Подводные камни на пути реформы судоустройства

Реформа судоустройства, анонсированная властями примерно две недели назад, постепенно приобретает скандальный характер и выходит на первое место в новостях. Несмотря на уверения в том, что это не механическое копирование российской реформы, поверить в это трудно. Безусловно, в России все по-другому: реформа была объявлена заблаговременно, проекты нормативных правовых актов (федеральные конституционные законы) и сопроводительные документы обнародованы, также заранее. Что позволило, в свою очередь, юридическому сообществу, включая судей, высказывать свои замечания.

В Беларуси о реформе судоустройства впервые было объявлено частным лицом со страниц газеты «Белорусы и рынок» (№ 43 (1076) 4–10 ноября 2013 г..) и лишь спустя некоторое время стала поступать обрывочная информация от властей о подготовленных двух указов и декрета, упразднении Высшего Хозяйственного Суда (ВХС) и дате начала работы новой судебной системы — 1 января 2014 г.

Тем не менее, даже имеющаяся информация о белорусском варианте реформы такова, что заставляет «бить в набат». Главным источником информации о будущей реформе, в духе белорусских реалий, является сообщение официального интернет-портала Президента Республики Беларусь об итогах прошедшего 19 ноября Совещания по вопросу совершенствования деятельности судов и органов юстиции. А главным ньюсмейкером, как ни парадоксально, стал вовсе не Президент, а заместитель Главы Администрации Президента В. Мицкевич, подчеркнувший, «что объединение общих и хозяйственных судов в единую систему судов общей юрисдикции возможно без предварительной корректировки Конституции, но с последующим ее изменением в части исключения упоминания о Высшем Хозяйственном Суде. При этом раздел Основного Закона, в котором находится ряд подлежащих корректировке статей, может быть изменен только путем референдума».

Реакция СМИ и некоторых экспертов была предсказуемой: фраза «без предварительной корректировки Конституции, но с последующим ее изменением в части» стала главным объектом критики будущей реформы и предметом околоюридических шуток и рефлексий о нынешнем состоянии юридического образования.

Реформа действительно непродуманная и представляет собой «ящик Пандоры» для всей правовой системы, но так ли уж важно вначале изменить Конституцию, а потом уже изменять судоустройство?

Отвлекающий маневр?

Следует отметить, что правовой статус (компетенция, организация, порядок деятельности) ВХС, равно как и Верховного суда, в отличие от Конституционного суда, не прописаны в Конституции Республики Беларусь. Конституционные нормы о ВХС по большему счету имеют технический, церемониальный и вспомогательный характер.

Так, ст. ст. 84 и 98 Конституции регламентируют полномочия Президента и Совета Республики по назначению и освобождению от должности судей и Председателя ВХС. Т.е. Конституция будет нарушена лишь, если судьи ВХС будут назначены судьями нового Верховного суда без предварительного освобождения их от должности судей ВХС. В принципе, то же самое можно сказать и про нынешних судей Верховного суда.

Согласно ст. 83 Конституции новоизбранный Президент приносит присягу в присутствии, в том числе, судей ВХС. Соответственно, в случае досрочных президентских выборов, прошедших до изменения ст. 83 в части исключения упоминания о судьях ВХС, принятие присяги станет невозможным без таковых судей.

Также, согласно ст. 116 Конституции ВХС назван одним из 6 субъектов, уполномоченных обращаться в Конституционный суд за дачей последним заключения о конституционности нормативных правовых актов, в том числе и актов ВХС. Согласно ст. 77 Кодекса о судоустройстве и статусе судей рассмотрение ходатайств о проверке конституционности нормативных актов и обращение в Конституционный суд относится к компетенции Президиума ВХС. На наш взгляд, если судьи ВХС будут освобождены от должности Президентом согласно ст. 84 Конституции, то это станет достаточным основанием для сокращения возможностей реализации гражданами и организациями косвенного доступа к конституционному правосудию.

Что касается самих актов ВХС, то те из них, которые являются нормативными правовыми актами и бессрочными, сохранят свою юридическую силу и могут применяться сообразно общим правилам иерархии нормативных правовых актов (НПА). Полномочия по изменению и прекращению актов ВХС после его упразднения получит, скорее всего, «новый» Верховный суд, как правопреемник ВХС, но конкретный ответ можно будет найти лишь в схеме образования этого нового Верховного суда, закрепленной, вероятно, в проекте неизвестного доселе для нас декрета.

Таким образом, можно увидеть, что само по себе изменение Конституции expostfacto не таит в себе какой-либо опасности для конституционного строя.

Удобство v. верховенство права

Опасность таят в себе иные аспекты реформы.

1. Конституция ясно и недвусмысленно закрепляет обязанность определять судоустройствозаконом(ст. 109). Т.е. изменение (по сути, определение) судоустройства декретом или указом противоречит Конституции. Согласно ст. 1 Закона о нормативных правовых актах к законодательным актам относятся Конституция, законы, декреты и указыПрезидента. Закон же, согласно Закону об НПА, — это конкретный вид НПА, являющийся одной из форм принятия решений Палатой Представителей Национального Собрания. Соответственно, только Парламент может изменить судоустройство, как, собственно, и было до недавнего времени.

Откуда «растут уши» у проекта реформировать судоустройство актами президента, а не Парламента, можно узнать из статьи Председателя Конституционного суда П. Миклашевича, опубликованной в год издания Декрета № 14, изменившего компетенцию Конституционного суда вопреки требованию ст. 116 Конституции об использовании для этого исключительно закона.

Так, Миклашевич достаточно ясно и недвусмысленно указал, что «В результате принято оптимальное решение, лежащее в русле сегодняшних тенденций развития законодательства, — издание декрета как наиболее мобильного(выделено мной — О.Ф.) нормативного правового акта по условиям и способам его принятия и изменения. Данная форма нормативного правового акта гарантирует быструю отмену вводимых положений, если обнаружится их неэффективность. они также быстро могут быть дополнены, если практика работы в новых условиях покажет, что требуются какие-либо изменения и дополнения действующего законодательства.» [1]. Т.е. на первое место ставится принцип мобильности, а не верховенства права, и Председатель Конституционного суда не видит в этом ничего плохого.

2. Далее, в сообщении официального интернет-портала Президента указывается, что «Во избежание снижения эффективности хозяйственного судопроизводства предлагается сохранить хозяйственные суды областей как суды соответствующей специализации, переименовав их в экономические…». На наш взгляд речь идет о ликвидации хозяйственных судов и создании новых судов — экономических, как части судов общей юрисдикции. А, значит, необходимо будет освободить от должности всех судей хозяйственных судов, а на должности судей новых экономических судов набирать заново, согласно установленной законом процедуре. Для наших же чиновников переименовать суд означает, вероятно, просто сменить вывеску на здании и печать. В качестве дополнительного аргумента сошлюсь на опыт российской реформы.

Так, согласно Проекту Федерального закона «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон „О судебной системе Российской Федерации“» к федеральным судам относятся: «арбитражные суды округов (арбитражные кассационные суды), арбитражные апелляционные суды, арбитражные суды субъектов Российской Федерации и специализированные арбитражные суды, составляющие систему федеральных арбитражных судов».

Т.е. российские юристы понимают, что «переименование» суда имеет не техническое значение, а юридическое, а потому влечет за собой прекращение полномочий судей. Поэтому упразднив Высший Арбитражный Суд и создав новую компетенцию у будущего Верховного суда по рассмотрению экономических споров, в России не стали создавать экономические суды, как правопреемников арбитражных. Соответственно, и набирать новых судей придется лишь в новый Верховный суд, для чего и внесен в Госдуму Проект федерального закона «О порядке отбора кандидатов в первоначальный состав Верховного Суда Российской Федерации, образованного в соответствии с Законом Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации „О Верховном Суде Российской Федерации и прокуратуре Российской Федерации“».

3. Еще одним подводным камнем на пути реформы судоустройства станет выбор правильного основания прекращения полномочий судьи ВХС. При этом, я считаю, что судьи нынешнего Верховного суда также должны прекратить свои полномочия, т. к. речь идет о новом Верховном суде. А учитывая, что вместо хозяйственных судов создаются экономические, входящие в систему судов общей юрисдикции, то и судьи в них должны быть также назначены заново. Такие основания закреплены в абз.3 ст. 124 Кодекса о судоустройстве и статусе судей. Со своей стороны можем предположить в качестве таких оснований: 1) отставка (с переназначением), 2) заявление об освобождении от должности по собственному желанию (с переназначением), 3) назначение (избрание) на другую должность либо перевод на другую работу (судьёй экономического суда). Полномочия «упрямцев» можно будет прекратить по основанию отказа судьи от перевода в другой суд в связи с ликвидацией суда либо сокращением численности судей.

Итак, подведем итоги. Реформа в нынешнем виде означает: 1) нарушение Конституции и 2) создание новых экономических судов со старыми судьями хозяйственных судов, не прекративших свои полномочия, но и не приобретших полномочий судей экономических судов (если только их не переназначат). Какими неприятностями грозит такая реформа в будущем?

Признают ли за рубежом решения новых экономических судов?

Можно предположить возникновение риска непризнания и отказа в принудительном исполнении решений экономических судов Беларуси за границей. Одно из традиционных оснований для отказа в признании иностранного судебного решения — нарушение публичного порядка (ordrepublic) государства, где испрашивается признание и исполнение такого решения. Так, известный германский юрист и судья Х. Шак выделяет среди прочего нарушение процессуально-правового ordrepublic(Х. Шак, Международное гражданское процессуальное право, 2001).Речь идет о нарушении принципа справедливого и публичного разбирательство гражданского дела компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона, закрепленного как ст. 14(1) Международного пакта о гражданских и политических правах, и ст. 6(1) Европейской конвенции о защите основных прав и свобод человека, так и национальным законодательством большинства развитых государств.

Т.е. при признании решения белорусского экономического суда, иностранный суд может задаться вопросами: 1) является ли в принципе белорусский экономический суд, судом, созданным на основании закона и 2) могло ли подобное решение быть вынесено в государстве, где испрашивается признание. Учитывая, что нынешняя реформа проводится не на основании закона, как того требует ст. 109 Конституции, ответ на оба вопроса может быть отрицательным. Причем, в этом деле, иностранному суду может помочь сторона препятствующая признанию и исполнению решения белорусского экономического суда.

В заключение хотелось бы отметить, что решение вынесенное судом, созданным в нарушение Конституции, теряет свойства правовой стабильности и определенности, т. к. в будущем может быть безоговорочно отменено ввиду грубого нарушения норм Конституции при создании судебного органа его вынесшего. Так что в интересах самого же государства и бизнеса проводить реформу посредством закона, как и в Российской Федерации.

[1]Миклашевич, П.П. Новые направления конституционного контроля — новые задачи Конституционного суда РБ//Вестник Конституционного суда Республики Беларусь, 2008. — № 2, стр. 25-28