — де-факто равно нулю.
Внутренние преобразования в Турции при президенте Реджепе Тайипе Эрдогане и обострение курдского вопроса актуализируют политический подход. У Европы нет альтернатив (и не только из-за беженцев). Это тем более верно, если учесть, что появление России в Сирии и фактический альянс Кремля с Ираном вновь подталкивает Турцию к Европе и Западу, и это означает, что имеется реальный шанс для нового старта.
Тем не менее, потенциал европейского влияния на Ближнем Востоке остается низким, а сам регион будет оставаться опасным в долгосрочной перспективе. В самом деле, Европа должна избегать принятия чье-то стороны в конфликте между шиитами и суннитами или между Ираном и Саудовской Аравией. Вместо этого интересам Европы будет лучше всего соответствовать курс стратегической амбивалентности.
Это не касается, однако, восточной части Средиземного моря. Действительно, весь Средиземноморский регион, в том числе стратегически расположенное побережье Северной Африки, играет решающую роль в расчетах безопасности Европы. Выбор здесь — между mare nostrum или регионом нестабильности и незащищенности.
Аналогичным образом, политика ЕС в Африке должна, наконец, отказаться от пост-колониальных моделей мышления в пользу преследования собственных интересов в Европе. Приоритетами должны быть стабилизация в Северной Африке, гуманитарная помощь и долгосрочная поддержка политического, экономического и социального прогресса. Более тесные связи должны включать возможности для легальной миграции в Европу.
Возвращение геополитики означает, что фундаментальный выбор, с которым сталкивается Европа в XXI веке, — это выбор между самоопределением и внешним доминированием. То, как Европа решит этот вопрос, будет определять не только ее судьбу, но и судьбу Запада.
Перевод: Наше Мнение
Источник: Project-Syndicate