Правительство Кобякова: лебедь, щука и рак

Инна Ромашевская

Резюме

2015 год явился годом надежд на то, что правительство сможет стать локомотивом реформ в Беларуси, преодолев нежелание политической власти нарушать статус-кво. Поводом для оптимизма послужила смена правительства Михаила Мясниковича на воспринимаемое как более реформаторски настроенное правительство Андрея Кобякова, а также интрига, связанная с задержкой формирования правительства после президентских выборов. По итогам года можно сделать вывод, что внутри исполнительной власти сформировались по крайней мере три группы, различающиеся своим видением роли правительства в решении актуальных для Беларуси проблем: (1) группа реформаторов, ориентированных на выполнение рекомендаций международных организаций (МВФ, Всемирный банк); (2) группа «регуляторов» (силовики, министерства торговли и информации), усматривающих решение социальных и экономических проблем в усилении государственного контроля; (3) группа консерваторов, ориентированных на выжидание, т. е. сохранение статус-кво, в надежде на изменение/возвращение внешних условий в наиболее благоприятное состояние, включая рост цен на нефть и продукты её переработки, экономический рост и, соответственно, рост покупательной способности в России. В итоге белорусское правительство завершило год так же, как и начало, – в состоянии стратегической неопределённости.

Тенденции:

Выжидание, или Кредит ex machina

Назначение нового правительства в канун нового 2015 года естественным образом дало повод надеяться на обновление государственной политики или, как минимум, признание необходимости такого обновления. Да и сам глава государства, представляя в должности нового премьера Андрея Кобякова, говорил о «конструктивных и прорывных» идеях для повышения эффективности экономики.1

Действительно, первые шаги нового главы Национального банка Беларуси Павла Каллаура позволили купировать кризис, связанный со свободным падением курса белорусского рубля вслед за российским, и устранить традиционный для Беларуси дефицит наличной и безналичной валюты. Однако за тактическими шагами не последовало стратегических решений.

Минули первые сто дней работы нового правительства, затем – первое полугодие, но прорывные идеи так и не были сгенерированы. Риторика руководителей экономического блока традиционно включала и поддержку предпринимательства, и развитие малого и среднего бизнеса. Однако на состоявшейся в марте 2015 года Ассамблее деловых кругов представители государства и бизнеса хотя и сидели рядом в президиуме, но говорили каждый о своём. В финальном пресс-релизе Ассамблеи зафиксировано положение об углублении кризиса доверия между бизнесом и властью.2

С мая-июня 2015 года правительство сфокусировалось на своей привычной деятельности – поиске внешних источников финансирования. Поскольку обещанные кредиты от Российской Федерации так и не материализовались, правительство с энтузиазмом восприняло новые обещания – на этот раз от высоких официальных лиц Китая и Индии, посетивших в этот период Беларусь. На первый взгляд, эти визиты казались исключительно продуктивными: Индия выразила готовность предоставить Беларуси кредит в размере USD 100 млн, Китай – целый набор кредитов разной степени связанности на общую сумму USD 7 млрд. Правда, все суммы обещались под сотрудничество с национальными компаниями этих стран.

Параллельно белорусское правительство пыталось заручиться согласием МВФ и Антикризисного фонда ЕврАзЭС (с 15 июня 2015 года – Евразийский фонд стабилизации и развития (ЕФСР)) на выделение новых кредитов, используя обновлённую программу структурных реформ в качестве залога. Хотя обе организации не отрицали возможность выделения кредита в принципе, камнем преткновения в переговорах с белорусским правительством традиционно встал вопрос: что первично – кредит или реформы? Судя по тому, что переговоры как с МВФ, так и с Евразийским банком развития продолжались до конца года (и продолжаются на момент написания этой статьи), обоюдоприемлемый ответ на этот вопрос пока не найден.3

Закручивание гаек

На фоне заявлений руководителей экономического блока о необходимости поддержки предпринимательской инициативы, малого и среднего бизнеса, в особенности – разделения функций собственника и регулятора, ряд министерств и ведомств решали проблемы белорусской социально-экономической модели проверенным способом «закручивания гаек». С начала года министерство торговли проводило политику «нулевой толерантности» по отношению к субъектам хозяйствования за нарушения законодательства о торговле и общественном питании. Так, только за первые два месяца 2015 года юридические и должностные лица, допустившие такие нарушения, были оштрафованы более чем на BYR 1 млрд.4

Получив в конце 2014 года, согласно президентскому указу № 567, полномочия приостанавливать работу и закрывать предприятия торговли, бытового обслуживания и общепита, минторг на протяжении года проверил около 3 тыс. таких предприятий, приостанавливал деятельность 577 из них и закрыл пять таких объектов.5 Недовольство минторга вызывали и торговые онлайн-площадки, указывающие цены в валюте, и даже трафаретная реклама на асфальте.

Бескомпромиссную позицию министерство заняло и по отношению к индивидуальным предпринимателям (ИП), занимающимся розничной торговлей, настаивая на исполнении Указа № 222 об обязательном наличии сертификатов на реализуемую продукцию. Несмотря на аргументы предпринимателей, что получить все требуемые документы у поставщиков (главным образом российских) невозможно, власть продолжила курс на выдавливание ИП из мелкой розницы. Уже в начале 2016 года это привело к развёртыванию полномасштабного кризиса, в том числе и к росту социальной напряжённости.

Министерство труда и социальной защиты продемонстрировало полную поддержку принятому в апреле Декрету № 3 «О предупреждении социального иждивенчества», согласно которому лица, не имеющие официального трудоустройства, обязаны платить взнос, компенсирующий их отсутствующий вклад в государственный бюджет. По оценкам экспертов, администрирование этого декрета обойдётся гораздо дороже, чем извлечённые таким образом доходы в бюджет, не говоря уже о том, что, согласно мнению правозащитных организаций, этот нормативно-правовой акт нарушает и Конституцию, и ряд подписанных Беларусью международных договоров.6 Тем не менее минтруда последовательно защищало необходимость данного декрета, в то же время заявляя об отсутствии предпосылок к повышению пособия по безработице (в настоящее время размер пособия в среднем составляет около EUR 20 в эквиваленте).

Мечты о реформах

Ряд высокопоставленных госслужащих, главным образом в министерстве экономики и Администрации президента (АП), со второй половины года (а точнее, после президентских выборов, прошедших 11 октября) начали осторожно высказываться о недостатках существующей социально-экономической модели развития и предлагать сценарии реформ.

На протяжении всех трёх месяцев после своего переизбрания президент делал крайне туманные и противоречивые заявления относительно возможности реформ. Целая группа государственных служащих (среди них заместитель министра экономики, заместитель руководителя АП, помощник президента по экономике) присоединилась к независимым экспертам в истолковании этих неоднозначных заявлений. Так, на состоявшейся 23 октября научной конференции, посвящённой прогнозированию и регулированию социально-экономического развития, помощник президента по экономическим вопросам Кирилл Рудый выступил с всеобъемлющей критикой системы «ручного управления» экономикой, которая, по его мнению, сложилась в Беларуси.

Обоснованная критика низкой эффективности управления белорусской экономикой продолжилась на ставшем традиционным «Кастрычніцкім эканамічным форуме» (KEF) 2015. Николай Снопков, который из министра экономики стал вторым лицом в Администрации президента, тем не менее не совсем утратил веру в либерализацию экономики. Из его уст прозвучала мысль о том, что выстроенная в рамках текущей системы госуправления вертикаль исполнительной власти неэффективна в управлении экономическими процессами. По мнению Н. Снопкова, проблема заключается в рассогласовании целей между различными уровнями власти. Однако выход из этой ситуации замглавы АП видит не в реформе местного управления или наделении местных властей реальными полномочиями в принятии решений (как это предполагает Национальная стратегия устойчивого развития), но, напротив, в унификации экономических идей, программ и целей на всех уровнях госуправления.

Критику сложившейся системы госуправления продолжил на KEF 2015 и Кирилл Рудый, который полемизировал сам с собой в рамках доклада о возможности или невозможности структурных реформ в будущем году. Он отметил, что не все носители «европейских костюмов» среди чиновников являются носителями европейских идей, а любым возможным реформаторам придётся уживаться и находить общий язык с силовиками и «красными директорами». Однако, несмотря на свою критику действующей модели и предложения реформ (которые ещё неоднократно повторялись на различных мероприятиях, состоявшихся до конца года), чиновники, занимающие ключевые посты в государственном аппарате, вынуждены признать, что решающее слово остаётся всё же за действующим главой государства.

«Реформационная» интрига сохранялась ещё некоторое время, поскольку после президентских выборов сложившее, согласно Конституции, свои полномочия правительство оставалось в статусе «исполняющего обязанности». Почти двухмесячная пауза в назначении нового правительства дала многим экспертам основание надеяться на то, что в это время проходили закулисные переговоры относительно кандидатур нового премьера и ключевых министров. Назначение на эти посты уверенных сторонников реформ явилось бы однозначным сигналом того, что политические власти готовы на решительные шаги. Дополнительным основанием для такого рода ожиданий явился довольно оптимистичный прогноз исхода переговоров с МВФ об очередном кредите. Экспертное сообщество сходилось во мнении, что ради получения кредита белорусские власти будут вынуждены представить реалистичный план структурных реформ и выказать ему необходимую политическую поддержку. Однако в середине декабря правительство было переназначено в текущем составе, включая премьер-министра, а в переговорах с МВФ наступила пауза.

Заключение

В новый 2016 год белорусское правительство вошло в привычном для себя режиме «ожидания чуда». Такого рода чудом может стать повышение цены на нефть и соответствующее увеличение прибыли нефтеперерабатывающего сектора – традиционного донора государственного бюджета. Чудом меньшего ранга, но всё же желанным могут стать кредиты от МВФ и/или Евразийского фонда стабилизации и развития – особенно если для их получения будет достаточно планов реформ, а не конкретных действий.

Ещё одно чудо, на которое особенно уповает директорский корпус, – нормализация отношений между Россией и Евросоюзом, снятие санкций и, соответственно, повышение ёмкости российского рынка с сопутствующим повышением объёма продаж изделий белорусской промышленности. В отсутствие признаков приближения указанных чудес, правительство скорее всего продолжит изыскивать средства для наполнения государственного бюджета в карманах граждан. Среди планируемых мер – повышение налогов, акцизов и сборов, а также тарифов на жилищно-коммунальные услуги, борьба с нарушениями в торговле и общественном питании, сопровождающаяся штрафами. Не исключены и другие планы сокращения бюджетных расходов, в том числе постепенное повышение пенсионного возраста и сокращение декретного отпуска.

Группа реформаторов, вероятно, продолжит искать поддержку у международных и отдельных независимых исследовательских организаций. Можно предположить, что её деятельность будет выражаться, главным образом, в публичных выступлениях, публикации различных планов и предложений реформ. Вероятность реализации этих предложений в большой степени будет зависеть от того, насколько отчаянной окажется ситуация с государственными финансами в Беларуси в 2016 году, а также от того, смогут ли потенциальные кредиторы (МВФ и ЕФСР) настоять на своих требованиях экономических реформ в противовес политическим установкам на выделение кредитов.