У России появилась новая концепция внешней политики. В субботу 12 июля 2008 г. президент России Д. Медведев утвердил Концепцию внешней политики Российской Федерации (прочитать ее можно в соответствующем разделе мидовского интернет-ресурса http://www.mid.ru). Предыдущая концепция была принята президентом В. Путиным 28 июня 2000 г. Как утверждают официальные источники, революционных изменений в тексте нет, она — логичное развитие предыдущей. Революции и действительно не произошло, однако, и новых моментов достаточно.
Первая Концепция внешней политики в новейшей истории России увидела свет вначале января 1993 г., а через семь лет второй российский президент В. Путин, в 2000 г., подписал сразу несколько документов, касающихся международной политики: новую редакцию Концепции национальной безопасности, новую Военную доктрину и новую Концепцию внешней политики.
Документ 1993 г. мало обсуждался. Тогда с выбором внешнего курса было понятно. Главная задача состояла в том, чтобы влиться в сообщество «развитых демократических стран». Текст же утвержденный летом 2000 г. выглядел иначе и фиксировал новый этап в эволюции международного политического мышления нового российского истэблишмента, только приходившего еще во власть вместе с молодым президентом.
Впрочем, и версия 1993 г. и версия 2000 г. и версия 2008 г. структурно очень схожи. А нынешний документ вообще повторяет структуру предшествовавшего.
Документ 2000 г. как и только что утвержденный состоял из пяти разделов, которые условно можно разделить на три блока. Первый — оценочный, к нему относятся «Общие положения» и раздел «Современный мир и внешняя политика Российской Федерации». Второй блок определяет основные приоритеты внешней политики России и их иерархию («Приоритеты Российской Федерации в решении глобальных проблем», «Региональные приоритеты»). Третий — формулирует рамки и инструменты внешнеполитической деятельности («Формирование и реализация внешней политики Российской Федерации»).
По сравнению с редакцией 1993 г., текст 2000 г. содержал уже целый ряд новаций, включая новое определение основных целей российской внешней политики с опорой на теоретические выкладки аналитиков уже тогда входивших в команду В. Путина.
В разделе «Международные экономические отношения» обозначалась иерархия внешнеэкономических приоритетов, впервые была сформулирована задача содействия российскому бизнесу за рубежом.
Впервые были введены разделы, касающиеся прав человека, а также информационного сопровождение внешнеполитической деятельности и информационной безопасности.
Иерархия региональных приоритетов существенно отличалась от версии 1993 г.
В рамках СНГ принималось стратегическое партнерство со всеми государствами Содружества с учетом встречной открытости. За базовый принимался принцип разноскоростной и разноуровневой интеграции.
Отношения с европейскими партнерами — второй приоритет. Здесь базовой была ныне признанная бесперспективной идея институционального развития ОБСЕ как основного инструмента евроатлантического сотрудничества. Затем как ключевые определялись отношения с Европейским Союзом, одновременно Россия подчеркивала первостепенное значение развития двусторонних отношений с западноевропейскими государствами. Как не совпадающая с интересами России оценивалась новая стратегическая концепция НАТО.
Отдельно были выделены отношения с тремя прибалтийскими государствами. Затем — стабильность на Балканах. А отношениям с США уже тогда отводилась только шестая позиция.
Концепция также определяла иерархию и систему органов государственного управления, вырабатывающих и реализующих внешнюю политику. Впервые признавалась важной роль неправительственных организаций.
Многие наблюдатели тогда назвали Концепцию внешней политики Российской Федерации 2000 г. более реалистичной и приближенной к жизни, чем все предыдущие внешнеполитические документы. По оценке некоторых специалистов, документ стал не столько развитием и уточнением, сколько переосмыслением Основных положений концепции внешней политики России, принятых в 1993 г., что было вызвано произошедшими изменениями и наметившимися тенденциями. Вместе с тем версия 2000 г. была подвергнута и основательной критике российскими специалистами. Один из наиболее фундаментальных критических текстов опубликовал Ю. Федоров в журнале Pro et Contra.
Многие эксперты, семь лет назад пытались объяснить кризис международной политики России особенностями менталитета наиболее влиятельных группировок российской элиты, восприятие ими международных реалий, отразившееся в той или иной мере в официальных директивных документах и в первую очередь в Концепции внешней политики.
Рассуждая на эту тему, пожалуй, можно согласиться, что в эволюции российского внешнеполитического мышления в новейшее время (с 1991 г.), просматриваются три заметных этапа. Первый начался сразу после краха СССР и продолжался примерно до середины 1993 г. Исследователи, благожелательно относящиеся к авторам внешней политики того времени, называют ее романтической, или идеалистической. Идейные же противники тогдашнего руководства МИДа именуют ее прозападной и антироссийской, ставя знак равенства между этими определениями.
Второй этап начался в середине 1993 г. Под влиянием все более жесткой критики и эволюции позиции президента руководство МИДа России частично изменило внешнеполитические установки. Курс на создание пояса добрососедства вдоль российских границ сменила стратегия интеграции постсоветского пространства под эгидой России. Эта линия была официально закреплена в «Стратегическом курсе России с государствами — участниками Содружества Независимых Государств», утвержденном в сентябре 1995 г. Вместе с тем внешнеполитическая линия того периода предусматривала сохранение стратегии партнерства с ведущими западными государствами, хотя и признавала определенные трудности на этом пути.
Третий этап наступил в 1996 г., когда главой МИДа стал Е. Примаков. Предложенная им доктрина вобрала не только критические оценки, но и альтернативные положения, разработанные, как утверждают многие, Службой внешней разведки, которую Е. Примаков долго возглавлял. Эту концепцию часто называют прагматической, отмечая, что Е. Примаков успешно трансформировал настроения, амбиции и притязания российской элиты в систему более адекватных международно-политических установок и взглядов. Ее исходные положения: безопасность России — основа, а сокращение ее влияния на мировой арене — прямой путь к ущемлению национальных интересов.
На смену доктрины Е. Примакова, по мнению многих экспертов, пришла доктрина В. Путина. При этом документ 2000 года большинство специалистов все же относят именно к доктрине Примакова.
Развитие эта линия постепенно получала в многочисленных выступлениях российского президента, министра иностранных дел, заявлениях и комментариях МИДа. С этой точки зрения важнейшими были выступление президента России перед руководителями российских дипломатических представительств в июле 2004 г. и его знаменитая «мюнхенская речь». Многие отмечают, что именно в этих текстах отражены базовые постулаты и императивы. При этом большинство наблюдателей подчеркивают, что речь идет всего лишь о творческом развитии подхода Е. Примакова. Ничего принципиально нового В. Путин не предложил.
И вот миру представлен новый текст. 12 июля Д. Медведев подписал документ под названием Концепция внешней политики Российской Федерации, представляющий, как сказано в преамбуле, систему взглядов на содержание, принципы и основные направления внешнеполитической деятельности России.
Прозвучавшие позднее, в российском МИДе комментарии и президента и министра были созвучны: сформированный ранее курс в международных делах сохраняется, в документе он лишь дополняется и развивается. Сама концепция и вправду процентов на 80 повторяет редакцию 2000 года, однако, нельзя не заметить и несколько новых важных аспектов.
Первым из них можно признать тезис о том, что новая Россия, «встав на твердую почву национальных интересов, обрела полноценную роль в глобальных делах». Россия будет играть роль глобального игрока в современном мире — это одно из самых принципиальных, основных положений. Звучит это как определенный ответ на утверждения о слабости и неспособности России унаследовать в новом качестве статус СССР. Интересно, что при этом в тексте больше не фигурирует понятие «великая страна» и многие комментаторы уже отметили это проявление реализма. Величие определяется отнюдь не самооценкой.
Иначе интерпретируется в тексте и развитие системы международных отношений. Прежде всего, через формулу глобальной конкуренции — конкуренции ценностей и моделей развития. Тот, кто еще не забыл известный политологический боевик С. Хантингтона, заметит очевидную параллельность мышления.
Еще одно важное отличие новой редакции документа состоит в снятии ряда пунктов касающихся международной безопасности, и в частности, сокращения ядреных стратегических наступательных вооружений, средств противоракетной обороны. Не удостоен даже упоминания и договор ДОВСЕ. Здесь, в практическом плане, вероятно, стоит ожидать довольно интенсивный поиск новых многосторонних инструментов, разработки инициатив российской дипломатией. Одна из них уже была почти синхронно с принятием концепции представлена. На саммите «Восьмерки» Россия, устами своего нового лидера озвучила проект создания единой европейской системы безопасности. Заметим при этом, что и момент и фокус инициативы были подготовлены весьма профессионально. И как результат — достаточно позитивная реакция некоторых европейских стран.
Иерархия региональных и страновых приоритетов практически повторяет версию 2000 года, однако есть и новые акценты.
Любопытно, что Союз Беларуси и России принят в формулировке, когда-то предложенной именно белорусской стороной, — как высшая на данном этапе форма интеграции двух суверенных государств. Здесь прилагательное «суверенных» всегда было принципиально важным для Минска.
Принятие внешнеполитической концепции событие во многом символичное. Это первый программный документ нового российского президента и факт его утверждения сам по себе говорит о том, насколько важным для России стало теперь международное измерение ее политики.
Если же говорить о преемственности, то именно эту концепцию, мы, пожалуй, с гораздо большим основанием можем назвать развернутой доктриной Путина, хотя и утвердил ее Дмитрий Медведев.