Дата старта Евразийского экономического союз (ЕЭС) уже объявлена — 1 января 2015 года. Известна и «дорожная карта» движения в заданном направлении. Российский премьер Дмитрий Медведев поручил до 17 апреля 2014 года согласовать проект договора о ЕЭС с Беларусью и Казахстаном. И, как признался замминистра экономического развития России Алексей Лихачев, «мы не имеем никакого шанса, кроме как уложиться в сроки и представить нашим президентам по итогам апреля такой договор на утверждение». Ведь к маю 2014 года текст договора о ЕЭС должен быть согласован с «тройкой» и поступить в парламенты трех стран, чтобы те успели до конца года его ратифицировать. Такую установку задал российский президент Владимир Путин.
Но для того, чтобы не получилось фальстарта ЕЭС, партнерам по «тройке» придется сильно напрячься, ибо на финишном этапе обозначились не только явные провалы в создании Единого экономического пространства (ЕЭП), но принципиальные противоречия по видению самой архитектуры будущего союза.
У Минска есть претензии к функциональной части договора
Проект договора о ЕЭС, который в ближайшие 3 месяца Беларусь, Россия и Казахстан должны подписать и ратифицировать, включает 2 части — институциональную и функциональную. К 24 декабря — дате проведения саммита в Минске, «тройка» согласовала лишь первую часть договора. Да и то — лишь в целом. Несколько чувствительных позиций, как заявил А. Лукашенко, согласованы не удалось, что и мешает двигаться дальше.
Что это за чувствительные позиции, белорусский президент публично озвучил. Первая — будет ли ЕЭС международной организацией. Решение о таком статусе ЕЭС уже принималось в декабре 2012 года. Но теперь появилось мнение, как заметил Лукашенко, что об организации говорить рано, поскольку не понятно, что получится в итоге. Белорусская сторона считает, что союз должен быть международной организацией, наделенной необходимой правосубъектностью. Такой статус «понятен мировому сообществу и нашим гражданам», а «шаткость в этом вопросе может вызвать нежелательные толки среди противников евразийской интеграции, коих немало за пределами Таможенного союза», считает А. Лукашенко.
Беларусь также выступает за четкое разграничение компетенций как самого союза, так и государств-членов. «Чем конкретнее мы пропишем то, чем должен заниматься, тем меньше у нас потом будет споров, что кто-то лезет не в свои вопросы», — отметил Лукашенко.
Минск также требует прописать, в каких сферах государства «тройки» будут иметь компетенции, реализуемые в формате согласованной политики.
Помимо этого, он настаивает на необходимости четкого определения юридической силы и иерархии актов союза. Для белорусской стороны принципиально, чтобы решения Высшего и Межправительственного советов «тройки» были не декларативными политическими документами, а стали для всех сторон обязательными нормативными актами. «Иначе главы государств не смогут отменить решения ЕЭК. А это нонсенс», — убежден А. Лукашенко. Вопреки мнению оппонентов, он считает, что обязательства по договору ЕЭС должны затрагивать обязательства государств союза в соглашениях с третьими странами. В противном случае под угрозу будет поставлен сам процесс интеграции, считает Лукашенко. В то же время, заявил он, уже действующие двусторонние соглашения внутри «тройки», в которых прописаны более благоприятные условия торгово-экономического сотрудничества в сравнении с договором о ЕЭС, важно сохранить, и об этом четко указать в самом договоре.
Казахстан требует не политизировать ЕЭС
Для Казахстана же самый принципиальный вопрос — не допустить политизации будущего ЕЭС. «Давайте создадим экономический союз, — все придет в свое время», — заявил президент Казахстана Нурсултан Назарбаев во время декабрьского саммита в Минске. Задача ЕЭК в связи с этим, как было сказано, — не допустить включения в проект договора положений, выходящих за пределы экономической интеграции. Поэтому такие направления, как охрана границ, миграционная политика, система обороны и безопасности, а также вопросы здравоохранения, образования, культуры, правовой помощи по гражданским, административным и уголовным делам не относятся к области экономической интеграции и не могут быть перенесены в формат ЕЭС, убежден казахстанский лидер. Тем более, что эти вопросы уже урегулированы в формате многосторонних соглашений в рамках СНГ и ОДКБ и в рамках двусторонних соглашений между Россией, Беларусью и Казахстаном.
Предложение наделить высший совет на уровне глав государств и правительств наднациональными полномочиями Н. Назарбаев также не приемлет. Ибо в «тройке» уже есть такой наднациональный орган, наделенный такими полномочиями, — ЕЭК. Более того, он даже предложил оценивать работу чиновников ЕЭК по опыту Казахстана. «Не лишним будет и закрепить персональную ответственность членов коллегии за принимаемые решения. У нас решение наделить членов коллегии иммунитетом и широкими полномочиями, но надо возложить на них также и ответственность за это», — считает Н. Назарбаев.
Он также убежден, что договор о ЕЭК не должен затрагивать международные договоры государств-членов с другими странами и организациями. «Как суверенные государства, мы активно сотрудничаем с различными странами, международными организациями, не ущемляя взаимных интересов. Союз не должен мешать нам в этом направлении», — подчеркнул Н. Назарбаев.
Россия настроена на компромисс
Россия относительно будущего «архитектурного» построения ЕЭС высказывается довольно осторожно. Заявлено, что рассчитывает включить в проект договора два аспекта. Речь идет о большей эффективности работы наднациональных органов, а также взаимодействия правительств сторон и органов ЕЭК. Кроме того, она хочет договориться о согласованной экономической политике в ряде отраслей «тройки».
Что же касается юридической формулировки будущего ЕЭС, то здесь Кремль занял компромиссную позицию. Замминистра экономического развития России Алексей Лихачев заявил недавно, что точной формулировки искать не стоит — новый союз будет содержать в себе признаки и функции международной организации и наднационального органа. «Главное, чтобы в результате этих формулировок и правоприменительной деятельности союз обладал правосубъектностью и мог выступать стороной в договорах — как в двусторонних, так и в международных форматах. Естественно, реализуя эти полномочия в рамках переданных функций уже соответственно отраслевой частью договора», — заметил А. Лихачев.
Согласится ли с таким подходом белорусский партнер по «тройке», пока неясно. Хотя, как можно предположить, если в ходе согласования проекта договора ЕЭС официальный Минск добьется уступок от Москвы по самым насущным для него вопросам, в частности, отмене экспортных пошлин на нефтепродукты (цена этого вопроса для белорусского бюджета — около 4 млрд. USD), то Минск закроет глаза на свои принципиальные возражения.
Белорусские приоритеты
Между тем, функциональная часть договора ЕЭС, в рамках которой и предполагается решение самого насущного для Минска вопроса, в конце прошлого года была готова лишь на 30%. Как заметил в ходе минского саммита А. Лукашенко, «еще не проработан целый ряд разделов» в рамках этого документа.
В то же время список остающихся в рамках Таможенного союза и ЕЭП изъятий и ограничений, а также конкретные сроки их устранения должен быть подготовлен уже к 1 марта 2014 года.
В начале сентября 2013 года перечень изъятий и ограничений в «тройке» включал 578 пунктов. Изъятия касаются торговли алкогольной, табачной и рыбной продукции, лекарственных средств, медицинских изделий, автомобилей, рыбы, а также газа, нефти, нефтепродуктов и т. д., перечислил в ходе минского саммита в декабре 2013 года А. Лукашенко. «Уверен, что идти в Евразийский экономический союз, не закончив формирование Таможенного, весьма рискованно и неправильно», — констатировал он. Поразительно, но факт: Минск, который в свое время даже в рамках «двойки» с Россией не сумел выстроить единое таможенное и экономическое пространство из-за выстроенных и набивших оскомину барьеров от конкурентов, теперь выглядит как самый ярый борец со всякого рода торговыми ограничениями в ЕЭС.
«Свобода передвижения товаров должна стать своего рода примером для обеспечения всех других свобод», — заявил белорусский президент. В противном случае, отметил он, даже не экономистам «ясно, что вся идея по созданию союза и его экономический смысл могут быть поставлены под сомнение».
Однако, как можно предположить, официальный Минск готов «забыть» практически обо всем этом перечне изъятий, кроме, пожалуй, нескольких позиций, а именно — газа, нефти и нефтепродуктов. Причем, самая принципиальная позиция для Беларуси в этом перечне — последняя. Именно этим обстоятельством продиктовано еще одно принципиальное предложение белорусской стороны в договоре о ЕЭС.
«Поэтому предлагаю зафиксировать, что мы признаем национальный характер и режим в отношении торговли товарами. То есть рассматриваем товары друг друга как свои собственные, выводим их из-под всяких изъятий, будь то экспортные или иные пошлины, сборы, количественные ограничения», — заявил А. Лукашенко.
Предлагая зафиксировать в Договоре о ЕЭС национальный режим в отношении перемещения всех товаров, Минск таким образом твердо столбит для себя возможность полностью избавиться от экспортных пошлин на нефтепродукты, которые пока приходится перечислять в российский бюджет.
В 2013 году стало абсолютно ясно, что полученные на старте Таможенного союза и при запуске ЕЭП бонусы в виде льготных цен на газ и более выгодные условия поставок нефти Беларусь полностью исчерпала, и теперь она ждет очередного «подарка».
В случае отмены экспортной пошлины на нефтепродукты в ЕЭС ежегодный трансферт в белорусскую экономику вырастет, по оценкам, с нынешних 5,7-6 млрд. USD до 10 млрд. USD, а это около 15% ВВП страны.