?17 июня глава Роспотребнадзора Геннадий Онищенко заявил, что Россия и Беларусь достигли договоренности по вопросу ограничения поставок белорусской молочной продукции в Россию. Зачем братья по союзу всякий раз поднимают такой шум, если все заканчивается как всегда? В чем смысл «молочной войны» и каковы ее итоги?
Я. Полесский:«Молочная война» прошла типовые фазы всех белорусско-российских хозяйственных конфликтов.
На первом этапе выдвигаются претензии со стороны какой-нибудь бизнес-группы (Газпром, Транснефть, производители сахара и т. д.), после чего российское руководство начинает активное продвижение интересов этой бизнес-группы. Далее следует фаза политической эскалации, в ходе которой ставки вырастают до предельных (вплоть, как неоднократно бывало, до декларации разрыва союзных отношений), в ход идут все имеющиеся аргументы (включая вопросы обороны и безопасности). В-третьих — фаза боевых действий: российская сторона прибегает к тактике перекрытия вентиля или выставления «сахарных заслонов», в то время как белорусская предпринимает адекватные меры вроде введения новых тарифов на что-нибудь или, как в этот раз, таможенных постов. В-четвертых — переговорная фаза: взаимно оценив как бы нанесенный и потенциальный ущерб, стороны в лице правительственных чиновников и отраслевиков ведут переговоры, в ходе которых достигают компромисса (белорусская сторона идет на уступки, в то время как российская сторона несколько снижает свои требования в сравнении с исходными, и в особенности — последними, озвученными перед началом «политической» фазы). В-пятых: обе стороны интерпретируют исход конфликта в свою пользу, что очень легко, поскольку взаимные уступки в ходе переговоров многократно меньше курсирующих в СМИ требований, претензий и ожиданий. Наконец, финальная фаза патриотической эйфории: переживания за исход конфликта способствуют консолидации элит и росту лояльности граждан обеих сторон к своим правительствам, о чем говорят результаты соцопросов.
Что касается «молочной войны», то непосредственным ее итогом является договоренность о сокращении поставок белорусского сухого молока в Россию (чего российские агропроизводители добивались уже несколько лет): во 2-3 кварталах поставок белорусского сухого молока в Федерацию не будет вовсе, в 4-м — не более 15. тыс. тонн. Министр сельского хозяйства РФ Елена Скрынник отметила, что «в период так называемого „большого молока“ (во 2-м и 3-м кварталах) российские производители для изготовления сухого молока будут приобретать молочную продукцию у российских же сельхозпроизводителей». Кроме того, стороны договорились о переоформлении белорусской продукции в соответствии с российским техническим регламентом. Следует отметить, что российские производители справились с переоформлением своей продукции только к началу июня, хоть новый технический регламент вступил в силу с января. Пока будет длится переоформление, возвращение белорусской продукции на российский рынок будет происходить постепенно — отпущенного времени по всей видимости, должно хватить для перераспределения рынка в пользу российских компаний.
Политические эффекты «молочной войны» также довольно традиционны — подобные конфликты так или иначе способствуют укреплению положения правящих групп. Сплотиться вокруг национальных молочных производителей — это равно что за любимые футбольные команды болеть.