После окончания избирательной кампании по выборам в Палату представителей, НИСЭПИ провел очередное квартальное социологическое исследование, которое выявило новые значимые факторы общественных настроений.

«Социальное самочувствие» населения и уровень линейной поддержки власти.

По одной из ключевых позиций опроса, «социальному самочувствию населения», можно оценить только динамику соотношения полюсов, которая демонстрирует ярко обозначенные позитивные тенденции. «Индекс материального положения» (ИМП) (разница между теми, чье материальное положение улучшилось и ухудшилось) составил -10,3%, по сравнению с -19,1% в июне. Если же оценивать динамику ИМП по сравнению с пиком прошлогоднего кризиса, то имеет место семикратный позитивный рост (с -71,8%).

«Индекс ожиданий» (ИО) (разница между теми, кто ждет улучшении и ухудшения своего материального положения) оказался более стабильным — -9,4%, в июне — -9%. То есть на протяжении всего текущего года ИО остается практически неизменным, хотя по сравнению с пиком кризиса наблюдается почти пятикратная позитивная динамика (в июне 2011 года -43,6%).

Основная масса респондентов в обоих случаях выбрала вариант «не изменится» (соответственно 58,8% и 43,6%). А вот расшифровки настроений этой категории нет, то есть, считают ли респонденты свое положение приемлемым и не ждут ухудшения, или же напротив, крайне не удовлетворены и не ждут позитивных сдвигов?

Позволим себе гипотезу на основании социально-экономических показателей. На протяжении текущего года средняя заработная плата в долларовом эквиваленте выросла на 41% (с USD 343.8 в январе до USD 484,2 в сентябре), средняя пенсия за тот же период выросла на 75%, со USD 116,2 до USD 203,4. А вот минимальный потребительский бюджет за этот период вырос только на 22%, со USD 134 до USD 164,5. То есть тенденции положительные, что естественно было замечено населением, и это подтверждает динамика индекса ИМП. Таким образом, согласно нашей гипотезе, те, кто прогнозирует, что их материальная ситуация не изменится, все же опираются на позитивный тренд и их скорее можно охарактеризовать как осторожных оптимистов.

На фоне позитивной динамики индекса ИМП и осторожного оптимизма населения, рейтинг Александра Лукашенко позитивной динамики практически не демонстрирует. Он застыл на отметке 30% (в сентябре — 31,6%, в июне — 29,7%). То есть, сформулированный нами в июне тренд, который разводит рейтинг поддержки президента и позитивные показатели социального «самочувствия населения» подтверждается. Заметим только, что рейтинг президента не вырос не только на фоне благоприятных социально-экономических показателей, но и массированной пропаганды этих самых успехов.

Причины этого явления мы достаточно подробно рассматривали в материале по результатам июньской социологии. Добавим, что сегодня становится очевидным еще один аргумент. Население теряет доверие к способности нынешнего президента действовать проактивно, гарантировать социальную и экономическую стабильность, а также безопасность. Экономический кризис прошлого года, а также совпавший с его пиком теракт в минском метро, нанесли колоссальный удар по базовым, фундаментальным основам много лет формировавшегося имиджа Александра Лукашенко, как руководителя, который держит всю ситуацию в стране под полным контролем. Белорусы все сильнее ощущают свою незащищенность перед туманным будущим, что усиливается и внешними факторами (системный конфликт с Западом, постоянные «разборки» с Кремлем, проявления мирового экономического кризиса и т. д.).

Наш вывод подкрепляется индексом «правильности курса». Несмотря на очевидные позитивные тенденции в социальной сфере и признание этих тенденций электоратом (значительная позитивная динамика индекса ИМП), в обществе доминируют оценки, что страна развивается в неправильном направлении. Такой точки зрения придерживаются 47,4% респондентов. Хотя позитивная динамика имеет место и здесь (количество негативистов уменьшилось по сравнению с июнем на 7%), однако в целом власти так и не удалось переломить доминирующий негативный тренд.

Для обоснования нашего вывода приведем и еще один индекс — ответы на вопрос «Согласны ли Вы с тем, что сильный лидер может сегодня дать стране больше, чем хорошие законы?». В сентябре, впервые в исследованиях НИСЭПИ, количество тех, кто не согласен с таким утверждением, превысило число согласных: 49,1% и 43,3% соответственно. Здесь можно согласиться с выводами экспертов НИСЭПИ, что в общественном сознании происходит эрозия образа сильного лидера.

К сожалению, исследования не позволяют оценить электоральный потенциал Александра Лукашенко в полном объеме, так как в опроснике отсутствовал вопрос по антирейтингу («не буду голосовать ни при каких обстоятельствах»). Однако как бы то ни было, сейчас можно констатировать, что существующая власть в электоральном и политическом контекстах уязвима, как никогда ранее. Она даже более уязвима, чем в пик прошлогоднего кризиса. Потеря веры в потенциал лидера, гораздо опаснее, чем конъюнктурное эмоциональное недовольство возникающей неблагоприятной ситуацией. Конкретную ситуация можно исправить, а вернуть потерянную веру практически невозможно.

Итоги и уроки избирательной кампании

Когда мы говорим о нарастающей уязвимости власти, мы подразумеваем потенциальную угрозу, которая может возникнуть при совпадении нескольких факторов. Однако пока позиции власти достаточно прочны. Этому способствует в первую очередь отсутствие приемлемой для большинства социума политической альтернативы и позиция радикальной оппозиции, которая просто пугает электорат своей деструктивной агрессией. Результаты различных исследований и анализ повседневной политической практики показывают, что белорусы не склонны к бездумным протестным настроениям. Нестабильности и хаоса они боятся куда сильнее, чем не любят существующую власть.

Прошедшая избирательная кампания оказалась прекрасным тому подтверждением. Результаты исследования показали, что в этот раз электорат продемонстрировал вполне прогнозируемый уровень лояльности к непопулярной власти.

Уровень явки избирателей составил 66,4%. Для парламентских выборов, которые традиционно не вызывают в Беларуси большого интереса избирателей, это чрезвычайно высокий показатель. Его можно рассматривать как жесткий ответ белорусов радикальной оппозиции, призывавшей к бойкоту выборов. Выбирая между не слишком любимой властью и радикальными деструкторами, электорат продемонстрировал недвусмысленную позицию.

Как отмечается в аналитической записке НИСЭПИ, «Только 9,6% респондентов заявили о своем бойкоте выборов. Среди электоральных сторонников Лукашенко таковых не оказалось вовсе, среди его электоральных противников — почти каждый четвертый (23.8%). Тем не менее, принял участие в выборах каждый второй электоральный противник главы государства. Ожидаемо выше оказалась явка в группе аполитичных граждан, затруднившихся с ответом на вопрос: „Если бы президентские выборы проводились завтра, то за какого из нижеперечисленных кандидатов Вы бы проголосовали?“ В сентябре в данной группе оказался почти каждый третий респондент (31.6%)», из них в голосовании участвовали 57,7%».

Исследование НИСЭПИ развенчало один из ключевых пропагандистских месседжей радикальной оппозиции — о принуждении к досрочному голосованию. Во-первых, как оказалось в этот раз количество досрочно проголосовавший граждан уменьшилось до 17,4%, в 2008 году — 21%. Во-вторых, только 2,2% респондентов заявили, что к досрочному голосованию их принуждали власти.

О неудаче кампании бойкота говорит и тот факт, что за время избирательной кампании (и соответственно кампании агитации за бойкот), количество сторонников бойкота уменьшилось на 5%.

Говоря о продемонстрированной обществом лояльности, мы не подразумеваем рост поддержки правящего режима. Для этого используем следующий индикатор, приведенный экспертами НИСЭПИ. По сравнению с прошлыми парламентскими выборами (2008 года) соотношение проголосовавших за кандидата — «сторонника президента», «независимого кандидата» и «сторонника оппозиции» заметно изменилось не в пользу властей: соответственно 22,6%, 19,8%, 7,3%, а в 2008 году — 30,8%, 16,4%, 4,9%. И что не менее важно, по сравнению с июньским опросом, количество сторонников кандидата от власти уменьшилось на 5%.

Резюмируя, еще раз повторимся: общество на этих выборах не поддержало власть, но и продемонстрировало неприятие радикалов. Таким образом, можно сделать вывод, что сегодня все, кто ставят на радикальные проекты, тем самым де-факто работают на укрепление позиций действующей власти.

Приведем еще два интересных индекса. 47,5% респондентов заявили, что выборы были честными (по сравнению с июнем рост на 11%). 55,6% респондентов сочли результаты, объявленный ЦИК действительными, а сфальсифицированными только 28,3%. На наш взгляд, эти результаты не следует рассматривать линейно. Скорее в данном случае проявился фактор заинтересованности белорусов в электоральном процессе как таковом, нежели искренняя вера в честность власти. Белорусы не хотят дискредитации выборов как таковых, потому что видят именно в них единственный инструмент для перемен, отвергая революционный путь. Это следует рассматривать как громкий месседж общества политикам: нужен интересный электоральный проект, а не призывы «Все на Площадь!».

В этом контексте позволим себе небольшое отступление. Белорусская оппозиция традиционно утверждает, что смена власти электоральным путем невозможна, в силу отработанного за много лет механизма фальсификаций. Поставим под сомнение данное утверждение. В 2001, 2006 и 2010 годах фальсификации и достаточно масштабные, конечно, имели место. Однако здесь важен контекст, а не сам факт. Все три раза Лукашенко получал на выборах абсолютного большинство голосов, и фальсифицировалась не сама его победа, а ее масштаб. В то время государственный аппарат, фальсифицировавший выборы, был заложником обстоятельств. Но будет ли госаппарат столько же «покладист» и управляем, если Лукашенко не получит абсолютного большинства? Этот вопрос остается открытым.

О возможных характеристиках нового альтернативного большинства

Как уже отмечалось выше, индекс поддержки президента Лукашенко стабилизировался на уровне 30%. Таким образом, потенциально до 70% белорусов могут поддержать альтернативный политический проект.

Однако для того, чтобы сформировать перспективный электоральный политический проект, важно знать идеологические и мировоззренческие предпочтения социума.

В геополитическом контексте доминирующий тренд — проевропейские настроения. За последние три года количество сторонников европейского вектора не опускалось ниже 37%. В сентябре количество проевропейские настроенных респондентов составило 44,1%, по сравнению с июнем — рост на 4,3%.

Как мы уже не раз отмечали в предыдущих справках, количественные показатели колебаний этого индекса обусловлены тем, что порядка 10% граждан колеблются в своем геополитическом выборе в точном соответствии с амплитудами колебаний государственной пропаганды. Напомним, что начиная с весны текущего года, действующая власть начала заигрывания с Западом, что параллельно сопровождалось нарастанием противоречий с Кремлем. Эти факторы естественно нашли свое отражение и в работе государственной пропаганды.

В контексте значимости проевропейского тренда, приведем еще один индекс. В сентябре 40,3% респондентов сочли, что предложенная Европейским Союзом программа «Диалог о модернизации Беларуси», нужна для нашей страны. И это при том, что знают о такой программе только 20,9%. То есть мы видим высокий кредит общественного доверия к Западу.

Однако доверие к Западу находится в большей степени в созидательной плоскости. А вот политический эпатаж Европы белорусам не слишком симпатичен. Проиллюстрируем это на примере так называемого «плюшевого десанта». «Смелым протестом против нарушения прав человека» его назвали только 23% респондентов. «Глупым поступком» — 32%, «провокацией» — 14%. То есть доминирование негатива очевидно. Только 16% сочли виновной в дипломатическом конфликте со Швецией после этого инцидента, белорусскую сторону, 21% — Швецию, еще 30% осудили обе стороны. «Глупым поступком» и «провокацией» этот инцидент назвали даже 41% респондентов, которые хотят видеть Беларусь в ЕС, среди неопределившихся — 47%.

О том, что белорусы в принципе не склонны поддерживать политический эпатаж, свидетельствует и отношение к поступку «Pussy Riot». Только 4,8% респондентом сочли, что участницы этой акции были невиновны, и только 2% считают, что «подобные акции вообще не должны наказываться в уголовном порядке».

Социально-экономическое мировоззрение белорусов остается все также крайне патерналистским. Почти две трети (63%) респондентов считают, что «Государство должно больше заботиться о людях», вместе с группой, которая считает, что «Люди должны пойти на некоторые жертвы ради блага государства» (11%), количество патерналистов составляет три четверти населения. Либеральный контент — «Люди должны проявить инициативу и сами позаботиться о себе» — разделяют только 23%. Характерно, что эти индексы не изменились с 2008 года, то есть имеет место очень устойчивый тренд.

В обществе имеет место убедительный консенсус в отношении приватизации крупных объектов государственной собственности. Только 10% респондентов одобрили приватизацию «Белгтрансгаза», 59% категорически не приемлют приватизацию «Беларуськалия», а еще 18%, считают, что продать его можно только за очень большую цену.

Что крайне важно, доля тех, кто поддерживает приватизацию «Белтрнасгаза», завышена среди сторонников Лукашенко, и ниже среди его недоброжелателей. Аналогичный показатель и по отношению к приватизации «Беларуськалия». Сразу оговоримся, что в таком отношении отсутствует геополитический мотив, сторонники интеграции с Россией, также негативно относятся к приватизации этих двух крупных объектов.

Еще один крайне интересный индекс — оценка «исторического пути Беларуси». В целом социологи предложили гражданам достаточно абстрактные варианты, по содержанию которых нет единства понимания ни в экспертной среде, ни тем более в среде электоральной. Однако некоторые выводы можно сделать и из него.

20,4% респондентов видят исторический путь Беларуси в возвращении на «советский путь». Что вкладывают люди в этот термин точно узнать нельзя, однако очевидно, что это точно не путь либеральных рыночных реформ.

Выводы

Мы не ставили перед собой задачу предложить развернутые характеристики идеологических параметров для новой альтернативной политической силы. Однако если обобщенно сформулировать общественный запрос, то его можно свести к следующему.

1. Нужен электоральный проект, предлагающий внятную, осязаемую, креативную альтернативу существующей власти. Лидеры проекта должны бороться за симпатии и поддержку массового электората, а не против действующего президента. Белорусский электорат крайне чувствителен к таким нюансам.

2. Программа такой политической силы должна быть однозначно патерналистской с элементами умеренного популизма. В белорусском обществе доминируют левые настроения и пытаться противостоять им абсолютно бессмысленно.

3. В контексте ценностных ориентаций, этот проект должен быть достаточно консервативным, белорусское общество не готово принять либеральные ценности.

4. Такая альтернативная сила должна быть проевропейской, патриотической, но не националистической. Авторам такого проекта придется немало потрудиться, чтобы сформулировать приемлемую для большинства национальную идею и современную «белорусскую мечту», чего так и не смог за годы своего президентства сделать Александр Лукашенко.

Тот, кто сможет предложить белорусскому социуму удачный, яркий политический проект в очерченной выше системе политических и идеологических координат, обречен на успех, хотя бы потому, что политическая ниша для него подготовлена.