Белорусский МИД обвинил руководство ЕС в замораживании двусторонних отношений на уровне, «который объективно не может устраивать ни одну из сторон». Какие площадки для дипломатического взаимодействия сохраняются между Минском и Брюсселем? Наблюдаются ли признаки изменения вектора и качества внешней политики Беларуси после назначения министром иностранных дел Владимира Макея?
Андрей Федоров. Вообще-то, в данном случае более уместным выглядит использование слова «упрекнул» вместо «обвинил», поскольку весь комментарий пресс-секретаря внешнеполитического ведомства по поводу последнего решения Совета ЕС по Беларуси оказался неожиданно мягким. Лейтмотивом его стали призыв «отказаться от санкционного мышления» и «предпринять усилия по восстановлению атмосферы взаимного доверия», а также выражение «принципиальной заинтересованности в конструктивном и уважительном диалоге».
Скорее всего, подобная сдержанность стала следствием того, что, вопреки опасениям белорусских властей, Евросоюз не пошел на расширение уже действующих ограничений. Соответственно, с утверждением о фактическом замораживании отношений действительно можно согласиться.
В то же время это вовсе не означает отсутствия коммуникаций для выхода из создавшегося положения. Пусть контакты на высшем уровне практически невозможны, а в последующем, по-видимому, будут серьезно затруднены, однако продолжают действовать как дипломатические представительства самого ЕС и ряда его государств-членов в Минске, так и белорусские посольства в Брюсселе и других европейских столицах. Вон, со Швецией, казалось бы, все обрезано, а, по словам Карла Бильдта, переговоры идут.
Так что при наличии желания найти возможности никакого труда не составит. Проблема заключается именно в сложности отыскания взаимоприемлемых подходов. И в этом плане с приходом Макея пока никаких сдвигов не проявилось. Более того, его выступление на сессии Генеральной Ассамблеи ООН в очередной раз продемонстрировало приверженность официального Минска конфронтационным воззрениям.
Впрочем, в белорусской внешней политике министры иностранных дел самостоятельными фигурами, как известно, не являются. Гораздо более показательны в этом плане заявления самого Александра Лукашенко. А тон нескольких его последних высказываний на данную тему был если и не совсем уж примирительным, то, во всяком случае, не слишком жестким.
На этом основании можно предположить, что в ближайшее время мы будем снова наблюдать попытки каким-то образом наладить взаимодействие с объединенной Европой. Но при этом ожидать неких кардинальных сдвигов вряд ли стоит.