Общественное мнение: возвращение в реальность

Резюме

В 2015 году снижение жизненного уровня, пришедшее на смену стагнации 2014 года, сказалось на общественных настроениях и результатах президентских выборов. По данным опросов, хотя Александр Лукашенко и сумел набрать 50.0% голосов от числа пришедших на выборы, результаты выборов 2015 оказались наихудшими за всё время его президентства. «Украинский фактор» хотя и продолжал действовать, компенсируя снижение жизненного уровня сравнением с ситуацией у южных соседей, однако оказывал меньшее влияние, чем в 2014 году.

Избирательная кампания Татьяны Короткевич выявила феномен «третьей Беларуси» – наличия довольно большой группы избирателей, отличных как от традиционного электората А. Лукашенко, так и от классического оппозиционного электората.

Тенденции:

• снижение индикаторов социального оптимизма;
• падение рейтинга президента А. Лукашенко в начале года, вялый подъём в период избирательной кампании;
• существенное снижение уровня проевропейских настроений;
• сохранение высокой поддержки российской позиции по присоединению Крыма и мятежу в Донбассе;
• позитивный консенсус в отношении присуждения Нобелевской премии по литературе белоруске Светлане Алексиевич.

«Да дело, в общем, не в гусях, а всё неладно»

Эти строки песни Владимира Высоцкого как нельзя лучше характеризуют самоощущение белорусов в 2015 году. После кризиса 2011 года, в 2012–2013 годах реальные располагаемые доходы белорусов росли довольно интенсивными темпами: только за 2013 год рост составил 17.2%. Следующий 2014-й стал началом «тощих годов» и характеризовался практически нулевым ростом доходов. В 2015 году наблюдалось падение реальных доходов на 5.4%, реальной зарплаты – на 3.8% (за январь-октябрь). При этом если нулевой рост доходов в 2014 году незначительно повлиял на оценки белорусами своего материального положения и на их экспектации, то падение в 2015 году повлияло, и весьма заметно.

В таблицах и аналитике, представленных ниже, приводятся данные ежеквартальных опросов Независимого института социально-экономических и политических исследований (www.iiseps.org).

Данные таблиц демонстрируют, что в период 2011–2014 налицо временные лаги и отсутствие линейной зависимости от состояния экономики. В 2013 году, когда доходы продолжали расти, оценки собственного благосостояния, курса страны и перспектив отечественной экономики ухудшились по сравнению с 2012 годом. В 2014 году, когда рост доходов остановился, «дошло» эхо увеличения доходов в 2012–2013 годах плюс сравнение своего скромного, но безопасного положения с делами у украинцев, произошло улучшение индикаторов курса и перспектив. При этом индекс материального положения сохранился практически на прежнем уровне.

Экономические трудности конца 2014 и 2015 года сказались на оценках и экспектациях сразу – значения всех индексов пошли вниз. Наиболее резко – индекса материального положения, его наивысшее (отрицательное) значение в мартовском опросе – судя по всему, прямой результат девальвации и паники конца 2014 года. Значение именно этого индекса, как в наименьшей степени подверженного идеологическому воздействию, весь год оставалось ниже, чем в 2013 году, впрочем, превышая катастрофические значения кризисного 2011 года.

Ухудшение оценок текущего экономического положения и его перспектив не вызвало соответствующего роста готовности общества к переменам. Так, соотношение тех, для кого важнее сохранение нынешнего положения, и тех, для кого важнее его изменение, в декабре 2015 года оказалось таким же, как и в декабре 2014 года: 36.7 vs 55.4% (для сравнения: в декабре 2010 – 18.0 vs 70.1%).

Количество тех, кто считает, что во внутренней и внешней политике Беларуси в ближайшие пять лет возможны кардинальные изменения, заметно снизилось: если в декабре 2014 года их считали возможными 34.5%, маловероятными 45.9%, а невозможными 13.8%, то в декабре 2015 так считали 27.5, 51.6 и 16.1% соответственно. Если в июне 2011 года, в разгар тогдашнего экономического кризиса, о готовности участвовать в митингах и пикетах для выражения своего мнения заявили 16.0%, а в забастовках – 13.6% опрошенных, то в конце 2015 года такую готовность выразили 13.4 и 2.0% соответственно.

Самые худшие выборы для Александра Лукашенко

Рост общественного пессимизма в общественно-политическом измерении всё же проявился в ухудшении отношения к власти. По сравнению с декабрем 2014 года, снизились индексы доверия почти ко всем государственным институтам, в том числе и к президенту. Индикатором этого отношения стали и результаты выборов президента. «Запаса прочности» хватило, чтобы выборы состоялись и действующий глава государства одержал на них победу. Но ход избирательной кампании и её результаты стали тревожным «звоночком».

Вопреки надеждам оппозиции, бойкот выборов 2015 года не состоялся. Однако явка, по данным НИСЭПИ, в 70.2% оказалась самой низкой на президентских выборах за всё время правления А. Лукашенко: в 2001 году она составляла 85.0%, в 2006 – 92.0%, в 2010 году – 88.0%. На всех предыдущих выборах в последние месяцы перед голосованием наблюдался скачок рейтинга действующего главы государства, сами выборы происходили на пике рейтинга.

В 2015 году заметное падение популярности президента произошло в 1-м кв., затем наблюдался рост, а перед самыми выборами – новый обвал: если в сентябре 2015 года 45.7% опрошенных заявили, что проголосовали бы за А. Лукашенко, в декабре 2015 года лишь 35.6% сообщили, что реально проголосовали за него на октябрьских выборах (табл. 4).

Если говорить о доле голосов, поданных от числа пришедших на выборы, то, согласно данным НИСЭПИ, результат 2015 года оказался наихудшим за всё время правления А. Лукашенко: в сентябре 2001 года за него проголосовали 57.0%, в марте 2006 – 63.0%, в декабре 2010 – 58.0%, в октябре 2015 года – 50.1%.

По сравнению с предыдущими выборами заметно увеличилась доля тех, кто счёл официальные результаты голосования скорее всего или однозначно сфальсифицированными (табл. 5).

Феномен Татьяны Короткевич и «третья Беларусь»

Сенсацией выборов явились результаты оппозиционного кандидата, активистки кампании «Говори правду» Татьяны Короткевич. Ещё год назад никому не известная активистка получила на выборах поддержку 15.7% от числа всех избирателей (22.3% от числа пришедших голосовать). Этот результат сопоставим с лучшими результатами главных соперников А. Лукашенко на предыдущих выборах: за В. Гончарика, единого кандидата от оппозиции, в 2001 году проголосовала четверть избирателей, принявших участие в голосовании, за А. Милинкевича в 2006 году – 18.3%, за В. Некляева в 2010 году – 9.7%.

На последних выборах Татьяна Короткевич была единственным оппозиционным кандидатом, что можно отнести к её преимуществу. Однако малая известность до выборов и резкая критика соратников по демократическому лагерю стали теми факторами, которые действовали против неё. То, что итоговый результат Т. Короткевич оказался не хуже, чем у куда более именитых предшественников, косвенно свидетельствует о том, что в 2015 году в обществе был довольно высок потенциал неудовлетворённости, потребности в альтернативе.

Кроме того, анализ результатов голосования за Т. Короткевич продемонстрировал наличие в Беларуси группы населения, которая ранее оставалась в тени конфронтации традиционного электората А. Лукашенко и классического оппозиционного электората. Аналитика НИСЭПИ по результатам выборов 2006 года называлась «Другой Александр – другая Беларусь». В ней демонстрировалось, что электораты А. Лукашенко и А. Милинкевича зеркально отличаются друг от друга: за действующего президента предпочитали голосовать люди преклонного возраста, за основного оппозиционного кандидата – молодёжь, избиратели А. Лукашенко выступали за союз с Россией, приверженцы А. Милинкевича – за евроинтеграцию и т. д.

Результаты опросов позволяют констатировать, что электорат Т. Короткевич – это, в некотором смысле, «третья Беларусь». Для сравнения электората Т. Короткевич с иными электоратами воспользуемся ответами на открытый вопрос о гипотетическом голосовании на президентских выборах (опрос НИСЭПИ за декабрь 2015 года). Так, 33.3% опрошенных вписали имя А. Лукашенко, 9.9% – Т. Короткевич. Кроме того, указаны имена ещё 16 политиков. Выберем из них политиков демократической ориентации и рассмотрим их объединённый электорат, который назовём «оппозиция вне выборов». Это А. Козулин, А. Милинкевич, З. Позняк, А. Лебедько, С. Шушкевич, Я. Романчук, Г. Костусев, В. Некляев, А. Санников, Н. Статкевич и Д. Дашкевич; их суммарный электорат составил 8.0%.

По большинству социально-демографических характеристик электорат Т. Короткевич оказался промежуточным между электоратами действующего президента и «оппозиции вне выборов». Доля пенсионеров и лиц старше 60 лет среди сторонников Т. Короткевич (13.6%) оказалась больше, чем у «оппозиции вне выборов» (9.0%), но меньше, чем у А. Лукашенко (40.1%). С долями респондентов с высшим образованием – обратная ситуация: среди избирателей Т. Короткевич таковых 25.8%, среди сторонников «оппозиции вне выборов» – 39.0%, среди электората А. Лукашенко – 15.7%. Особенно впечатляют различия по типу поселения: у «оппозиции вне выборов» почти каждый второй сторонник – столичный житель, у Т. Короткевич сторонники распределены равномерно от Минска до деревни.

В отношении политических предпочтений различия ещё больше. Избиратель Т. Короткевич выступает за рыночные реформы (70.9%), хоть и менее внушительным большинством, чем сторонники «оппозиции вне выборов» (81.9%). При этом среди сторонников А. Лукашенко «рыночников» лишь 38.4%. Если электорат «оппозиции вне выборов» всё же скорее доверяет оппозиционным партиям, то у электората Т. Короткевич баланс оценок явно отрицательный, но не настолько, как у сторонников А. Лукашенко.

Та же ситуация в отношении присоединения Крыма к Российской Федерации. Электорат «оппозиции вне выборов» в большинстве своём осуждает, электорат Т. Короткевич – в большинстве одобряет. Сторонники «оппозиции вне выборов» делают выбор в пользу евроинтеграции, сторонники Т. Короткевич в вопросе геополитического выбора делятся практически пополам.

Речь не идёт о том, что кандидатка от «Говори правду» нашла «золотой ключик» к белорусской политике, открыла столбовую дорогу к успеху. Но, как минимум, она рассказала, показала белорусскому обществу кое-что важное про него, такое, чего общество доселе про себя не знало.

Лицом к России – подальше от Европы

Опросы 2015 года зафиксировали рост пророссийских интенций и драматическое падение проевропейских настроений (табл. 6).

Не лишено оснований предположение, что уменьшение проевропейских настроений белорусов вызвано острыми проблемами в Евросоюзе: продолжающийся миграционный кризис, исламистский террор, в частности серия ноябрьских терактов в Париже. Хотя проблема мигрантов – это не проблема Беларуси, по крайней мере, в настоящее время, абсолютное большинство опрошенных высказались против их приёма в Европе. По мнению большинства белорусов (52.2%), «нужно высылать беженцев обратно, не пускать к себе – эти люди, чужие Европе», и лишь менее трети белорусов считают, что беженцев нужно принимать из гуманитарных соображений. Поскольку сам Евросоюз занимает всё же несколько иную позицию в вопросе мигрантов, это отчасти и обусловило снижение доли «евробелорусов».

Также внушительное большинство опрошенных высказались против участия Беларуси в борьбе с международным терроризмом. Европа – это не только край благоденствия, но и мишень террористических атак исламистов. Стать их очередной мишенью, проявив реальную, практическую солидарность с атакованной Европой, белорусы в большинстве своём не хотят – 57.4 vs 34.2%.

Впрочем, никакой массовой западнофобии у белорусов не наблюдается. Внушительное большинство опрошенных приветствовали ослабление режима европейских санкций в отношении официального Минска (табл. 7).

В 2015 году оставалась примерно на прежнем уровне поддержка белорусами политики России в Украине. Это касалось и аннексии Крыма, и поддержки Москвой мятежа в Донбассе (табл. 8, 9).

В целом позитивным оказалось также отношение белорусов к российской военной операции в Сирии. Лишь каждый пятый опрошенный посчитал, что «Россия в очередной раз влезла в чужие дела, продемонстрировала имперские замашки», 30.0% разделили оценку, что «эта кампания – противостояние России мировому доминированию Запада». Относительное большинство (48.7%) поддержало официальную российскую позицию, согласно которой «Россия в Сирии борется с терроризмом, который угрожает всему миру».

Вместе с тем респонденты не проявили большого желания, чтобы их страна встала в военный строй с кем бы то ни было. Как уже отмечалось выше, белорусы не очень приветствуют участие своей страны в международной борьбе с терроризмом. Не проявляют они большого энтузиазма и в отношении размещения в стране российской военной авиабазы: лишь 27.0% относятся к таким планам положительно, более трети (33.9%) – отрицательно.

«Наша победительница»

Одним из немногих событий уходящего года, вызвавших положительные эмоции у белорусов, явилось вручение писательнице Светлане Алексиевич Нобелевской премии по литературе за 2015 год: 57.0% опрошенных заявили, что для них это событие – «предмет гордости, мировое признание таланта С. Алексиевич», менее 20.0% оценили событие как «малозначительное явление, одна зарубежная премия среди прочих», и лишь менее 10.0% – как «попытку Запада навредить Беларуси и России».

При этом обращает на себя внимание, что отношение к писательнице, имеющей весьма внятные политические позиции, публично осуждающей руководителей Беларуси и России и их политику, оказалось слабо зависящим от отношения опрошенных к этим руководителям и их политике. Среди тех, кто доверят президенту Беларуси, 55.0% заявили, что гордятся премией Алексиевич, среди недоверяющих А. Лукашенко таковых оказалось 59.0%. Среди считающих присоединение Крыма к России «справедливым возвращением русских земель» 57.0% гордятся белорусским литературным Нобелем. Сходное отношение выразил 61.0% тех, кто считает эту акцию России империалистическим захватам. Среди приверженцев интеграции Беларуси с Россией гордятся соотечественницей-лауреатом 59.0%, среди сторонников евроинтеграции – 54.0%.

Возможно, самым массовым механизмом формирования такого отношения стала своеобразная «реакция болельщика» – «наша победила». Однако следует отметить, что несовпадение политических позиций респондентов и писательницы не в силах изменить отношение к ней самой. Иными словами, Нобелевская премия Алексиевич стала одним из немногих феноменов, вызвавшим в белорусском обществе устойчивый позитивный консенсус.

Заключение

В 2015 году наблюдалось снижение оценок белорусами как своего благосостояния, так и экономических перспектив развития страны. Эти настроения не вылились в прямые протесты, однако нашли своё отражение как в снижении оценок популярности власти, так и в протестном голосовании за единственного оппозиционного кандидата на президентских выборах Татьяну Короткевич. Анализ её электората показывает наличие в Беларуси большой группы населения, которой несвойственны радикальные политические воззрения, но которая тем не менее желает кардинальных перемен в своей стране.

Данные опросов показали высокую поддержку российской политики как в Украине (Крым, Донбасс), так и в Сирии. Одновременно налицо снижение проевропейских настроений, мотивированное как противостоянием России и Евросоюза по поводу Украины, так и внутренними проблемами самого Евросоюза, такими как миграционный кризис. Вместе с тем белорусы не настроены разделять с Россией «бремя империи», платить деньгами и кровью за глобальную роль на мировой арене.

Ухудшающееся экономическое положение страны порождает увеличение спроса на альтернативу. Однако формула гимна пролетариев всех стран: «До основанья, а затем…» – это не выбор белорусов, по крайней мере, в настоящее время: они готовы немалой частью поддержать лишь умеренную альтернативу.