Беларусь – Россия: золотой век планирования

Резюме

Начиная с событий второй половины 2020 года «многовекторная» дипломатия Минска последовательно сворачивалась, а леведидж в спорах с российским руководством становился все слабее. Вследствие этого политическую и экономическую поддержку Москвы режим Лукашенко вынужден был оплачивать по максимально высоким ставкам. Превращение территории Беларуси в фактическую военно-стратегическую платформу России – наиболее кардинальная геополитическая метаморфоза в регионе Восточной Европы с момента распада СССР. Беларусскому руководству, кроме того, пришлось пойти на компромисс с Кремлем в плане проведения политической реформы и пойти на уступки в аспекте экономической интеграции – наиболее значимые с момента формального запуска Союзного государства (1999 г.). Роль транзитной территории Беларусь передоверила России, от которой теперь в существенной степени зависит связь беларуской экономики с мировой.

Тенденции:

• выраженный акцент на милитаризации отношений;
• потеря Беларусью суверенитета в военно-стратегическом отношении;
• увеличение экономической зависимости от России;
• возвращение нефтяной ренты;
• большой логистический маневр: переадресация беларусского экспорта с запада на восток.

Преамбула: война «по плану»; война как лекарство от пандемии

Войны помогают генерировать проблемы, без которых политические элиты были бы не в состоянии утвердить свой авторитет. Это – единственно возможное рациональное их обоснование, хотя современный вооруженный конфликт вовсе не гарантирует внутренней политической стабильности, тем более – не сулит выгод, которые могли бы покрыть издержки такого мероприятия. В Кремле, тем не менее, в какой-то момент возобладало иллюзорное представление, что быстрая победоносная война – наиболее адекватный ответ на разнообразные современные «геополитические вызовы».

В современной войне, напоминает Умберто Эко, расчет и намерения главных игроков не имеют значения, поскольку де-факто мы имеем дело с динамикой нейронной сети.1 Действующие актеры вовсе не одноглавы и не монолитны, и живут постоянным заключением и расторжением консенсусов. Т.н. специальная военная операции России в Украине (СВО) – это инклюзивный конфликт, который не противопоставляет две родины: из-за наращивания количества властей в этой игре, исходные загрузки распределяются самым непредвиденным образом. Китай, одновременно продающий дроны Украины и России; Беларусь, мечущаяся между миротворчеством и эскалацией, – все это характерные сюжеты такого конфликта.

Миротворческая миссия ОДКБ в Казахстане, проведенная в начале 2022 года в режиме «туда-обратно» (7 дней), войдет в историю как самая краткосрочная международная миссия такого рода. Причина подобной скоротечности проста – ситуация изначально не требовала внешнего вмешательства. В Украине вообще не происходило ничего такого, что предполагало бы военное вторжение в духе Второй мировой войны, с массированным задействованием авиации, танков и артиллерии. Война в такой версии – крупнейшая в Европе за последние 77 лет – стала неожиданностью даже для тех, кто допускал возможность прокси-конфликта той или иной степени интенсивности.

«Все идет по плану» станет базовым мемом этой войны, а «план Путина» – символом заведомо ложных и недостижимых целей, которые официально формулировались как «предотвращение расширения НАТО», «денацификация», «демилитаризация» и др. Ничего из этого перечня реализовано не было, хотя не обошлось и без положительных экстерналий: война стала хорошим лекарством от пандемии.

Три скорлупы союза: переход, соучастие, интеграция

К концу 2021 года Беларусь и Россия достигли консенсуса по трем базовым комплектам вопросов, положительное решение которых позволяло первой рассчитывать на полноценную экономическую и политическую поддержку второй. Как показали последующие события, беларусский режим выплатил серьезную цену по каждой из трех позиций:

• проведение конституционной реформы с целью институционального оформления политического транзита в Беларуси;
• интенсификация военно-политического сотрудничества;
• реализация 28 дорожных карт союзной интеграции.

I. Референдум по изменении Конституции РБ был проведен 27 февраля. На фоне начавшихся 24 февраля боевых действий в Украине он не вызвал большого интереса внутри страны; его результаты не были засчитаны мировым сообществом. Ключевая идея новаций – наделить Всебелорусское народное собрание чрезвычайным статусом, но речь вовсе не о перераспределении полномочий между законодательной и исполнительной ветвями власти. ВНС – это форум сторонников Лукашенко, участие в котором регламентируется административно, в его состав будут входить действующий и бывший президенты, представили законодательной исполнительной, судебной властей и пр. ВНС может отменять любые законы и решения всех госорганов.2

В аспекте политического перехода эта институциональная комбинация должна обеспечить коллективному Лукашенко сохранение монополии на власть в обход рискованной процедуры выборов. Да, Лукашенко зацементировал момент стабильности – но при условии, что история беларуских элит не является частным случаем сценария «кладбища аристократий», предпоследний эпизод которого – переход от персоналистского режима к коллективному правлению. И в том случае, если сложившееся положение дел в самом деле одобряет Кремль, который неоднократно давал понять, что политический транзит в Беларуси – это не только внутреннее дело Беларуси. Режим Лукашенко, следовательно, принимает на себя актуальные риски российского политического класса.

II. В течении восьми лет Минск не шел на консенсус с Москвой по поводу создания военной базы на территории Беларуси, но в сентябре 2020 году все решительно поменялось. А. Лукашенко заговорил о необходимости расширения и углубления военно-политического сотрудничества включая более плотный график учений. Об одном из таких учений он договорился с В. Путиным в декабре 2021 года. В основу стартовавшей 10 февраля стратегической игры «Союзная решимость-2022» был положен сценарий крупной региональной войны между СГ Беларуси и России, с одной стороны, и странами НАТО с примкнувшей к ним Украиной, с другой.

В войну против Украины Беларусь вступила в двусмысленном статусе «оккупированной территории»3 и соучастника агрессии. Мировое сообщество авторизировало именно последнюю роль, оперативно введя против Минска ограничительные меры (в дополнении к уже имевшимся). Под санкции попали в т.ч. крупнейшие в своих отраслях экспортоориентированные предприятия. В итоге Беларусь оказалась под двойным ударом санкций: прямых и опосредованно – через негативные последствия введения рестрикций против РФ.

Загодя Лукашенко сделал все необходимые инвестиции в вооруженный конфликт. На протяжении полутора предыдущих лет он стремился повысить уровень эскалации с Западом таким образом, чтобы это одновременно вело к обострению его отношений с Россией. Он также полностью нейтрализовал потенциально антивоенную «пятую колонну», обеспечив таким образом комфортный климат для дислоцированных в Беларуси российских войск.

Последующие события развивались все в той же логике эскалации, причем волевые решения Кремля А. Лукашенко зачастую интерпретировал как «договоренности». Февральские учения «Союзная решимость 2022» стали завесой для подготовки и активации российских сил вторжения, а прилетевшие с севера в украинские города ракеты – «превентивным» ударом. Таким же образом предложенная Минском единая региональная группировка в итоге оказалась ширмой для натаскивания российских «мобиков» на беларуских полигонах.4 В сентябре 2022 г. Лукашенко включил «теорию безумца» и в угрожающей манере порассуждал об оружии судного дня, а уже спустя полгода была озвучена «договоренность» о размещении в Беларуси тактического ядерного вооружения. Беларуский диктатор словно предупреждал желание своего московского босса до того, как оно успевало сконденсироваться в виде такового, а на протяжении всего периода боевых действий в Украине активно работал пресс-секретарем Кремля, оправдывая любые его решения.

Беларусские ВС так и не поехали в Украину, хотя вопрос об их непосредственном участии в боевых действиях активно обсуждался экспертами на протяжении всего года и стал одним из полей этой войны.

III. Если вы уступили в споре по поводу создания «военной базы» на территории вашей страны, то, вероятно, нет особых резонов упираться и в вопросах экономической интеграции, последний меморандум по поводу которой был подписан в ноябре 2021 г. на заседании высшего госсовета Союзного государства. Забегая вперед, отметим, что тема интеграции почти полностью была поглощена дискурсом «импортозамещения», которым была поименована стратегия, направленная на устранение дефицита критического импорта и частичный переход к экономическому режиму автаркии.

Буквально все отрасли беларусской и российской экономик запланировали и анонсировали импортозамещающие проекты, но результатов на начало 2023 года не было никаких, кроме отрицательных. Плохо завершили финансовый год многие предприятия промышленности и сферы услуг, которые, по мнению экономических властей, после ухода западных кампаний должны были оперативно занять освободившиеся ниши.5

В сегменте экономического слияния – напротив – Беларусь и Россия заключили феноменально большое количество межправительственных и межведомственных соглашений и иных сделок, часть из которых и в самом деле можно проводить по рубрике «интеграция». По официальным заявлениям, в ноябре 2022 года было реализовано 50% мероприятий в рамках союзных программ, в декабре – 60%, на начало 2023 года – около 70%.6 Из 28 полностью выполнены 7 программ, касающихся прослеживаемости товаров, финансов, бухучета, атомной энергетики, а также валютного, транспортного, ветеринарного и карантинного контроля.

Все эти данные, возможны, взяты с неба, и все же очевидно, что Минск прекратил упираться в вопросах интеграции по ряду принципиальных позиций. Безусловно, это касается подписанного в октябре договора об общих принципах косвенного налогообложения (НДС и акцизы), предполагающего изменения Налогового кодекса Беларуси, а в перспективе – создание наднационального налогового комитета. Такое решение может обернуться серьезными издержками для беларуской экономики (включая ее серую часть) – за исключением сектора нефтепереработки, который, получил возможность удачно сманеврировать в рамках т.н. налогового маневра правительства РФ.

Все это можно было бы охарактеризовать как интеграционный прорыв, но: заметных подвижек в принципиально важных сегментах энергетики, промышленности и транспорта от реализации союзных программ Беларусь пока не ощутила. Об этом А. Лукашенко специально высказался на совещании по вопросам беларусско-российских отношений в начале 2023 года. Обобщая его высказывание, можно заключить, что в торговле суверенитетом Минск на данном этапе разгромно проиграл московскому истеблишменту по ряду важных спорных позиций.

«План Путина» для Беларуси

Экономическая поддержка Беларуси в виде живых денег, энергетических субсидий, других льгот и послаблений, была предоставлена в размерах, которые Кремль определил как необходимые и достаточные для избежания дестабилизации в соседней стране. В принципе «законы военного времени» радикально не отразились на объемах помощи в сравнении с предшествующим периодом.7

В конце 2021 года беларуское правительство запросило у Евразийского фонда стабилизации и развития USD 3,5 млрд для реструктуризации госдолга. Эта заявка осталась без ответа. Затем, в результате возрастания в двусторонних отношениях удельного веса импортозаместительной материи, беларусская сторона сформировала 30 тематических заявок и назвала цену вопроса – около USD 2,5 млрд инвестиционных вложений (т.e. льготных кредитов или даже грантов, которые возвращать не нужно). Окончательно согласованная в ноябре 2022 г. сумма кредита «под импортозамещение» составила RYB 105 млрд (свыше USD 1,7 млрд).

Дополнительная премия – перенос сроков погашения прежних долгов в размере USD 1,4 млрд с апреля 2023 г. на период с 2028 по 2033 год. С соответствующей просьбой беларуское правительство обратилось в марте «в связи с непростой финансовой ситуацией».

«Чувствительные параметры», выражаясь языком Путина, по ценообразованию в сфере энергетики были согласованы сторонами без прений. Цена на газ на 2023 г. была законтрактирована на прежнем уровне (порядка USD128,52 за тыс. куб. м), но пересчитана в российских рублях. За минувшие шесть лет – несмотря на споры и распри – почти ничего не поменялось: с 2017 года газовый ценник слабо колеблется чуть ниже отметки USD130 за тыс. куб. м. Специальным достижением можно считать то обстоятельство, что впервые в истории Беларусь и Россия согласовали фиксированную цену в газовом вопросе на три года вперед.

Официальных данных по импорту нефти и экспорту нефтепродуктов нет. Оперируя косвенными данными и показателями дисконта на российскую нефть Urals к эталонному сорту Brent, экономисты BEROC пришли к заключение, что в 2022 году Беларусь могла выиграть от операций с российской нефтью около USD 1,7 млрд. При благоприятной конъюнктуре, а также за счет налаживания экспортных поставок, доходы в 2023-м могут достичь планки в USD 2,7 млрд.8 Эти расчеты позволяют говорить о возвращении нефтяной ренты, а также о том, что Беларусь стала бенефициаром санкций на российскую нефтянку в краткосрочном периоде.

Одна из ведущих тем беларуско-российской повестки – большой транспортно-логистический поворот, обусловленный санкционными ограничениями. Буквально за год Беларусь из транзитной страны превратилась в «замкнутый» регион, связь которого с внешними рынками поддерживается за счет транспортной инфраструктуры России – железных дорог и выходов к морю. На протяжении всего 2022 года Минск охотно делился планами по освоению российских портов и возведению собственных мощностей по отгрузке массированного экспорта, но ясных перспектив в этом отношении пока нет. В конечном счете данный вопрос (как и в случае с возведением БелАЭС) сводится к желанию и возможностям Кремля предоставить Беларуси дополнительные кредитные ресурсы.

Торговля

Товарооборот между Россией и Беларусью в 2022 году достиг рекордных значений – по оценкам беларусского руководства около USD 50 млрд. Эта цифра сильно напоминает целевые, но не финальные показатели. Официальные данные российской стороны существенно (как минимум на USD 6,5 млрд) отличаются: взаимный товарооборот за год составил USD 43,4 млрд, экспорт из России – USD 21,4 млрд, импорт – USD 22 млрд.9 Для простоты и наглядности мы будем использовать промежуточные математические показатели (см. таблицу) исходя из предположения, что обе стороны лгут – каждая исходя из своих мотивов.

Заметный прирост взаимного товарооборота на 17% процентов (по данным российского правительства – на 12%) дался Беларуси непросто – за счет потери украинского рынка и существенного сокращения торговых обменов (до 70%) со странами ЕС. Экономические аналитики, впрочем, полагают, что бурный рост беларусского экспорта в Россию связан не столько увеличением его физических объемов, сколько с ростом цен и указывают на девальвацию беларусского рубля к российскому.

Существенно большая доля белорусского экспорта в Россию пришлась на мясо и молочную продукцию, нефтепродукты, а также (вероятно) товары для нужд российской армии.

Заключение

Лишившись транзитных потенциалов и возможностей одновременно играть на нескольких внешнеполитических шахматных досках, режим Лукашенко и в итоге остался наедине с единственным де-факто контрагентом. В ближайшем будущем Минск может уповать только на добрые намерения кремлевской верхушки и благоприятную внешнеэкономическую конъюнктуру (что он, собственно, и делает).

Решительно возросшая зависимость Беларуси от Москвы, впрочем, не равнозначна абсолютному контролю Путина над Лукашенко, который не всегда будет координироваться с высшим руководством России по всем вопросам. Он будет стараться играть в собственную игру, пространство которой, впрочем, фатально ограничено ходом войны в Украине, санкциями, дефицитом ресурсов и политико-экономической изоляцией СГ.

Режим Лукашеко, как бы там ни было, вступил в финальную фазу своего развития – т.е. перешел к стадии угасания, в которой риски высоки, а выгоды призрачны и неоднозначны.