В начале сельскохозяйственного года на одном из совещаний речь шла о том, что сельскохозяйственные организации испытывают кадровый голод. В полеводстве, где несколько энергонасыщенных тракторов, оснащенных необходимым количеством производительных агрегатов, звено механизаторов заменяет десятки и сотни колхозников и колхозниц. Но в животноводстве, на фермах и комплексах, наличествует дефицит работников. При всей механизации и автоматизации труд этот остается преимущественно физическим, малоквалифицированным и малооплачиваемым.
Если верить А. Лукашенко, то в Беларуси доярки стали зарабатывать до 700 долларов в месяц уже давно. Но было это вроде бы еще до тройной девальвации, или при иных обстоятельствах. Общем, опыт не прижился. Сейчас животноводы зарабатывают мало. Или они хуже работают, чем утверждают? При среднемесячной начисленной зарплате в январе-октября в 5,05 млн. рублей в сельском хозяйстве зарплата составила 3,86 млн. рублей (76% от средней).
Понятно, что кроме зарплаты можно назвать тысячи причин, которые могут вызывать недовольство сельских тружеников. В общем и целом, различие между городом и деревней не ликвидировано. Наоборот — сохранилось.
Как утверждают сведущие люди, фермы и комплексы не могут удовлетворить свои потребности в ветеринарах и зоотехниках. Хотя в Беларуси кадры специалистов высшей квалификации готовят две академии и университет, восемь аграрных колледжей, выпускают средней квалификации. То есть ежегодно выпускается сотни и тысячи профессиональных животноводов для двух тысяч хозяйств. И при этом не менее половины обучаются по целевому набору: за бюджетные деньги или за средства хозяйств. С учетом распределения и возвращения выпускников к нанимателям, обязанных отработать установленное время, проблем не должно быть.
Факт: специалисты есть. Вопрос: где они? На этот вопрос знакомый колхозный конторщик раздраженно ответил: ищите их в милиции. Из прошлого опыта было известно, что от безысходности на работу в милицию шли выпускники педвузов. Нынче они получили иные возможности. Например известен случай, когда в Беларуси министром по непрофильному образованию стала учительница физики. Специально подготовленные для органов специалисты обрели новые возможности на стыке интересов людей в погонах и менеджеров, действующих от имени цивильных государственных структур.
Понятно, что простым колхозных зоотехникам путь в серьезные инстанции (где можно лоббировать свои приватные интересы) закрыт, им ничего не остается, как идти в милицию. И пройти там суровую школу, выпускники которой имеют шансы стать успешных лоббистами.
Кстати, для всех прибалтийских стран ветеринаров и зоотехников готовят только в Эстонском естественном университете. Спрос на специалистов невысок, поскольку учеба стоит дорого. Но в итоге специалисты зарабатывают приличные деньги.
А наши — остаются при своих. Работают из-под палки, считают часы окончания отработки, словно солдаты-срочники в ожидании дембеля. Но солдату проще. Для него ведущим остается принцип: солдат спит, а служба идет. Коровы же болеют, их надо лечить, больные коровы не позволяют выполнять и перевыполнять производственные задания. Об этом в хозяйстве все знают. Знают в сельсоветах, исполкомах, в Минсельхозпроде и в Совмине. Привычные ко всему, чиновники сочиняют по этому поводу справки и отчеты. А подписав их, ужасаются: не может быть. Например, сена заготовлено по норме, но не в оптимальные сроки, силоса хватает, но рецептура не соблюдена, комбикорма есть, но подготовленные с нарушением технологии.
Получается не кормовая база, а какая-то какофония, где каждый музыкальный инструмент звучит и играет на собственный манер. После такого кормления, прежде чем увеличивать удои и привесы, стадо надо лечить. То есть подкорректировать графики покрытий, обеспечить уход за больными стельными коровами, лечить больных телят. А это требует больше лекарств, которые в общем есть, но самые нужные — в дефиците. И зоотехнические мероприятия теряют организованную стройность, начинается элементарная борьба за выживание. Не до привесов и удоев. А за околицей уже остановилась иномарка с визитерами из прокуратуры, КГК, следственного комитета и видных колхозных деятелях, о которых вспоминал еще Кузьма Черный.
Спасаться надо всем — сторожу, доярке, зоотехнику и заведующему. Перво-наперво, успеть подать в район нужный отчет с показателями. Хоть дело и подсудное, но до него очередь доходит далеко не всегда. Это древняя технология, которая называется круговой порукой.Тот случай, когда говорят: знают двое — знает и свинья. За исключением отдельных чиновников, которые не знают. Зато помнят времена ЦК КПСС. Дескать, «если бы мы могли сегодня иметь 2,5 млн. коров, как в 1992 году, и каждая корова давала бы 5 тыс. литров молока, у нас бы вообще сегодня никаких проблем в экономике не было». Как говорил поэт, должны быть к этому делу молоко и вымя. На фермах в дойное стадо ставят таких коров, что теленку не найти у мамки ни молочка не вымени.
Если ты при должности, то должен знать. Что никогда средняя советская колхозная корова не давала 5 тыс. литров молока. В 1992 году средний удой составил 3,5 тыс. литров.Как ее кормили и обхаживали, так она и доилась. Как и сейчас.