Заморозка системного кризиса: оккупационный режим и резистентность общества

Резюме

Если 2020 год в Беларуси оказался временем протестов и горизонтальной революции, то 2021-й можно назвать периодом репрессий и режимной контрреволюции. В оформившемся противостоянии определились два конкурентных социальных пространства – провластно-режимное и протестно-продемократическое. В попытках подавить оппонентов беларусские власти фактически создали ситуацию, которая может определяться как «внутренняя оккупация».

Однако переломить ход событий властям не удалось. У беларусского общества, включившего в себя многократно усилившуюся национальную диаспору, оказалось достаточно ресурсов и компетенций не только для успешного противостояния режиму, но и для собственного развития. После прошлогодней «заморозки» это отчётливо проявилось после начала российско-украинской войны.

Тенденции:

• формирование ситуации новой нормальности – неразрешённого системного кризиса, когда власть и общество взаимно отвергают друг друга и противостоят один одному;
• невозможность для власти вернуть себе право на воплощение национального суверенитета;
• создание ситуации внутренней оккупации со ставкой на силовой блок и репрессии против общества;
• сохранение протестных антирежимных настроений, компетенций самоорганизации и взаимопомощи, несмотря на давление репрессивной машины

Нормализация кризиса и две Беларуси

Противостояние беларусского общества и режима Лукашенко, вспыхнувшее протестами 2020 года, не получило своего разрешения и в 2021 году. Какие бы мероприятия ни предпринимала каждая из сторон, одержать убедительный перевес над противником не получилось ни у кого.

Так, с одной стороны, заявленные демократическими силами планы и проекты (весеннее возвращение протестов на улицы, принуждение властей к переговорам, новые выборы и проч.) оказались не реализованы и, соответственно, на власть критически не воздействовали. С другой стороны, предпринятые властями усилия по уничтожению редакций независимых СМИ, структур гражданского общества и активистов сетевой самоорганизации не смогли заставить общество покориться и перевернуть страницу.

На базе разрушения прежнего социального контракта, наращивания репрессий со стороны государства и перехода социальной активности в партизанский режим сложился новый status quo – ранее спонтанное противостояние превратилось в системное. Иными словами, кризис, который начался в 2020 году, в последующем перешёл в иную фазу, рутинизировался и превратился в новую версию нормальности.

Систематизация действий власти дала о себе знать как в юридическом и институциональном оформлении тех репрессивно-насильственных практик, которые применялись в 2020 году, так и в их масштабировании, которое привело к практически тотальной зачистке любых проявлений неконтролируемой властями социальной активности.

В свою очередь после событий 2020 года беларусское общество существенно расширилось. Благодаря взрыву солидарности и взаимопомощи, разрастанию горизонтальных связей и чувству национального единства, сотни тысяч беларусов зарубежья осознали себя полноценными членами беларусского общества и начали действовать с опорой на это понимание. В результате, хотя протестно настроенная часть и снизила градус своей деятельности внутри страны, общество продолжило организационно оформляться и искать новые формы взаимной поддержки, с одной стороны, и противостояния режиму – с другой. И в том, и в другом случае речь идёт о попытках формирования новых институций, которые могли бы либо работать параллельно, либо полностью заменить институты государства.

О пребывании Беларуси в кризисном состоянии и силе этого кризиса свидетельствуют как данные исследований общественного мнения,1 так и опросы экспертов.2 В первом случае обращает на себя внимание преобладающее недоверие государственным институтам, а также хроническая тревожность и страх людей, которые только разжигаются властью, силовиками и пропагандистами. Это особенно хорошо видно по самому протестному городу Беларуси – Минску.

Благодаря экспертным оценкам мы можем оценить актуальные силы субъектов противостояния. Несмотря на удержание власти в стране, режим находится в глубоком кризисе и не имеет перспектив для сохранения собственной стабильности. Общество хотя и подвергается постоянным репрессиям, остаётся активным субъектом, действующим преимущественно в рамках горизонтальной социальности. Авангардом устойчивости и развития беларусского общества в актуальных условиях признаётся беларусская диаспора.

Нормализация и стабилизация кризиса приводят ко всё большему расхождению и взаимному отчуждению власти и общества – сформировалось два противоположных нарратива или пространства, две конкурентные системы. Этот феномен описывается как существование и противостояние двух версий Беларуси3 – вертикально-авторитарной Советской Белоруссии и горизонтально-демократической Народной Беларуси.

Режим внутренней оккупации

Специфика трансформации государственных институтов и наличие «двух Беларусей», ставка на силовиков и уровень репрессий со стороны власти, непризнание обществом результатов президентских выборов 2020 и сохранение установки на делегитимацию власти Лукашенко – всё это даёт основания определить новый формат функционирования властей как «внутреннюю оккупацию». Характерно, что оккупационная интерпретация беларусской ситуации свойственна и властям, и обществу.

Основа такого воспрития ситуации базируется на том, что во время президентских выборов в 2020 году беларусский народ отказал Александру Лукашенко в праве представлять себя и быть проводником своего суверенитета. Последовавшие за этим многосоттысячные и многомесячные протесты предельно доходчиво и наглядно продемонстриривали нелегитимность режима Лукашенко для всех ключевых субъектов социальной и политической динамики. И в 2021 году в этом плане мало что изменилось. Это очевидно большей части беларусского общества, понятно и силовикам режима, и представителям властной вертикали страны; это ясно и международному сообществу.

Очевидная нелегитимность режима Лукашенко сузила инструментальный спектр власти до немногочисленных механизмов, среди которых одним из главных следует признать репрессивно-насильственный аппарат. Эскалация его использования видилась властями как условие собственного самосохранения.

Второй важный момент: после революции 2020 года силовики и представители власти начали воспринимать беларусское общество как враждебное, непокорное и непокорённое население. И здесь непринципиально, кто, как и почему изменил «тишайшую ниву, самое покорное население»;4 главное то, что для власти народ оказался врагом. Потому задача власти предельно проста – максимально жёсткая пацификация, то есть насильственное, силовое приведение к мирному состоянию. Такое воспритие общества провоцирует и псевдовоенную риторику первых лиц государства,5 и оккупационный нарратив.6 Как следствие – восприятие несогласных людей как тех, кого следует уничтожать.

В обществе подобные действия порождают закономерный ответ – восприятие гражданми власти как оккупационной администрации. Напрямую людьми это проговаривается далеко не всегда, однако они чётко видят и масштабы репрессий против родственников и соседей, и перераспределение финансов от незащищённых слоёв населения к силовым структурам, и отсутствие социальной базы у действующей власти. Как показывают результаты социологических исследований, беларусы считают, что у беларусского режима отсутствует социальная база. В наличии только власть (чиновники) и охраняющие эту власть силовики (МВД, КГБ, военные). Собственно, и сам Лукашенко утверждает, что опорой его власти должны быть военные, в том числе и бывшие.7

Отказ режиму в праве быть проводником национального суверенитета, ставка власти на насилие и попытки создания обществом (в содружестве с диаспорой) альтернативы государству зафиксировали оккупационный статус беларусской власти и проблематизировали возможности для нахождения консенсуса между властями и обществом.

Резистентность общества

В 2021 году власти приложили максимум усилий для того, чтобы лишить общество любых возможностей для проявления его субъективации: уничтожены или вытеснены за границу практически все независимые СМИ8 и негосударственные организации.9 Административному и/или уголовному преследованию подвергались структуры и активисты как на локальном,10 так и на профессиональном11 или общестрановом12 уровнях.

Несмотря на шквал репрессий, не прекратившихся по сей день, общество в целом сохранило и свой протестный, антирежимный настрой, и наработанные практики горизонтальной солидарности.

С опорой на данные социологических исследований можно говорить, что протестный потенциал если и снизился, то минимально. Так, с января по ноябрь уровень прямой13 поддержки акций протеста (однозначно или скорее положительно относятся) снизился всего на 6% (с 39 до 33%), число отказывающих в поддержке увеличилось с 40 до 42%. Если смотреть на комплексную сегментацию, разработанную в рамках мониторинговых замеров Беларусской инициативы Chatham House, то «ядро протеста» уменьшилось всего на 4% (с 34 до 30%), «Бастион Лукашенко» увеличился на 2% (с 25 до 27%). Очевидно, изменения минимальны и находятся практически в зоне ошибки выборки.

Следует отметить, что пусть и небольшое, но снижение протестных настроений пошло не в пользу провластно настроенной части общества. Основной тренд отмечен скорее медленным и постепенным ростом доли так называемых «нейтралов» – той части общества, которая устала от политического напряжения и/или разочаровалась в политических акторах. Это хорошо заметно по динамике такого принципиального момента, как доверие государственным и независимым институтам общества. Так, доля тех, кто не смог определиться с доверием государственным институтам, увеличилась в среднем на 8%, а негосударственным – на 10%. Ещё один важный вопрос – поддержка требований протеста. Здесь среднеговодой рост неопределившихся составил 8%.

Разрастание «серой» зоны – это скорее ситуационный процесс, связанный с ростом экономических проблем, отсутствием ярких побед продемократических сил и неопределённостью каких-либо перспектив развития общественно-политической ситуации. Крайне мало вероятно, чтобы тенденция общественной «нейтрализации» вызвана действительными ценностными трансформациями общества. Тем более что наблюдаемый рост «нейтралов» укладывается в диапазон, который задаётся «фактором страха» (эксперты определяют силу его значимости в 8–9%), то есть стремлением скрыть своё мнение по чувствительным вопросам ввиду опасения преследований со стороны режима.14

2021 год убедительно показал, что события 2020 года были неслучайными. Беларусская революция явилась закономерным результатом развития общества, и вернуть это общество в предыдущее состояние невозможно. Репрессии могут лишь на время подавить внешние проявления горизонтальной социальности и протестной активности, низовой самоорганизации и взаимной поддержки. Однако при появлении любой возможности – или нового вызова – опыт солидаризации и индивидуальной проактивной деятельности даст о себе знать.

События, развернувшиеся с конца февраля 2022 года, подтверждают настоящий тезис. С началом российско-украинской войны после кратковременного шока горизонтальные структуры протеста в Беларуси заработали вновь – некоторые полностью в секретном, партизанском формате (антивоенная активность, практики саботажа и информационно-коммуникационная поддержка украинских войск), а некоторые в полулегальном режиме (помощь беженцам из Украины – информационная, логистическая, ресурсная). Открыто могли функционировать только структуры и организации беларусов зарубежья, которые получили дополнительный стимул к действию – «на полную мощь» в деле помощи беженцам (беларусам и украинцам) заработали релоцировавшиеся платформы взаимопомощи, беларусские медиа, экспертные сообщества, активисты профессиональных и дворовых сообществ.

Заключение

Главным фактором, от которого будут зависеть направление и темпы социальной динамики в Беларуси, является российско-украинская война. Уже сейчас она является не только основным топиком беларусского информационного пространства, но и важнейшим фактором активизации общественно-политической динамики как внутри Беларуси, так и среди беларусов зарубежья.

В случае скорой победы Украины можно ожидать дальнейшего (и скорого) роста горизонтальных связей и протестных практик в беларусском обществе. Если же военные действия продолжатся многие месяцы, то режим уже двойной оккупации Беларуси также затянется надолго. Однако и в том, и в другом случае сопротивление общества режиму сохранится. Перевернуть страницу не получится.