Культура «после нации»: жизнь вопреки концептам

Максим Жбанков

Резюме

При отсутствии эффективного политического действия и полноценного культурного рынка основным инструментом условного упорядочения культурной среды остаётся административный ресурс. Закономерным проявлением общей стагнации на верхних этажах культурного процесса становится поглощение новых неформатных авторов старым «сильным» каноном. Главным ресурсом вербовки публики (и обустройства репутации автора) становится то, что прежде являлось вторичным: медиаскандалы и публичные конфликты.

Сохранение госмонополии на главные каналы распространения культурных текстов и культурной цензуры ведёт к реанимации культурпартизанства в двух измерениях: героического мифа и набора практик культурактивизма. Новая генерация культурных героев выбирает не коллективный штурм, а личный манёвр, разобщённый уход на края инерционного культпроцесса. Происходит дальнейшее расширенное воспроизводство размытой идентичности и многовекторной культурной прописки.

Тенденции:

Сумерки героев: слабые техники времён сильной власти

Единственным инструментом условного упорядочения культурной среды остаётся административный ресурс. Что продемонстрировала, в частности, учреждённая в этом году минская триеннале современного искусства «БелЭкспо-Арт 2012» – официально одобренная версия белорусского арт-процесса, вызвавшая массу вопросов как крайне разнородным составом участников, так и вызывающим отсутствием внятной концепции.

Основным занятием белорусского автора эпохи безнадёжной стабильности становится повторение пройденного, расширенное воспроизводство уже отработанной другими культурной мифологии. В результате происходит неизбежная девальвация символического капитала героев времён национально-культурного самоопределения.

Прежние капитаны наших сердец тихо усыхают до провинциальных массовиков-затейников: лучший сонграйтер 1990-х и 2000-х «нулевых» Лявон Вольский работает в жанре шутовского культпросвета (программа «Назад ў будучыню» канала «Белсат»). Лидер новой волны отечественной поэзии Андрей Хаданович выпускает в основном переводы и детские стихи. Игорь Варашкевич (фронтмен легендарной «Крамы») ушёл играть чужие песни в пивной ресторан. Радикальный литератор Альгерд Бахаревич скромно занят ежедневным обзором памятных дат на радио «Свабода».

Некогда мятежные N. R. M. участвуют в отборочном туре конкурса «Песня для Евровидения». После несостоявшегося триумфа «Масакры» самый креативный из действующих белорусских кинорежиссёров Андрей Кудиненко вернулся к работе в России. Музыкальная сенсация двухлетней давности – хард-рок бэнд TheToobes – чаще выступает в Варшаве, чем в Минске, и всерьёз подумывает о релокации.

Закономерным частным проявлением общей стагнации на верхних этажах культурного процесса становится поглощение неформатных авторов наличным «сильным» каноном. Самый яркий из несистемных мыслителей Валентин Акудович выпустил объёмную Кнігу пра Нішто– попытку философствования «по правилам». Опыт самореабилитации «чужака» в глазах академического сообщества объективно оказался неудачей по всем параметрам – как с точки зрения оригинальности авторских идей (ограниченной постоянной оглядкой на традицию), так и в качестве запроса о прописке в весьма закрытой корпоративной среде «системных» гуманитариев.

В тени обесценившегося канона «большой» культуры любая новация читается как воспоминание. Очередной премьерой театра имени Янки Купалы стало «Местачковае кабарэ»: шоу из прошлого с участием мэтра ностальгии – барда, актёра и шоумена Виктора Шалкевича. Новый диск Змитера Вайтюшкевича «Ваячэк» – ретро вдвойне: проект на стихи польского «проклятого поэта» 1960-х, запущенный в работу лет семь назад. Призёр литературной премии Ежи Гедройца 2012, роман Владимира Некляева Аўтамат з газіроўкай з сіропам і без– ещё одно послание из страны остановившегося времени: записки прежнего мальца пополам с заметками кандидата в президенты, политика вперемежку со старым кино, шпионы, подпольные харизматики, девочки, Крым, ситро, стиляги и доносы. И над всем этим шальным шапито всевидящее око спецслужб. Прошлое есть настоящее. Вернуться нельзя, потому что ты и не уходил.

На национальной киностудии «Беларусьфильм» также работают старые схемы. Единственной «новостью», предложенной новым руководителем студии Олегом Сильвановичем, явилось укрепление прежнего статуса младшего партнёра в копродукциях с соседними странами. Правда, с определёнными коррективами: студия взялась за престижный арт-хаус. Определённый медиарезонанс вызвала её продюсерская поддержка нового проекта Сергея Лозницы «В тумане» (Германия – Россия – Нидерланды – Беларусь – Латвия), успешно показанного на Каннском фестивале (приз ФИПРЕССИ за лучший фильм основного конкурса). То, что фильм сделан по мотивам прозы Василя Быкова, дало повод заявить о «победе белорусского кино». При этом в прошлом году не выпущено в прокат ни одного художественного полнометражного фильма, сделанного белорусскими авторами.

Ступор локальной культуриндустрии размывает все критерии оценки и лишает смысла конкурентную борьбу: сражаться за публику и меряться качеством на здешнем поле просто не с кем. Главным ресурсом вербовки публики (и обустройства репутации автора) становится то, что прежде выступало вторичным: медиаскандалы и публичные конфликты.

Заявленный год назад в качестве «первого белорусского молодёжного телесериала» проект Андрея Курейчика «Выше неба» вдруг оказался... полнометражным кинофильмом, смонтированным и представленным публике вопреки воле заказчика – Программы развития ООН. Рабочий конфликт дал группе Курейчика повод обвинить ПРООН в посягательстве на авторскую свободу и политической цензуре и засыпать массмедиа письмами и жалобами. А также привлечь внимание к своей версии сборки отснятого материала, спешно выложенной в сеть.

По всем признакам, в 2012 году продолжилось оформление постидеологического культурного поля – территории слабых (вторичных) акторов, в котором зона секонд-хенда расширяется в ответ на политическую энтропию и социальную стагнацию, старые герои оказываются (соразмерно смене ландшафта) «новыми», то есть усыхают и блекнут, а их борьба превращается в медиаэффект.

Возвращение партизан: действия в захваченном поле

Отсутствие внятных признаков обновления при сохранении госмонополии на основные каналы распространения культурных текстов и исправно действующем режиме культурной цензуры («чёрные списки» работают в диапазоне от запрета на концерты «нелояльных» артистов до контроля над акциями в галерее Ў и вывода из состава жюри кинофестиваля «Лістапад» «нелояльных» кинокритиков) благоприятно для реанимации уже не однажды похороненного культурпартизанства. Тактики шифрования и обходных манёвров, практики разовых арт-диверсий, спонтанные дискуссии и хаотичный культурный менеджмент, привычка к жизни вопреки и принципиальное недоверие госструктурам – всё это на деле оказывается чуть ли не единственным способом делать актуальную культуру здесь и сейчас. Прежние призывы проститься с партизанством (Артур Клинов) сегодня звучат прекраснодушной интеллигентской сказкой из очередной блестяще проваленной «оттепели».

Партизаны вернулись «двумя колоннами»: как старый новый героический миф и как практики культурактивизма. В первом случае речь идёт о повторных попытках прописать базовые принципы национального самосознания, во втором – о техниках творческого самосохранения во враждебной среде.

Примером реанимации национал-геройства стал гродненский фолк-панк-проект «Людзі на балоце». Выпустив одноимённый дебютный альбом с «змагарскімі» распевами (как бы) времён БНР, музыканты (уже как боевой проект «Дзецюкі») попали под административный запрет на концерты. Условный партизанский шарм угловатых стилизаций «Людзей...» в сумме с резкими публичными высказываниями лидера группы выглядят бледной тенью музыки боевых 1990-х. Проект вторичен и способен впечатлить лишь неофитов. И напугать столь же инерционную в своих взглядах «вертикаль».

Попыткой «партизанского» креатива в 2012 году можно считать и активные опыты киношного ликбеза в формате серии частных грантовых «курсов молодого бойца» – краткосрочных киношкол и блиц-фестивалей типа OneShortFilmFest (февраль 2012). Сюда же – по сути и формату – следует отнести открытые лекции «Летучего университета» Владимира Мацкевича, оперативную ориентировку для тех, кому мало разрешённого культпайка.

Тренд поддержал и варшавский смотр белорусского кино Bulbamovie, в этом году дополнив традиционные кинопоказы конкурсом короткометражек молодых авторов. В таком контексте эффектно прозвучал и сетевой опус дебютанта Кирилла Нонга «Снимать на поражение» – 48-минутный самопальный «мувик» со стрельбой, герои которого... снимают самопальный «мувик» со стрельбой. Тут есть техобеспечение. Нет нерва и смысла.

Наличные внесистемные инициативы любого калибра и любой ориентации работают вразброс и наспех. Нет центра, способного генерировать внятные концепты. Нет системы трансляции смыслов, нет векторов роста. Такая культура делается наскоро. И, как следствие, порождает не новые элиты, а стайки амбициозных дилетантов. Это могло бы сработать как вербовка новых сил в систему культурного производства (с непременной последующей шлифовкой и фильтрацией). Но системы нет. Поэтому активно транслируются не смыслы, а просто техники говорения.

Новые лица: речь вопреки спектаклю

Острое чувство исчерпанности прежних сценариев движения культуры и движения-в-культуре находит своё отражение не только в хаосе «партизанских» акций и общем стилистическом разладе. Принципиально иными оказались ключевые герои культурного процесса 2012: креативные персонажи на опустевшей сцене эпохи смерти идеологий. Это жизнь после нации. Точнее, вопреки нашему прежнему пониманию нации.

Весьма показателен в этом плане нашумевший в начале года сетевой текст молодого литератора и критика Всеволода Сцебураки «Мы – пакаленьне last»: «Мы пакаленьне LAST... За намі ідзе ўжо не пакаленьне беларусаў, але пакаленьне грамадзянаў РБ». Сцебурака убедительно фиксирует конец надежд на то, что «Беларусь можа быць беларускаю»,но, по сути, констатирует смерть не «беларускасьці», а её радикально-романтической трактовки по схеме «один народ – один язык – одна идеология – один путь». Реальность оказалась поликультурной и многоязычной. И в ней каждому приходится самоопределяться заново.

В режиме активной монетаризации колючего «неформата» продолжает работать группа «Ляпис Трубецкой». Очередная программа «Рабкор» доводит прежние бойцовские гимны до частушек чумазых пролетариев, плотно заселивших новейшие клипы «ляписов». Протестный рок советского разлива успешно мутировал в народный гоп-стайл, героический эпос родом из ближайшей пивной.

Похожий путь проходит сетевой ресурс «Арт-активист». Первоначально претендовавший на роль активного игрока в белорусском арт-поле, портал довольно быстро превратился в несущественную коллекцию ссылок и примечаний по поводу жизнедеятельности локального арт-сообщества. При этом радикальные авторские проекты руководителя ресурса Сергея Шабохина странным образом гармонируют с претенциозно нейтральным стилем сайта, успешно подменяющего проблемность декоративностью.

Отражённым светом прежнего стиля светятся многие проекты 2012 года. Стабильно ностальгируют любимцы народных экспертов (по версии сайта experty.by) «Серебряная свадьба»: последний диск группы оформлен в виде серии открыток с иконическими ретро-образами – от кустодиевской купчихи до Мэрилин Монро. Столь же архаичен новый стиль «Свадьбы», где декадентская лирика встречается с балкан-попсом девяностых и московским неофутуризмом восьмидесятых. Пересмотром архива занят Альгерд Бахаревич: его сборник эссе Гамбургскі рахунак– опыт эффектного сведения счётов с «золотым фондом» белорусской литературы. Реанимацией белорусского немого кино – показом с новой озвучкой актуальными артистами – занят Сергей Будкин в рамках своего проекта «Тузін: немаўля».

Режим списка артефактов – условно системной презентации чужого материала – явился основой и выставочного проекта «Радиус нуля» (кураторы Руслан Вашкевич, Ольга Шпарага, Оксана Жгировская). Претензия на осмысление опыта «нулевых» обернулась здесь выборочным опросом общественного мнения и, как результат, хаотичной выставкой «одобренного арт-сообществом» в мёртвых цехах завода «Горизонт». Фактура ищет концепцию и пока не находит. Показательно, что и белорусско-польский конкурс дизайна «Мы-2012» (куратор с белорусской стороны – Михал Анемпадистов) не представил цельного видения родной идентичности. Так, набор отсылок к быту, языку, фактам истории и мёртвым героям.

Наиболее заметные свежие лица отечественной культуры – местные кадры с опытом работы на чужой волне. Могилёвский гитарный бэнд Akute связал цепкую мелодику британского попса с жеманными распевами ранних J:Морс, добавил вкус «мовы», убрал политику – и получились новые герои для чувствительных девочек и «тутэйшых» мальчиков. Нормальный коммерческий продукт для местного рынка. Недавняя дебютантка Полина Республика – тоже больше, чем очередная девочка с гитарой: французский шансон сопряжён здесь с белорусской бардовской традицией, а европейская инди-сцена – с русским романсом. Каждый элемент тут на месте – и все работают. Пусть пока и не в полную силу.

Впечатляет резкий старт Макса Коржа: «свой парнишка» с рекламной внешностью и бодрыми рэпаками, не пробыв на сцене и года, уже способен собрать тысячные залы и гастролирует по России. Он оказался удивительно к месту со своими незатейливыми текстиками про субботние загулы, смурных друзей и неверных подруг. «Центровые» ребята средней образованности и средних претензий, живущие мимо больших денег, большой политики и борьбы идей, получили зеркало, в котором не стыдно узнать себя. Лет десять назад таким зеркалом был Серега. Сейчас – Корж. Персонаж с интуитивной культурной пропиской и спонтанным жизненным выбором. Низовой герой времён победившей стабильности.

Весьма любопытен англоязычный новый бэнд CloverClub (премия experty.by за лучший дебют года). На фоне скучного хипстерского ретро-ривайвла последних лет – скрупулёзной озвучки закордонных шаблонов разного срока давности – группа выделяется живым и затейливым материалом, помноженным на неподдельный энтузиазм и обаяние музыкантов. Здесь другие схемы смыслов и другая логика роста: отдельная музыка отдельных индивидов. Европа в голове, а не на знамёнах и стикерах. Новый остров архипелага Беларусь.

Новая генерация выбирает не коллективный штурм, а личный манёвр: разобщённый уход на края инерционного культпроцесса. Это не эмиграция, а переключение на другую частоту вещания. Опыты жизни и письма в стране информационных сквозняков.

«Наше» необратимо теряет однозначную ценностно-стилистически-языковую маркировку: сюда ложатся «польский» Вайтюшкевич и «европейский» Вашкевич, «пророссийский» Курейчик и «британский» CloverClub. А есть ещё новый пластический театр, экспериментальная электроника, сетевое видео... Конкуренция национальных культурных мифологий тихо переходит в конкурс дизайна.

Заключение

Динамика культурной ситуации 2012 года демонстрирует закрепление и усиление обозначенных нами в предыдущих обзорах тенденций. Реальная жизнь белорусского культурного креатива окончательно отделилась от государства, сохранившего за собой лишь полицейско-бюрократические функции. Новый белкульт – жизнь после идеологий, партизанское движение в поле обесценившихся культурных знаков.

Характерная для несистемного белорусского автора ситуация внутреннего эмигранта трансформируется в сюжет «автономного плавания» – без оглядки на действия системы и надежды на её поддержку. «Отдельные» артисты обустраивают новую культуру как зону частных практик, спонтанно-ситуативных игр поперёк любых идейно-стилистических барьеров. Наиболее адекватной формой «беларускасьці» становятся полистилизм и многоязычие, лучшей тактикой местного артиста – ремиксинг и ресайклинг.

2012 год отмечен расширенным воспроизводством размытой культурной идентичности. В целом завершился переход от квазисоветского культурпровинциализма к полистилизму постидеологической культуры европейского образца. В перспективе можно ожидать окончательного оформления новой генерации несистемных белорусских авторов – «граждан Европы», реализующих себя преимущественно в рамках международных проектов и слабо привязанных к наличным схемам державной культурной политики.