Для анализа международных отношений используется ряд клише, которые воспринимаются как очевидная данность. Среди них: евроинтеграция, глобализация, победивший либерализм и пр., а также приставка «пост». Если же какое-то неожиданное событие или явление не вписывается в привычные схемы восприятия, эксперты объявляют его «черным лебедем», и делу конец. А если делу не конец? Если это только начало?
Настоящим «ударом» стали даже не результаты британского референдума летом прошлого года или президентские выборы в США, а все то, что последовало после. Процесс выхода Объединенного Королевства проходит по радикальному сценарию, а Трамп реализует все свои предвыборные обещания.
Мне, как и многим экспертам, казалось, что Brexit будет мягким — этаким полувыходом, набором разнообразных полумер — при частичном присутствии в едином экономическом или таможенном пространстве (как в случае с Норвегией или Швейцарией). Получилась ошибка в прогнозе: выход означает полный выход! Когда был опубликован «план Мэй» стало ясно, что это настолько же серьезно, как и стена на границе США и Мексики.
Наверное, поэтому, несмотря на то, что материалов сегодня про брэкситу много, очень мало размышлений о том, что же будет происходить дальше и почему мы все еще продолжаем уговаривать себя, что «может, все обойдется» и «они смягчат удар». Поскольку «глобализация является структурным признаком международных отношений», или даже «глобализация победила»…
Собственно план включает в себя 12 принципов, которые определяют концепцию выхода Великобритании из ЕС как начало новой самоидентификации внутреннего и внешнего характера. Все включено: от трудового законодательства и отношений с частями Королевства до внешней политики и торговли.
17 января Тереза Мэй выступила в Лондоне в Форин офисе с программной речью, посвященной плану правительства страны относительно предстоящего выхода. Что же было предложено? Самым радикальным решением является выход из единого европейского рынка, причем никаких компромиссов премьер не предлагает. По ее словам, промежуточные формы участия не подходят, так как это означало бы согласие с европейскими правилами при одновременном отказе от возможного контроля над ними.
Еще одно радикальное решение — это выход из Таможенного Союза, так как, по мнению главы кабинета, сохранение членства в нем препятствовало бы заключению новых торговых соглашений между Великобританией и другими странами.
Интересно, что британское правительство выступает за сохранение беспошлинной торговли с ЕС, что будет сложно реализовать при бескомпромиссном следовании двум вышеупомянутым решениям.
Принцип, который призван подчеркнуть уважение и учет интересов Шотландии, Уэльса и Северной Ирландии — таким образом, чтобы предвосхитить их сопротивление или же смягчить недовольство, которое уже присутствует (особенно в Эдинбурге) — особые отношения Британии и Ирландии в сфере торговли и передвижения.
Наконец, пункт, который, собственно, выступал главной движущей силой брэксита — введение мер контроля из стран ЕС, эдакая «стена на границе».
Правда, в программе прописан принцип взаимного уважения к правам европейских граждан, как и британских граждан в ЕС. Провозглашено также усиление мер социальной защиты, сохранение сотрудничества в гуманитарной сфере.
Что будет из себя представлять Объединенное Королевство в мировой торговле и политике как отдельный субъект? По мнению Терезы Мэй, Британии пора выйти на глобальную арену в качестве суверенной страны и независимого торгового партнера. Этот принцип является признаком восстановления полного суверенитета и возврата к традиционной форме ведения внешней политики государства.
Такой «возврат» к национализму неизбежно ставит вопрос о статусе частей Объединенного Королевства — таких как Шотландия. Сегодня уже известно, что британский Верховный суд обязал правительство получить одобрение парламента, но не обязал консультироваться с Шотландией, Уэльсом и Северной Ирландией. Ответная реакция не замедлила себя ждать. Шотландский парламент уже провел голосование о выходе страны из ЕС, и большинство депутатов высказались «против» него. В марте первым шотландским министром Николой Стренджен анонсирована конференция Шотландской национальной партии, где, скорее всего, будет выдвинута инициатива проведения нового референдума (рассматриваются и более ранние сроки).
Но к концу марта (дедлайн был определен британским правительством неслучайно) Тереза Мэй также намерена полностью завершить внутренние дебаты с тем, чтобы задействовать ст. 50 Лиссабонского договора по выходу Британии из ЕС. Фактически идет игра «на опережение», так как в случае если Эдинбург проведет референдум до конца марта (что представляется сложным, но возможным), то либо придется отложить брэксит, либо выйти из ЕС неполным составом.
У Терезы Мэй имеется еще проблема в лице палаты лордов, которая еще не проголосовала. Несмотря на то, что эксперты считают маловероятным отказ верхней палаты в доверии правительству, при такой игре на опережение с Шотландией возможны сюрпризы. Особенно учитывая тот факт, что большинство членов верхней палаты были «против» брэксита.
Если у британского правительства все задуманное получится, и 31 марта формальная процедуры выхода будет пройдена, то перед кабинетом Мэй встает проблема реализации сценария выхода. Уже была представлена «белая книга», в которой выход — не формальный, а фактический — описан достаточно подробно.
Британия уже намечает и будущие внешнеполитические приоритеты. В частности, во время своего визита в США премьер-министр красноречиво говорила о восстановлении особых отношений между государствами. Представители администрации Трампа, в частности предполагаемая кандидатура на позицию американского посла в ЕС Тэд Мэллок, высказались за «быстрое соглашение о торговле», которое может быть подписано за три месяца после выхода Британии из ЕС (что, впрочем, спорно с технической точки зрения).
Весьма интересным, хотя почти не обсуждаемым, стал визит Т. Мэй в Турцию. Этот визит стал даже более показательным, чем американский, по ряду причин. Во-первых, Британия заявила об активизации своих торговых отношений с Турцией. Известно, что Британия и Германия соперничают на турецком рынке, и до сих цифры говорили в пользу немецких товаров и компаний. На встрече с турецким президентом была поставлена цель увеличить торговый оборот с USD15,6 млрд до 20 млрд в год. Во-вторых, акценты в переговорах сместились с вопросов о правах человека и будущего демократии на проблемы обеспечения безопасности. В этой связи в рамках военно-технического сотрудничества был подписан контракт на USD 125 млн.
Все эти визиты, контракты, лоббинги и обсуждения контуров будущих соглашений являются демонстрацией того, что Британия возвращает себе полную правосубъектность в торговле, экономике и обороне. Ничем иным как возвратом к принципам Вестфальской системы международных отношений это назвать нельзя.
Идеи относительно полного суверенитета в рамках национального государства и отказа от передачи полномочий наднациональным органам союза воспринимаются как страницы учебника по истории дипломатии XVIII–XIX веков, но это происходит сегодня. Мы могли бы это считать частным случаем, если бы речь не велась о развитом западном государстве с постиндустриальной экономикой, которое является военной державой с ядерным потенциалом. Государство, которое прошло все ужасы мировых войн и отчасти являлось инициатором глобальных конфликтов. Страна, которая была и остается важным, активным членом международного сообщества. Такая тенденция нам и не снилась еще год назад.