Изменение экономической ситуации в стране рано или поздно приведет к активизации приватизации. 2007 г. был отмечен рядом знаковых продаж, в актив 2008 г. можно записать пока продажу «БеСТа» и законодательную подготовку будущей большой распродажи. Очевидно, что по мере роста цен на импортируемый газ и снижения конкурентоспособности многих производителей, приватизация будет набирать обороты. В принципе, этого не скрывает и правительство, озвучивая, вслед за президентом, основные условия приватизации (инвестиции, наличие сырья и выходов к рынкам сбыта).
Очевидно, что пока делается упор на продажу собственности по максимально возможной цене иностранным инвесторам. Которые, при этом, должны обеспечить выполнение инвестиционных программ, сохранение рабочих мест, социальной инфраструктуры и пр.
При этом, несмотря на наличие относительно неплохого и рыночного законодательства в сфере приватизации, зачастую оно игнорируется или нарушается. Так, в стране не закончена чековая приватизация. Однако, по словам самого президента, прибыльные и перспективные предприятия в стране приватизируются за «живые деньги». Несмотря на отсутствие политической воли к завершению чековой приватизации, выплата компенсаций владельцам неиспользованных чеков также по фискальным соображения маловероятна. В результате, чековая приватизация уже 7 раз продлевалась. Как итог, идея массовой и народной приватизации грубо искажена, в отличие от той же России, где владельцы чеков могли стать акционерами газовых или нефтехимических предприятий. Даже в 1994–1995 гг. один российский ваучер можно было легко продать за 30-40 долл. Ту собственность, которую получили белорусы, нельзя продать за те же деньги даже 13 лет спустя.
Кроме того, законодательство Беларуси о приватизации содержит нормы о проведении обязательных конкурсов и тендеров. Однако в случае приватизационных сделок 2007–2008 гг. эта норма грубо игнорировалась — сделки оформлялись прямыми указами президента, а публика о совершаемых продажах и ценах сделки узнавала постфактум (иногда из статистики платежного баланса Национального банка).
Таким образом, существующие практики позволяют говорить о непрозрачном и номенклатурном характере проводимой в стране приватизации. Учитывая политические и институциональные особенности страны можно предположить, что этот курс будет продолжен и в дальнейшем, поскольку механизмов влияния на принятие ключевых решений в стране со стороны общественности не существует.
Тем не менее, в принципе, существует один такой гипотетический механизм –дискуссия в экспертном сообществе, последовательная артикуляция отдельных идей и предложений, их лоббирование через независимые источники массовой информации, бизнес сообщество, семинары, конференции и публикации независимых аналитических центров. И в принципе, следует отметить, что, пусть и не сразу, но многие идеи и мысли находят свое отражение в решениях органов госвласти. Тут можно говорит и об изменении налогового законодательства, и об уменьшении количества проверок, о желании изменить подходы к системе выдачи госразрешений, регулированию цен, созданию фондового рынка и пр.
Поэтому идею, которую в последнее время все чаще можно услышать, о необходимости частичной или полной приватизации в пользу национального капитала, необходимо тщательно анализировать и исследовать на предмет действительной полезности и эффективности.
Для этого вернемся к целям приватизации. В принципе, их несколько:
— экономическая
— политическая
— социальная
— фискальная.
Наверное, можно выделить еще ряд целей, однако перечисленные являются основными.
Экономическая цель — основная цель приватизации. Под ней понимается достижение экономической эффективности (или ее максимизация) как самим приватизируемым предприятием, так и экономикой в целом (переход предприятий на самоокупаемость и уход от бюджетной поддержки предприятий и отраслей). В ходе приватизации осуществляется реструктуризация, которая бывает как пассивной (сокращение излишней рабочей силы, техническая модернизация), так и активной (изменение подходов к маркетингу и менеджменту предприятия). Все это требует значительных ресурсов, как интеллектуальных (западные менеджеры), так и финансовых.
Именно с целью роста эффективности предприятий их приватизируют путем продажи стратегическому инвестору на конкурсной основе. Поскольку множество миноритарных акционеров (в случае раздачи большого количества акций трудовому коллективу и через ваучеры) делают послеприватизационную реструктуризацию невозможной. Именно стратегический инвестор отделяет функции собственности и управления, ставя перед новыми менеджерами задачу максимизации рыночной стоимости компании.
Другие цели приватизации решаются другими методами. Так, политическая цель — формирование круга крупных собственников, заинтересованных в дальнейших реформах — решается с помощью специфических способов приватизации. Наиболее явно эта цель реализовывалась в России, где приватизация стартовала раньше, чем во многих странах ЦВЕ. В ее рамках руководство предприятий имело возможность дополнительного выкупа акций; сюда же относятся известные залоговые аукционы.
Все страны в той или иной мере использовали ваучерную приватизацию с целью достижения большей социализации и привлекательности этого процесса, достижения хотя бы видимости социальной справедливости. Однако в практическом плане предприятия, проданные за чеки, потеряли несколько лет в развитии, поскольку ни чековые инвестиционные фонды, ни банки-владельцы акций, ни население, не были готовы эффективно управлять предприятиями. И рано или поздно эти предприятия поменяли владельцев через механизмы фондовой биржи.
Опыт многих стран ЦВЕ — особенно Чехии и Словакии — говорит и о неэффективности приватизации в пользу номенклатуры (бывших собственников предприятий, чиновников и пр.). Как правило, такого рода собственники заинтересованы лишь в получении краткосрочной прибыли. Иногда через длинную цепочку других своих фирм уводятся активы, увеличивается задолженность, решаются другие задачи, которые что приводит к банкротству предприятий.
Таким образом, наличие стратегического инвестора является наиболее оптимальным вариантом в случае необходимости значительных инвестиций в приватизируемое предприятие.
У государства может быть и еще одна цель — фискальная — под которой понимается как освобождение государства от забот, связанных с финансированием приватизируемых предприятий и пополнением доходов бюджета. Конечно, экономическая и фискальная цели часто вступают в противоречие, в том смысле, что если инвестор заплатит слишком большую цену за предприятие, то меньше останется на инвестиционные планы.
В чистом виде фискальная цель хорошо реализуема в случае продажи успешно действующих предприятий. Повышению предпродажной стоимости способствуют и госинвестиции.
Как видим, в настоящее время белорусские власти реализуют довольно успешные сделки в рамках приватизации. Предприятия все еще не продаются за условные деньги, все они подписывают сложные инвестиционные соглашения, в случае невыполнения которых государство оставляет за собой право пересматривать сделки, что соответствует практикам, принятым в западных странах. При этом пока довольно успешно решается задача оптимизации иностранных собственников, отсутствует перекос в ту или иную сторону (страну).
Однако в случае активизации процессов приватизации это условие будет все труднее соблюдать. Российские инвесторы являются самыми активными, однако политически послушными, что может противоречить задачам белоруской экономической (национальной) безопасности. Для привлечения большего количества иностранных собственников необходимы дальнейшие активные шаги по либерализации бизнес климата.
Но вернемся к идее приватизации в пользу национального капитала. Понятно, что приобретается лояльность будущих собственников и создается прослойка национальных капиталистов. Однако минусов такой схемы, на наш взгляд, все-таки больше.
Кто будет выбирать «национальных чемпионов»? В стране не более 200 интересных предприятий (за минусом топ-50 — еще меньше). Представляется, что талантливых предпринимателей, менеджеров, директоров в стране на несколько порядков больше. Такая схема естественным образом легализовывает коррупцию.
Далее. За эти предприятия можно получить хоть какие-то деньги. В состоянии ли их заплатить наши новые собственники? А ведь деньги в бюджете нужны для реформ в сфере образования, медицины и пр. Продажа ряда предприятий за большие деньги может позволить сформировать необходимый фонд, позволяющий начать пенсионную реформу, и, таким образом, гарантировать пенсии поколениям 1970–2000 гг.
Ладно, допустим, деньги не главное. Однако с иностранными инвесторами могут придти новые рынки, технологии и знания. Смогут ли конкурировать с ними белорусские предприниматели? Помимо знания местной специфики, что они могут привнести, например, на молочный завод?
Кроме того, можно объяснить боязнь российского или арабского капитала. Однако как исключить последующую перепродажу приватизированного «хорошим и предприимчивым» белорусом предприятия в последующем «плохому русскому»? Понятно беспокойство, связанное с тем, что активы, создаваемые десятилетиями, будут проданы иностранным гражданам. Однако в дествительности, что в этом плохого или смертельного? Обычно приводится пример Венгрии, однако, если в стране и имеются макроэкономические проблемы, то отнюдь не из-за того, что большинство предприятий формально принадлежит не венграм. Работают на них по-прежнему венгры (как рабочие, так и менеджеры). Налоги платятся в венгерский бюджет. Зарплаты тратятся на местном рынке. Более того, приход иностранных собственников с их акцентом на специализации и суб-контракции, позволяет развиваться сотням мелких национальных фирм.
Если в Беларуси и нет крупного или среднего национального бизнеса (или не будет), то вовсе не по причине «не той» приватизации. Искусственное создание крупного бизнеса мало поможет нашей конкурентоспособности. Для стимулирования развития бизнеса, как большого, так и малого, нужны дальнейшие консолидированные усилия по снижению налогов и упрощению бизнес климата. Ведь в России, Казахстане или Украине есть не только «политические предприниматели», получившие начальный капитал или собственность в силу специфических обстоятельств. Остальные фирмы добились успеха в сфере т. н. green-field privatization, на «зеленом поле», т. е. в чистом поле, или с чистого листа, создавая и развивая свой собственный бизнес.