Ох, как трудно найти замену марксизму-ленинизму! Нынешнюю власть то в России, то в Беларуси просто колотит от нехватки исторических образов. Нет идеологии, что вообще ужасно. Нельзя человека бросать в современное мировое сообщество «без царя в голове».
Александр Григорьевич с опаской и не сразу выбрал проект «идеология белорусского государства». Но аморфность и бестолковость не только дефиниций, но и содержания свели к минимуму ожидаемый эффект. Лучше работает проект «Батька». Пока этого хватает, но!
Но для славянского мира усилиями богословов и политтехнологов мягко вводится в сознание проект «Византия». Наша общая славянская предтеча, этакая Атлантида. И что делать президенту? А простым белорусам?
Наш «мустер»– идеальный образ
Слово уже сказано. Российское государственное телевидение за месяц с небольшим до голосования за нового преемника президентской власти в Кремле предъявило козырные идеологические карты. Мягко и продуманно. С сильными сопоставлениями и сравнениями. С расчетом, что история византийской империи в деталях неизвестна никому. Даже не всем учителям школ и университетским профессорам. А вот богословы хранили знания о своем храме на земле — Византии. Нет сомнений, что бурным потоком вскоре начнет разливаться новая школа византологов (не путать с визажистами).
Есть идеологическое ноу-хау у славянских народов. Есть наше истинное настоящее прошлое. Есть модель будущего. Это — Византия. Не просто Византия, а супермодель социального, экономического и государственного устройства. Для России, пока, конечно. Но прежде всего — для всех славян. И для нас с вами, и для «их с ними».
Мифотворчество в России и Беларуси любят. Не получилось, правда, в последние пятнадцать лет придумать сносную версию общего прошлого. Все шло в основном по вершкам. Какого цвета флаги… Или куда смотрит конь на гербе… Иль в каком направлении он держит хвост? Есть, конечно, правильное и неправильное понимание этой лошадиной темы. Спорили. В итоге чурались друг друга. А зря. Нам необходимы сотрудничество и обоюдная любовь. А не гневные слова и заклинания.
Но субстанции не было. Не было образца, идеала. Как говорили в далеком детстве мои немецкие друзья — «keine Muster». Нет этого суперважного «мустера», и ничего не будет. Стране остается только скитаться вокруг чужих мифологических гор и долин — типа «права человека», «рыночная экономика», «либерализм».
Но — это не наше, не славянское. Где и когда на пиру в славные годы произносился тост «Выпьем, бояре, за права человека…»? Или у нас в тихой белорусской семье звучала здравица «За свободу, либерализм и экономическую ответственность»? А возглас замминистра экономики на банкете в честь сорока процентного прироста инвестиционного экспорта Беларуси «Да здравствует кейнсианство»?
Неловко даже как-то получается. Не оставили нам предки таких «мустеров». Традиции оставили, но другие. Попроще и натуральнее. Хотя и в лозунге «Живе Беларусь!» есть нечто «ответное». Этакая историческая оппозиция существующей ситуации. Лозунг партизанской борьбы в самом широком смысле слова, без привязки к исторической белорусской дефиниции.
Мы, как безнадежные теоретики, всегда понимали, что найти национальную и государственную идею нелегко. По этой причине и нового президента Лукашенко многие профессора и примкнувшие к ним доценты (как любит высказываться Александр Иосифович Федута) снисходительно на первых порах идентифицировали как «популистского лидера». Но на самом деле все политики у нас и есть — популисты.
Правда, в последние годы имела место попытка идеологизации страны. Неудачная попытка власти, подчеркивающая контрпродуктивность советских лозунгов. Итог внутреннего диалога людей, подпрыгивающих вокруг А. Лукашенко. Замполиты, как на фронте, пугали первого народного президента врагами и пятой колонной. Полуинтеллигенты властного призыва робко молчали. А идеологов-теоретиков клерикальных (естественно, православных) вообще рядом не оказалось. В авангарде пока замполиты со своей пустой идеей «белорусской государственности».
А что в России? Задача идеологического строительства обозначается достаточно настойчиво. Владимир Путин понял, что на советском гимне далеко не уедешь. Да и страну можно потерять по кусочку. Сначала Чечня, потом Дагестан… И пошло-поехало.
С другой стороны, в отличие от Лукашенко, Путину не были нужны отставные советские замполиты. Как разведчик Владимир Владимирович понимал, что «копать надо глубже». Выходить на настоящих «исторических резидентов» власти в России. Не оглядываться на Запад, на права человека (не любит номенклатура ни человека, ни его права). Да и повторять ЕС-овские заклинания офицеру не пристало. Тем более, находясь у самого главного источника современной экономической власти — нефтяной вышки и газовой трубы.
Вспомним и Иосифа Сталина. В тяжелом 1943 году он поручил ученым-историкам заняться изучением расцвета и гибели Византии. До выпускника духовной семинарии дошло, что надо искать Бога в человеке и мощный алгоритм в организации государства. Во время тяжелых испытаний надо было побеждать.
Но до византийской модели дело не дошло. Мешал, конечно, не только марксизм-ленинизм. Сама бюрократия, номенклатура подминалась авторитарной властью. И слово «империя» ассоциировалось с царскими временами.
К тому же и тогда многие знали, что империя российская просуществовала всего 200 лет (Римская империя — 800, Британская — 300). Всего два века — не очень воодушевляет. Тема была и спорадически появлялась на поверхности, хотя больше в кинофильмах и телевизионных сериалах. Что, кстати, отражает широкий народный интерес к империям. И в Англии, и в США. И в нашей маленькой, но гордой стране.
Наконец политики поняли: этот интерес надо усиливать. Искать настоящее в прошлом. В эпоху Интернета и «ножек Буша» мифологизация востребована. Люди стремятся найти идеалы в прошлом. Черпают в нем то, чего так не хватает в настоящем. Для американских политиков это обычная рабочая технология.
Сейчас в США быстро растут настроения «проримской» имперскости. Это — возможный американский «мустер». Многие его приветствуют, даже неисправимые сторонники «прав человека». Элита вообще живет в этом материале. Профили политиков, контуры зданий — чем не новый Рим? А легионеры? Как на них похожи бойцы разных спецназов. Схватки гладиаторов — да это в каждом фильме с участием Сталлоне или иного героя Голливуда. Это — у них Рим. «Их» Рим, их империя. Красивый и новый миф.
А славянский миф? «Тыркаться» в американский вариант, то есть, попросту говоря, имплантировать каузальную доктринальность? Нет, не пристало. А что делать?
И нашлось, само пришло откровение — Византия. Свыше тысячи лет неповторимая и величественная империя расцветала назло варварам. Ах, какой прекрасный вариант для новой России. Умилительно, но в той, прошлой, империи император так же назначал преемника и учил его править. Вдвоем вершили власть, ученик — рядом. Страна развивалась, удивительно красочная, богатая. Первый университет, первые школы возникли там. Всю Европу впоследствии веками питали золото и богатства, похищенные в Византии. Варвары и стали европейцами благодаря ее ограблению. И нам с ними, естественно, не по пути. Такова легенда в исполнении новых российских идеологов клерикально-ортодоксального типа.
Как это смело и вовремя — накануне 2 марта. И основателем новой Византии, конечно, станет ВВП. А будь Александр Григорьевич более суров в отношении непродуктивных замполитов, и наша мифология расцвела бы пышным цветом. Не правда ли? Впрочем, замполитов Александр Григорьевич все-таки разогнал. Впоследствии, что называется.
Но проблема заключается в том, что и новые советники не стали оракулами. Нет их рядом с президентом. По этой причине мы плетемся в хвосте славянского идеологического обоза со своей «государственностью». Ума забава и продукт полураспада «болотных профессоров» нашей пока еще неплохой страны. Готовой припасть к образам прошлого и ищущей правду жизни настоящего. Не нашедшей ее пока. Да и что найдешь, когда вместо амвона — «ОМОН». Проповеди с дубинками? Как говорили писатели комсомольской эпохи — «добро с кулаками»!
Империя бюрократической власти
Что же предлагается России как идеальное государство? Первое — сильная централизованная власть. Всенародно избранный император. Обеспеченное методологически и технологически наследование власти. Стабильная экономика без участия иностранного капитала и вывоза из страны собственного. Опора на армию и военизированные организации.
Дальше — больше. Тотальная бюрократизация власти. Диктатура высокопоставленной элиты. Уничтожение коррупции и олигархии. Список можно продолжить. Каждая его позиция имеет свои собственные детали и технологические тонкости. Но вопрос пока не в деталях — в сути.
Россия и Беларусь зашли в тупик. В собственном нынешнем виде. Это реальный тупик, и он может привести к саморазрушению государства. Он работает против нас — этот тупик. В признании факта такого исторического тупика надо найти в себе мужество. Власть лжет, когда говорит о начале экономического процветания. Да, купили новых иномарок на 75% больше, чем в прошлом году. Но, если бы в царское время знать купила на 75% больше рысаков в Париже или Ганновере, то кто бы посчитал это достижением страны?
Лжет власть в Беларуси и России очень схожими способами. По этой причине молчит и Солженицын, который звал к жизни не по лжи. Не разрушена эта ложь. Не исчезла. И никакой Запад, никакие внешние силы в этом не виноваты. Византию разрушили не происки наглой и мерзкой варварской Европы, а системные проблемы. То, что власть находилась вне человека, и она шла мимо человека. Это — и про нас.
Российская элита, находящаяся у власти, подбирает для себя презентабельный костюм исторического образца. Страна имплицитно стала признавать себя обманутой. Но обман маскируется под новые технологии. Телемосты с провинцией, Интернет для президента, массовые пресс-конференции не дают правды настоящей жизни. Более того, информационные технологии в России помогают оглуплять самих себя.
Пример из российской действительности. Наставили терминалов в присутственных местах. Потоки посетителей распределяются компьютером. Юная пигалица гонит бабушку к компьютеру. Старушка с ужасом тыкается в экран, и, когда уже вся взмокла, видит надпись на весь экран: «прием закончен». Час до конца рабочего дня, рядом сидят чиновники. Курят, беседуют. У них — новые технологии. Сервер стоит за десятки километров, в столице губернии. И это издевательство называется административной реформой.
Власть чиновников — есть российское будущее? Это и есть новая Византия? Тот проект, который выстрадали и мы? Получается, что большевики и меньшевики споткнулись именно об этот камень. Создали бюрократического монстра, который стал чудовищем с тремя головами — партийной, хозяйственной и советской.
Пропал без вести Добрыня Никитич. Не смог отрубить голову этому монстру. Трехголовый, он мутировал в одноголового. Монстр — новая номенклатура. Новая бюрократия, которой стали боятся и Путин, и Лукашенко. Украинцы, правда, пытаются этого монстра выгнать из страны. Но не очень-то получается.
Что же с нами происходит? Подавление личности в самом себе? Великий самоотказ в пользу спокойствия? Ради какого спокойствия? Социологи и политологи прекрасно поняли, причем давно, что люди голосуют за Лукашенко из боязни ввергнуть себя в новый передел власти. Не хотят рисковать тем малым спокойствием, которое им выпало. Не верят в себя и собственные силы.
Теперь то же наблюдаем в России. Загомонила номенклатура, заголосили технологи от власти. Надо вести страну в чудесные дали. Впереди — бюрократия. Всех умных и очень умных — в провинцию. Как говорят авторы проекта «Византия», процветанию в те стародавние времена немало способствовало своевременное командирование представителей элиты на окраины. В провинцию, далекую и опустившуюся. И в результате там наблюдался демографический бум.
Вполне пригодная для белорусской социальной и демографической политики метода.
Еще более пригодная для России. Хотя как сказать. Насколько воцарение на Чукотке губернатора Абрамовича привело к расцвету чукотского этноса? Увеличивается ли там материнский капитал в зависимости от роста валютных и футбольных активов нефтяного губернатора?
Наш выбор мы делаем ежедневно. Понимаем ли, до чего может довести эскалация собственной слабости? Мы стали первыми эмигрантами в самих себя — сразу после установления монократической власти в Беларуси. Она и сама, эта власть, ненавидит себя в большей или меньшей мере. Обесценивание личности, навязывание благ потребительского общества в попытке возместить дефицит нравственности и ума. Того подлинного народного ума, которым гордилось отечество. Молодежь стала выезжать из страны. Учится в иностранных университетах. Прямо как накануне распада Византийской Империи. В стране нет смысла жить людям порядочным и честным. Теряется и собственный нравственный смысл жизни.
Индикатором нравственного здоровья стала фраза «я белорусское телевидение не смотрю». Причем когда её говорит, например, практикующий врач, то она воспринимается с особым подтекстом. Ведь участковым докторам рекомендовано скрывать случаи смерти от инфарктов, вписывая в заключения замысловатые диагнозы. Рак, например, называется в качестве причины смерти, только если он диагностирован в 4 степени. И так далее. И так далее.
И вот — Византия. Новый славянский политический фрейм. Новый образ того, о чем писал Радищев: «Чудище обло, озорно, стозевно и лаяй». Вопрос транскрипции? Или вопрос детерминации элит? Протоэлит, стремящихся к собственному тупику. Властному и нравственному тупику.