Текущую избирательную кампанию, по ряду причин, принято называть уникальной. По количеству зарегистрированных кандидатов в президенты, по невероятно «мягким» правилам игры и т. д. То же самое можно сказать и про медиа-контекст выборов-2010.
Две предыдущие президентские кампании, с которыми корректно сравнивать эти выборы, были примечательны тем, что в СМИ (как в государственных, так и в негосударственных) всегда выделялась некая одна доминантная тема. Тема, которая если не формировала, то, бесспорно, оказывала существенное влияние на формирование политической повестки дня. В 2001 г это была история вокруг исчезнувших Гончара, Красовского, Захаренко и Завадского и причастности к данным исчезновениям первых лиц государства. В 2006 г темой, которая красной нитью проходила через все медиа-каналы, была тема цветных революций. Государственные СМИ объясняли, почему у нас цветные революции невозможны, т. е. потому что стабильность и порядок не могут спровоцировать какие бы то ни было протестные действия. В свою очередь альтернативные медиа объясняли, почему революция состоится, и даже заранее предлагали разные варианты названий. Например: Белая революция, Синеокая революция, Васильковая революция, Джинсовая революция и т. д.
Особенность текущей кампании в том, что в СМИ невозможно выделить одну центральную, резонансную тему, которая бы существенно влияла на настроения завтрашних избирателей. Невозможно выделить эту самую главную тему потому, что её, в принципе, нет. Теоретически этой темой могли стать «крестные батьки», но не стали. Вместо одной главной темы мы имеем сегодня десять историй с разными названиями и сюжетными линиями.
Есть история про некляевского кота, история кандидата в президенты Усса, которого за лаконичность все дружно стали ругать, еще выделяется история кандидата в президенты Лукашенко (выделяется не какой-то своей супероригинальностью, а просто тем, что этого кандидата традиционно во всех СМИ очень много). Другими словами, мы имеем десять презентационных кампаний кандидатов в президенты, причем сами кандидаты, зачастую рекламируют не себя лично, а те политические структуры, от которых они были выдвинуты.
Кроме этого есть еще и скандалы, связанные с качеством и количеством собранных подписей кандидатами в президенты. Призывы выйти на площадь в день «ч» (это стало уже своего рода неким правилом хорошего тона в белорусской оппозиционной политике) и т. д.
Все эти истории: десять кандидатских рекламных кампаний, призывы выйти на улицы, выступления в прямом эфире Первого национального канала БТ и важны, и нет. Они имеют значение, если мы будем скрупулезно и детально разбирать каждую историю в отдельности, и оценивать те или иные локальные медиа-победы или поражения кандидатов в президенты. Сравнивать позитивные и негативные рейтинги до выступления и после. Но если мы говорим о развернутой медиа-картине избирательного процесса, то, на мой субъективный взгляд, детали упомянутых выше историй не имеют серьезного значения. Потому что все эти темы они очень локальны и не являются определяющими для формирования ясной, лаконичной картинки медиа-реальности.
Что я имею в виду? В канун прошлых выборов страна жила «цветной революцией». С одной стороны, эту тему подавали со знаком плюс и говорили о том, что белорусская революция — это свобода. На выходе получилась книжная серия, но это совсем другая история. В свою очередь, со стороны государственных медиа-каналов доминантная тема подавалась со знаком минус. Отсюда все эти истории про грузинских боевиков, крыс в канализации и т. д. Но независимо от знаков, эта была та тема, которая формировала медиа-реальность и оказывала влияние на поведенческие стратегии аудитории в преддверии выборов-2006.
Сегодня картина диаметрально противоположна. Мы имеем разнородную фрагментированную мозаику, которая не складывается в общий пазл. По большому счету, кандидаты в президенты и СМИ ежедневно занимаются вербовкой своих же сторонников. Самой обсуждаемой темой недели становится телеобращение кандидата в президенты от партии БНФ, которому социологи TNS Ukraine дают 0,5%. Это очень показательный факт, который, с одной стороны, демонстрирует камерность политизированной публики. А с другой — обнажает отсутствие иных событий.
В целом, если говорить о событиях, которые повлияли на формирование медиа-картины текущей избирательной кампании, я бы выделил только две истории. Первая — это теледебаты в прямом эфире Первого национального. Номинально дебаты, по факту ток-шоу с участием кандидатов в президенты. Это заслуживает внимания хотя бы потому, что впервые за последние 16 лет оппозиционные политики появились на телевидении не только в формате talking head, но и проявили себя в живой дискуссии во время прямого эфира. Однако переоценивать эффект этой часовой передачи, конечно, не стоит.
Самый подходящий комментарий, который я увидел на тему «дебатов», уместился в одном слове — повеселили. Что-то добавить здесь, в самом деле, сложно. Это, пожалуй, лучшее из всего того, что было сделано командой Зимовского в рамках их логики понимания телевидения. Лично я бы записал эти «дебаты» в плюс как организаторам, которые, как мне кажется, справились с поставленной задачей (то, что не была выполнена сверхзадача — развести кандидатов на выяснение отношений между собой — ну, на то она и сверхзадача), так и участникам, которые достойно смотрелись в прямом эфире. Тем не менее, одноразовая медиа-победа одна на всех имеет, скорее, символический эффект.
Событие, которое я назвал бы определяющим для сегодняшней медиа-картины в целом, и для медиа-картины избирательного процесса в частности — это смерть Олега Бебенина. Постараюсь объяснить почему.
Логика предвыборной кампании такова, что она должна идти по нарастающей. А так как любые политические технологии базируются на информационных, то и информационные кампании, те истории, о которых я говорил вначале, они также должны усиливаться.
Сегодня можно наблюдать обратный эффект. Медиа-пространство, оказавшись досрочно перегретым в связи с летней публичной фазой белорусско-российского конфликта, столкнулось с нехваткой яркого, запоминающегося информационного наполнения. Этим объясняется тот эффект, что для многих эти выборы уже, по большому счету, закончились.
И если представить белорусское медиа-пространство в виде виртуального графика, то, субъективно, именно после смерти Бебенина градус подачи информации пошел на спад. По большому счету, я бы рискнул предположить, что это не только то событие, которое оказало влияние на всю медиа-картину текущих выборов, но оно также будет определять тон и формат политического письма, материалов и комментариев, во всяком случае, в краткосрочной перспективе. Я имею в виду, что это то событие, которое еще сильнее дисциплинирует данный формат.