Проблематика транспарентности судов и, в частности, доступа общественности к постановлениям белорусских судов, уже не первый год «пробуксовывает» в законотворчестве и правоприменении. При изучении нормативных правовых актов Республики Беларусь,интервью с судьями Верховного Суда Республики Беларусь и правоприменительной практики складывается впечатление, что ряд государственных служащих живет в информационном вакууме и не поддерживает контакты с зарубежными коллегами. Поэтому, полагаю, будет целесообразно рассмотреть некоторые вопросы правового регулирования доступа лиц, не являющихся участниками судебного процесса, к судебным постановлениям.
В предлагаемом цикле обзоров будут использованы, среди прочего, три, на первый взгляд неожиданных источника права: (1) Замечания общего порядка Комитета ООН по правам человека, (2) стандарты Совета Европы (членом которого Беларусь не является) и (3) законодательство Российской Федерации. Подчеркну, что Замечания общего порядка КПЧ ООН (по содержанию представляют собой аналог постановлений Пленума Верховного Суда) не являются чем-то неизвестным для белорусских судов. Так, Конституционный Суд Республики Беларусь в рамках предварительного конституционного контроля не единожды применял вышеуказанные акты Комитета по правам человека ООН (см. Решение от 5 июля 2012 г. № Р-744/2012, Решение от 20 июня 2014 г. № Р-932/2014, Решение от 8 июля 2015 г. № Р-1000/2015).
I. Стандарты ООН в области доступа общественности к судебным постановлениям
1. Согласно ст. 8 Конституции Республика Беларусь признает приоритет общепризнанных принципов международного права и обеспечивает соответствие им законодательства. Осуществляя конституционный контроль нормативных правовых актов, Конституционный Суд РБ неоднократно указывал в своих решениях, что общепризнанные принципы международного права закреплены во Всеобщей декларации прав человека (ВДПЧ) и Международном пакте о гражданских и политических правах 1966 г. (Пакт) (см. Решение от 23 декабря 2010 г. № Р-530/2010). Оба универсальных международных документа отображают в концентрированном виде такой общепризнанный принцип международного права, как соблюдение прав человека, содержание которого раскрывается в нормах данных актов.
Публичность судебного постановления
1.1. Как ВДПЧ (ст. 10), так и Пакт (ст. 14 (1)) предусматривают обязанность государства обеспечить гласное (публичное) судебное разбирательство и публичность судебного постановления, сущность чего в полной мере раскрывается в Соображениях КПЧ ООН и Замечаниях общего порядка № 32 (CCPR/C/GC/32, 23 августа 2007 г.).
1.2. Так, согласно ст. 14(1) Пакта каждый имеет права при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявляемого ему, или при определении его прав и обязанностей в каком-либо гражданском процессе, на <…> публичное разбирательство дела <…> судом <…>. Печать и публика могут не допускаться на все судебное разбирательство или часть его по соображениям морали, общественного порядка или государственной безопасности в демократическом обществе или когда того требуют интересы частной жизни сторон, или — в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо, — при особых обстоятельствах, когда публичность нарушала бы интересы правосудия; однако любое судебное постановление по уголовному или гражданскому делу должно быть публичным, за исключением тех случаев, когда интересы несовершеннолетних требуют другого или когда дело касается матримониальных споров или опеки над детьми.
1.3. Согласно п. 28 Замечаний общего порядка № 32 все судебные разбирательства по уголовным делам или же в каком-либо гражданском процессе в принципе должны проводиться устно и быть открытыми для публики. Публичность слушаний обеспечивает транспарентность судопроизводства и тем самым служит важной гарантией интересов отдельных лиц и общества в целом. Суды обязаны предоставлять информацию относительно времени и места проведения устных слушаний для сведения общественности и обеспечивать надлежащие возможности для присутствия заинтересованных представителей публики в разумных пределах с учетом, в частности, потенциальной заинтересованности в исходе дела и продолжительности устных слушаний(см. также Сообщение № 215/1986, Ван Меурс против Нидерландов, п. 6.2.).Отмечается, что регулируя доступ публики в зал судебного заседания, нельзя ограничиваться определенной категорией лиц (п. 29).
1.4. Право на публичное судебное разбирательство не является абсолютным: Пакт предусматривает закрытый перечень случаев допустимости закрытия судебного заседания. Но в Замечаниях общего порядка № 32 отмечается, что даже в тех случаях, когда публика лишена доступа на судебное разбирательство, судебное постановление, включая основные выводы, доказательства и правовую аргументацию, должно быть предано гласности за исключением ситуаций, когда интересы несовершеннолетних требуют иного или когда дело касается матримониальных споров или опеки над детьми(п. 29).
1.5.Практика Комитета ООН по правам человека по публичности судебного постановления в основном представлена уругвайскими делами, касающихся целого спектра процессуальных нарушений, включающих задержание incommunicado, отсутствие публичных слушаний, помощи адвоката, осуждение «безликими» судьями (faceless judges) или военными судами. Более того, сами жалобы в Комитет направлялись родственниками жертв, а правительство Уругвая не предоставляло даже Комитету копии приговоров, материалов дела или медицинских документов. При этом во всех случаях Комитетом не формулировалась какая-либо правовая позиция по возможным случаям правомерного исключения из принципа публичности приговора. Каких-то подробностей кроме упоминания, что приговор не был публичным (the judgment of the court was not made public), дела Alba Pietraroia v. Uruguay (communication no. 44/1979), Lucia Sala de Touren v. Uruguay (communication no. 32/1978) и Luciano Weinberger Weisz v. Uruguay (communication no. 28/1978) не содержат, что и было положено в основу мнения КПЧ о нарушении Уругваем, в частности ст. 14(1) Пакта касательно отсутствия публичности судебного постановления. Еще в одном уругвайскомделе Simones v. Uruguay (communication no. R.17/70) отсутствие публичности приговора, наряду с иными процессуальными нарушениями ст. 14 Пакта стало основанием для признания нарушения права на справедливое судебное разбирательство уголовного дела.
(i) Особняком стоит дело Pavel Levinov v. Belarus от 26 июля 2011 г. (communication № 1812/2008). Заявитель утверждал, что был задержан во время распространения листовок касательно бойкота выборов в органы местного самоуправления и был позже привлечен районным судом к административной ответственности за мелкое хулиганство. Заявитель также утверждал, что постановление по делу об административном правонарушении не было ему зачитано (the ruling of the Court was never read out to him), публика была удалена из зала заседания перед окончанием процесса, возможности обжалования также не были объяснены. Рассмотрев данное заявление, Комитет не нашел нарушения ст. 14(1) Пакта, не сообщив при этом, о чем конкретно идет речь.
(ii) В основу вывода об отсутствии нарушения ст. 14(1) Пакта Комитетом были предложены следующие аргументы: 1) сам автор утверждал, что вынесенное в отношении него решение не подлежит обжалованию; 2) хотя возможности обжалования не были разъяснены, автор все же обжаловал процессуальные нарушения в порядке судебного надзора, 3) заявитель сам предоставил копию коллективного обращения в Верховный суд, согласно которому судья проинформировала автора о своем решении в своем рабочем кабинете (при этом ранее Комитет отметил, что заявитель не объяснил откуда у него копия судебного решения). Едва ли это Соображение КПЧ можно рассматривать как разрешающее провозглашать судебные решения в кабинете судьи без присутствия публики.
При этом следует отметить, что Комитет оставил без внимания аргумент правительства о публичном разбирательстве и публичном провозглашении судебного решения, подтверждаемым непредставленным Комитету протоколом судебного заседания. В случае представления протокола перед Комитетом предположительно мог бы встать вопрос доверия к нему в свете вышеуказанного коллективного письма в Верховный суд, что, к конечном счете, и повлекло бы выяснение Комитетом характера судебного решения на предмет его публичности для целей общественного контроля за отправлением правосудия.
1.6. Профессор Манфред Новак, авторитетный комментатор Пакта, отмечает, что статическая публичность (публичность судебного постановления) защищена в Пакте сильнее, чем динамическая публичность (публичное разбирательство). Так, М. Новак подчеркивает, что закрепленная в ст. 14(1) Пакта формулировка принципа статической публичности (judgment shall be made public) обеспечивает не только публичное провозглашение судебного постановления (pronunciation of judgment) по окончанию судебного заседания, но и публикациютекста изготовленного судебного постановления. Т.е. в интересах общественного контроля за отправлением правосудия судебные постановления должны быть публично доступными каждому без ограничений, что может быть обеспечено только путем публикации печатной версии судебного постановления.
Следует отметить, что перечень случаев правомерного закрытия судебного заседания значительно шире, чем перечень случаев вынесения судебного постановления, что, по мнению М. Новака, не исключает анонимизации текста судебного постановления или публикации его сокращенной версии, если оно вынесено в результате правомерно закрытого судебного заседания. Ученый также отмечает, что предание гласности судебного постановления, если это позволяет ст. 14(1) Пакта, не зависит от воли сторон в процессе, т. к. право на публичность судебного постановления принадлежит и широкой общественности [1].
1.7. Таким образом, общепризнанные принципы и нормы международного права достаточно определенно предусматривают доступ общественности к тексту судебного постановления. Комитет по правам человека, орган, созданный на основании международных договоров, в том числе и Республики Беларусь, достаточно конкретно очерчивает содержание текста судебного постановления, который должен быть предан гласности.
Право на доступ к информации о деятельности государственных органов
1.8. ВДПЧ и Пакт также предусматривают право каждого получать всякого рода информацию (ст. 19 и ст. 19(2) соответственно). Так, согласно ст. 19(2) Пакта каждый человек имеет право на свободное выражение своего мнения; это право включает свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи, независимо от государственных границ, устно, письменно или посредством печати или художественных форм выражения, или иными способами по своему выбору. При этом ст. 19(3) Пакта устанавливает достаточно обширный перечень правомерных ограничений на получение информации: онидолжны быть установлены законом и являться необходимыми a) для уважения прав и репутации других лиц; b) для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения.
1.9. На мой взгляд, право получать всякого рода информациюсогласно ст. 19(2) Пакта не регламентирует право общественности и СМИ на публичность судебного постановления. Бесспорно, выслушивая или изучая печатную версию судебного постановления, мы получаем информацию. Соответственно необходимо ответить на вопрос о соотношении права на доступ к судебному постановлению согласно ст. 14(1) (публичность судебного постановления) и права на получение всякого рода информации согласно ст. 19 (2). От ответа на данный вопрос зависит возможность государства расширить перечень правомерных случаев ограничения доступа к информации о деятельности суда, т. к. таких ограничений, предусмотренных ст. 19(3) Пакта, гораздо больше, чем предусмотренных ст. 14(1) Пакта (когда интересы несовершеннолетних требуют иного или когда дело касается матримониальных споров или опеки над детьми).
1.10. Позиция Комитета по правам человека ООН на этот счет требует определенных уточнений. Так, Замечания общего порядка № 34 (CCPR/C/GC/34, 12 сентября 2011 г.) указывают, что в ст. 19(2) предусмотрено право на доступ к информации, имеющейся у государственных органов, представляющей собой записи в государственных органах, независимо от формы ее хранения, источников и даты их регистрации (п. 18). При этом к государственным органам, на которых распространяет свое действие ст. 19(2) относятся и суды, а также иные образования, когда они выполняют государственные функции (п. 18 Замечаний). В связи с делом Токтакунова Комитет также отметил, что информация должна предоставляться без необходимости обоснования прямой заинтересованности или личной вовлеченности для целей получения такой информации, за исключением случаев, когда применяются правомерные ограничения [2].
1.11. В Замечаниях общего порядка № 34 дополнительно указывается, что элементы права на доступ к информации содержатся также в других частях Пакта (п. 18). Так, «в своем замечании общего порядка № 32, касающемся статьи 14, Комитет изложил различные аспекты права на получение информации, которыми обладают лица, обвиняемые в уголовном преступлении» (там же).
1.12. Вышеуказанный тезис Комитета по правам человека можно истолковать двояко: a) право обвиняемого на получение информации об обвинении может быть защищено, в том числе ст. 19(2) Пакта, либо b) ст. 19(2) неприменима в данной ситуации, хотя по своему внешнему проявлению получение обвиняемым сведений, входящих в материалы дела, выглядит, как реализация права на доступ ко всякого рода информации.
1.13.На мой взгляд, единственно верным является запрет распространения ст. 19(2) Пакта на процессуальное право обвиняемого на доступ к материалам уголовного дела, предусмотренное ст. 14 (3) а) Пакта, т. к. в обратном случае, оно может быть ограничено согласно ст. 19(3) Пакта, что повлечет за собой неравенство состязательных возможностей и несправедливость судебного разбирательства, вызванного частичным или полным отсутствием у обвиняемого информации, имеющейся у стороны обвинения.
1.14. Следует отдельно подчеркнуть, что в Замечаниях общего порядка № 34 не говорится о наличии элементов права на доступ к информации в ст. 14(1) Пакта, в части, закрепляющей публичность судебного разбирательства и судебных постановлений. Соответственно, считаю, будет правильным использовать ст. 19(2) Пакта лишь для получения той судебной информации, которую нельзя истребовать согласно ст. 14(1): материалы судебного дела, обзоры судебной практики, сведения о судьях и ключевых работниках суда и т. д. Иное толкование соответствующих положений Пакта приведет к результату, который будет явно абсурдным и неразумным, т. к. вместо использования ограничений публичности судебного постановления, предусмотренных ст. 14(1) Пакта, будут использоваться более обширные ограничения согласно ст. 19(3), что приведет к эрозии принципа публичности судебного постановления, защищающего, как интересы участников судебного разбирательства, так и общественности и СМИ.
Защита частной жизни и персональных данных в общедоступном судебном постановлении
1.15. Изучение соотношения принципа публичности судебного постановления и правомерных случаев ограничения данного принципа, неизбежно приводит к возникновению вопроса о возможности ограничения доступа к судебному постановлению на основании ст. 17 Пакта, согласно которой никто не может подвергаться произвольному или незаконному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным или незаконным посягательствам на неприкосновенность его жилища или тайну его корреспонденции или незаконным посягательствам на его честь и репутацию (privacy). Часть 2 ст. 17 Пакта также указывает на то, что каждый человек имеет право на защиту закона от такого вмешательства или таких посягательств.
1.15.1. Комитет по правам человека в Замечаниях общего характера № 16 (HRI/GEN/1/Rev.9 (Vol. I) p.191) отмечает, что право предусмотренное ст. 17 Пакта должно соблюдаться законодательными, административными и судебными властями или любыми другими компетентными органами, созданными в государстве (п. 2). Не трудно заметить, что право на privacy не является абсолютным: ст. 17 Пакта запрещает лишь незаконное и произвольное вмешательство.
1.15.2. Под первым Комитет понимает, что вмешательство вообще не может иметь места за исключением случаев, предусмотренных законом, который должен, в свою очередь, соответствовать положениям, целям и задачам Пакта (п. 3 Замечаний). Сиракузские принципы о положениях, касающихся ограничения и умаления прав в международном пакте о гражданских и политических правах (E/CN.4/1985/4) также отмечают, что законы, вводящие ограничения на осуществление прав человека, не должны быть необоснованными или неразумными, должны быть ясны и доступны каждому и должны предусматривать надлежащие гарантии и эффективные средства защиты против незаконного или оскорбительного введения или применения ограничений прав человека (п. 16-18 Принципов).
1.15.3. Выражение «произвольное вмешательство», по мнению Комитета, может также распространяться на допускаемое законом вмешательство, и призвано обеспечить, чтобы даже вмешательство, допускаемое законом, соответствовало положениям, целям и задачам Пакта и в любом случае являлось обоснованным в конкретных обстоятельствах (п. 4 Замечаний). Суть произвольного вмешательства, полагаю, можно выяснить и с помощью иных положений Пакта. К примеру, ст. 9 запрещает произвольный арест или содержание под стражей. В пар. 12 Замечаний общего порядка № 35 «Статья 9: право на свободу и личную неприкосновенность» (CCPR/C/GC/35) Комитет отмечает, что термин «произвольный» должен толковаться шире, чем «противозаконный» и включает неадекватность, несправедливость, а равно недостаток предсказуемости, надлежащей правовой процедуры, разумности, настоятельной потребности и пропорциональности. Данное определение, полагаю, вполне применимо и к истолкованию сути произвольности вмешательства в личную и семейную жизнь.
1.15.4. Таким образом, представляется, что концепция privacy являет собой вполне жизнеспособный инструмент редактирования текста судебного постановления или вовсе лишение его статуса общедоступного. Разумеется, при условии, что вмешательство в личную и семейную жизнь, тайну корреспонденции, посягательства на честь и достоинство предусмотрены законом и не являются произвольными. Комитет по правам человека также отметил, что поскольку все люди живут в обществе, защита личной жизни не может быть абсолютной (п. 7 Замечаний общего порядка № 16).
1.16. Тем не менее практика Комитета по правам человека не позволяет дать однозначный ответ о возможности ограничения публичности судебного постановления на основании ст. 17 Пакта. Данная проблема была рассмотрена в недавнем делеH.S. v. Australia (Communication No. 2015/2010), решение по которому Комитетом было принято 30 марта 2015 г. Фабула дела: H.S. — гражданка Австралии и Польши, заявила о нарушении Австралией в отношении ее статей 11, 14, 15, 17 Пакта. Заявитель жаловалась, среди прочего, на размещение в сети Интернет вступившего в законную силу судебного постановления, согласно которому она была оштрафована на 1,500 австр. дол. за непредоставление Австралийской комиссии по ценным бумагам и инвестициям (ASIC — Australian Securities and Investment Commission) корпоративной документации (para. 3.1.).
(i) На этот счет правительство Австралии сообщило, что заявитель не предоставила доказательств, что публикация в сети Интернет материалов открытого судебного процесса и материалов уголовного дела была незаконнойи произвольной. Государство отметило, что публикация судебных постановлений является юридической обязанностью и установившейся практикой и, более того, соответствует ст. 14(1) Пакта. Также, заявитель не указала на какие-либо исключения из публичности судебного постановления, предусмотренные в последнем предложении ст. 14(1) Пакта. Все это подтверждает, по мнению правительства, необоснованность данной части жалобы, а значит, и неприемлемости (para. 4.18.).
(ii) Заявитель в свою очередь сообщила, что посягательство на ее репутацию и вмешательство в личную и семейную жизнь было имущественного характера (штраф и невозможность найти доходную работу) и являлось результатом незаконного и неконституционного судебного разбирательства, а также незаконного уголовного преследования со стороны ASIC, которое разрушило ее семейную жизнь. Судебное постановление (итог подобного судебного разбирательства) доступен в сети Интернет, а автор сообщения занесена в список «преступников», размещенный на вебсайте ASIC (para. 5.14.).
(iii) Таким образом, имеются две позиции. Заявитель (гражданин) считает, что размещение в сети Интернет судебного постановления, вынесенного в результате несправедливого открытого судебного разбирательства, но, тем не менее, вступившего в законную силу, является нарушение ст. 17 Пакта. Государство оправдывает публикацию судебного постановления требованиями ст. 14 (1) Пакта и отсутствием правомерных ограничений публичности судебного постановления, как это предусмотрено в ст. 14 (1). При этом государство не возражает категорически против применения ст. 17 Пакта, указывая лишь на отсутствие со стороны заявителя доказательств незаконности и произвольности размещения в Интернете судебных документов включая приговор.
(iv) Изучив сообщение на предмет приемлемости и в отсутствие иной уместной информации, Комитет пришел к выводу о необоснованности жалобы в части нарушения государством ст. 17 Пакта. Комитет принял во внимание аргумент государства о том, что автор сообщения во время судебного процесса никогда не утверждала о необходимости применения в ее случае исключений из публичности судебного постановления, указанных в последнем предложении ст. 14 (1) Пакта и обосновывающих, почему судебное постановление в ее деле не должно быть вынесено публично (para. 8.12.).
(v) Соответственно, можно утверждать, что вопрос о возможности использования ст. 17 Пакта для редактирования судебного постановления, вынесенного в результате открытого судебного процесса, или ограничения его публичности, остается открытым, т. к. вынесенное Комитетом решение свидетельствует о неприемлемости жалобы в виду ее необоснованности, а не об отсутствии нарушений со стороны государства. Следует отметить, что Комитет в принципе не рассмотрел возможность применения ст. 17 Пакта в данной ситуации, что не исключает этого в будущем, со ссылкой на позицию правительства Австралии, фактически допустившего такую аргументацию. Согласие же Комитета с применимостью ст. 14 (1) Пакта касательно публикации судебного постановления, полагаю, не в последнюю очередь было обусловлено открытостью судебных процессов. Следует также отметить, что под публичностью судебного постановления Комитет понимал, как вынесение приговора (to render a judgment в para. 8.12.), так и его публикацию в сети Интернет (publishing).
1.17. Еще один вопрос, возникающий в связи с защитой личной и семейной жизни при публикации судебного постановления, — это правовое регулирование общедоступных баз данных судебных постановлений, способных содержать персональные данные, факты личной и семейной жизни, тайны корреспонденции, профессиональные тайны не только сторон в процессе, но и иных участников (свидетели, специалисты, эксперты, потерпевшие), а равно третьих лиц.
1.17.1. Анализ Замечаний общего характера № 16 и Руководящих принципов регламентации компьютеризированных картотек, содержащих данные личного характера (приняты резолюцией 45/95 ГА ООН от 14 декабря 1990 года) подтверждает правомерность функционирования баз данных хранящих информацию личного характера, при этом прямой запрет общедоступных баз данных отсутствует. Соответственно, общедоступная база данных судебных постановлений возможна, но ее содержание и функционирование подчиняются ряду правил и принципов:
i) законом должны регулироваться сбор и хранение информации личного характера;
ii) сбор или обработка данных, касающихся лиц, не должны осуществляться незаконными или нелояльными методами;
iii) должны приниматься эффективные меры к тому, чтобы информация, касающаяся личной жизни какого-либо лица, не попадала в руки лиц, которые не имеют разрешения на ее получение, обработку и использование, и к тому, чтобы такая информация никогда не использовалась в целях, не совместимых с целями Пакта;
iv) каждое лицо должно иметь право удостовериться в ясной форме, содержится ли в автоматизированных файлах данных информация личного характера, и если содержится, то какая и с какой целью;
v) каждое лицо должно иметь право потребовать исправления или изъятия неправильной информации;
vi) цель создания картотеки и ее использование в зависимости от данной цели должны быть определены, обоснованы и в ходе ее создания доведены до сведения общественности или до сведения заинтересованного лица;
vii) следует принять соответствующие меры в целях защиты картотек, как от естественных рисков, так и рисков, связанных с деятельностью человека;
viii) в любом законодательстве должен быть указан орган, который в соответствии с внутренней юридической системой обязан контролировать соблюдение вышеуказанных правил.
1.17.2. Очевидно, что «автономное» использование ст. 17 Пакта для редактирования судебного постановления или ограничения его публичности, нельзя признать абсолютно допустимым, т. к. отсутствие учета цели и объекта иных статей Пакта (ст. 14 главным образом) может означать нарушение ст. 5 Пакта, запрещающей государству заниматься деятельностью или совершать какие бы то ни было действия, направленные на уничтожение любых прав или свобод, признанных в Пакте, или на ограничение их в большей мере, чем предусматривается в Пакте.
1.18. Т.е. защищая личную и семейную жизнь, честь и достоинство, тайну корреспонденции, профессиональную тайну, персональные данные, тем не менее, следует помнить о том, что правом на публичность судебного постановления (как и судебного процесса) обладает неопределенный круг общественности и СМИ. Публичность судебного постановления также позволяет гражданам иметь возможность принимать непосредственное участие в ведении государственных дел (ст. 25 Пакта). Регулируя базы данных судебных постановлений, а также содержание таких постановлений, следует учитывать принцип равенства и запрета дискриминации (ст. 26 Пакта). Публичность судебного постановления, в свою очередь, может инициировать реализацию права распространять информацию, беспрепятственно придерживаться своих мнений (ст. 19 Пакта), иметь убеждения (ст. 18 Пакта), заниматься научными исследованиями и творческой деятельностью (ст. 15 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах 1966 г.). Не стоит забывать и об исключительной важности публичности судебного постановления для лиц, профессионально занимающихся защитой прав человека (см. Преамбулу и ст. 9(3) Декларации о праве и обязанности отдельных лиц, групп и органов общества поощрять и защищать общепризнанные права человека и основные свободы от 9 декабря 1998 г.).
Заключение
1. Предусмотренная ст. 14(1) Пакта 1966 г. гарантия того, что любое судебное постановление по уголовному или гражданскому делу должно быть публичным, должно учитываться Республикой Беларусь, как общепризнанный принцип международного права, ограничение которого недопустимо и которому должно соответствовать национальное законодательство.
2. Формулировка ст. 14(1) Пакта не позволяет сузить публичность судебного постановления лишь до его публичного провозглашения, т. е. зачитывания решения вслух. Конкретизация указанного принципа в Замечаниях общего порядка Комитета ООН по правам человека № 32 позволяет государствам-участникам Пакта сокращать текст публикуемого судебного постановления до основных выводов, доказательств и правовой аргументации. Пакт позволяет правомерно отказаться от публичности судебных постановлений, когда интересы несовершеннолетних требуют другого, или когда дело касается матримониальных споров или опеки над детьми.
3. Нельзя согласиться с применимостью гарантии получать всякого рода информацию (ст. 19(2) Пакта) для реализации доступа к судебным постановлениям, т. к. это позволит использовать большой каталог правомерных ограничений права на информацию согласно ст. 19(3) Пакта, что поставит под удар процессуальные права участников процесса и права общественности на контроль за судами.
4. При этом можно прогнозировать возможные проблемы при обнародовании судебных постановлений вынесенных по итогу правомерного закрытого судебного разбирательства и соотношении принципа публичности судебного постановлений и права на защиту от вмешательства в личную и семейную жизнь. Решение указанных потенциальных коллизий возможно лишь при учете баланса интересов общества и личности, но результат такого решения не должен игнорировать Международный пакт о гражданских и политических правах.
Продолжение следует
-----------------
[1] Manfred Nowak, U.N. Covenant on Civil and Political Rights: CCPR Commentary. N.P. Engel, 1993. — p. 251-253.
[2] Par. 6.3., Communication No. 1470/2006 Toktakunov v. Kyrgyzstan, CCPR/C/101/D/1470/2006.