Есть ли шанс выйти за пределы «оппозиционного гетто»?

В моей электронной библиотеке есть папка «Оппозиция», в которой содержится файл «Доносы». Приведу типичный фрагмент из файла: «Мы ставим задачу не только донести до избирателей нашу позицию, проведя совместную информационную кампанию, но и провести хотя бы несколько наших кандидатов в Палату представителей».

Доносить до избирателей свою позицию — прямая обязанность политических партий, и потому любое усилие в данном направлении следует только приветствовать. Вопрос не в этом. Вопрос в эффективности «доносов». Прежде чем «доносить», необходимо, как минимум, правильно определить конечного потребителя информационных посланий.

В соответствии с классическими представлениями, основное внимание в ходе избирательных кампаний следует сосредотачивать на «колеблющихся». Вот как этот принцип формулирует гуру европейских политтехнологов француз Жак Сегела: «Выборы выигрываются на нейтральной полосе, путем убеждения большего числа колеблющихся, чем это удалось сопернику».

Белорусский аналог агитационных усилий по убеждению колеблющихся — это «выход за пределы оппозиционного гетто». Для пояснения процитирую политолога Валерия Карбалевича: «Нужно выходить за пределы оппозиционного гетто, апеллировать к обществу. Как это сделали организаторы кампании „Говори правду!“. Власти сразу же почувствовали угрозу и поэтому быстро ее разгромили».

Последние опросы НИСЭПИ предоставляют нам возможность оценить достигнутый кампанией «Говори правду!» результат.

Успехи, казалось бы, налицо. Буквально за несколько месяцев поэт Владимир Некляев стал самым рейтинговым белорусским оппозиционным политиком. В октябре его закрытый рейтинг составил 16,8%, а у идущего на втором месте сторожила борьбы с режимом Андрея Санникова — «только» 8,6%.

А как насчет выхода «за пределы оппозиционного гетто»? Обратимся к сайту НИСЭПИ (www.iiseps.org): «Из тех, кто считает себя в оппозиции к нынешней власти (14.9% по всем опрошенным), за В. Некляева готовы голосовать 39,3%, не стали бы голосовать ни при каких обстоятельствах 44% (затруднились ответить 16,7%). В этом есть и плюс (он вышел за пределы „оппозиционного гетто“) и минус (он „не выбирает“ пока даже половины оппозиционного электората)».

И с «выходом», на первый взгляд, все нормально. Но что понимать под «электоральным гетто»? Почему его объем ограничен 14,9%? Среди прочих вопросов в октябрьском исследовании есть вопрос, позволяющий респондентам продекларировать свою оппозиционность: «Считаете ли Вы себя в оппозиции к нынешней власти?». Утвердительно на него ответило 14,9% респондентов. Как было отмечено выше, 39,3% оппозиционных белорусов готовы голосовать за Некляева. После нехитрого вычисления мы получаем 5,6%. Таков вклад в закрытый рейтинг лидера кампании «Говори правду!» внесли респонденты, считающих себя в оппозиции к нынешней власти. Напомню, закрытый рейтинг Некляева — 16,8%. Следовательно, две трети его электоральных сторонников находятся за пределами «оппозиционное гетто».

Арифметика — наука точная. Но верно ли предположение, что «оппозиционное гетто» ограничено 14,9%? Возьмем стандартный вопрос: «Доверяете ли Вы президенту Беларуси?». Вот как в октябре распределились на него ответы: да — 49,1%, нет — 34,6%, затруднились ответить — 34,6%. Попутно добавлю, что при определении закрытого рейтинга Лукашенко 35,2% респондентов заявили, что не стали бы за него голосовать ни при каких обстоятельствах. Если же мы обратимся к результатам трех предыдущих президентских выборов, то по данным НИСЭПИ каждый раз за оппозиционных кандидатов/кандидата голосовало около 26% избирателей (от числа опрошенных). И в заключении две цитаты из материалов октябрьского опроса: «совокупный рейтинг всех семи оппозиционных кандидатов составляет 26,5%». «Как видно, за последнее десятилетие общая цифра оппозиционного электората практически не изменилась и по-прежнему не превышает 30%».

Обратимся теперь к табл. 1. Повторив нехитрое арифметическое вычисление, мы получим 12,2%. Таков абсолютный вклад в электоральный рейтинг В. Некляева респондентов, не доверяющих Лукашенко. Уже, как говориться «теплее» (общий рейтинг — 16,8%). Последняя строка таб.1. позволяет нам оценить структуру электорального рейтинга В. Некляева за два месяца до выборов (опрос проводился в первой половине октября).

Таблица 1. Готовность голосовать за В. Некляева в зависимости от доверия/недоверия А. Лукашенко, %

Доверие президенту РБ

Да Нет ЗО/НО
Готов голосовать за В. Некляева 6.1 35.4 10
Вклад в электоральный рейтинг 17.8 72.7 9.5

Для понимания возможной динамики обратимся за помощью к теоретическому наследию Юрия Левады. Согласно мэтру российской социологии, электоральное пространство можно достаточно полно описать в трех измерениях: мобилизованность, поляризация, персонализация. Остановимся на поляризации. В отличие от одномерности, характерной для мобилизационного общества советского периода, в отличие от европейского «спектрального» плюрализма (правые — центр — левые в различных вариантах), белорусское общество расколото (поляризовано) относительно властной «вертикали».

Этот раскол легко фиксируется и в недолгие периоды между выборами. Во время же электоральных кампаний, когда власть и оппозиция стремятся «донести до каждого свою правду», уровень поляризации общества возрастает. Причем пик поляризации приходит на дни голосования. Одним их «побочных» явлений электоральной мобилизации является рост обеспокоенности избирателей за собственное положение и ситуацию в обществе. Эта обеспокоенность находит свое выражение в стремлении сохранить хотя бы существующую меру общественного порядка. Поэтому с большой долей вероятности можно утверждать, что существенная часть из тех, кто в первой половине октября доверял Лукашенко, но был готов голосовать за Некляева, проголосует на выборах за Лукашенко. Таким образом, выход за пределы «оппозиционного гетто», скорее всего, будет иметь чисто символический характер.

Столь эффективный на Западе совет Жака Сегела у нас не действует, прежде всего, из-за наличия раскола в белорусском обществе. Белорусское электоральное пространство черно-белое. Оно состоит из «наших» и «не наших» (сторонников «врагов народа»), а традиционных для Запада неопределившихся отыскать на нем не так-то просто. Такая упрощенная картина есть не только результат «плохой» (советской) наследственности, но и целенаправленных усилий со стороны «единственного белорусского политика». Сам статус «единственного политика» требует, во-первых, раскола общества, во-вторых, помещения всех «не наших» в «гетто».

Но это — не вся правда. Для понимания полноты картины нам потребуются социальные индексы. Они определяются при ответах на три стандартных вопроса: «Как изменилось Ваше личное материальное положение за последние три месяца?», «Как изменится социально-экономическая ситуация в Беларуси в ближайшие годы?» и «На Ваш взгляд, в целом положение вещей в нашей стране развивается в правильном направлении или в неправильном?». Каждый из вопросов содержит утвердительный и отрицательный варианты ответов (улучшилось-ухудшилось и т. п.). Индексы — это разность ответов.

В первой колонке табл. 2 представлены индексы, полученные с учетов ответов всех опрошенных, а во второй и третьей — отдельно для респондентов доверяющих и не доверяющих Лукашенко.

Таблица 2. Значения социальных индексов в зависимости от доверия/недоверия А. Лукашенко, %

Нетрудно заметить, что выделенные нами социальные группы, живут в разных мирах. В первой группе преобладают те, чье материальное положение улучшается. Понятно, что опираясь на такое бытие, они с надеждой смотрят в будущее и верят в правильность курса, которым идет страна под руководством «единственного политика». А теперь предлагаю читателям представить себя на месте кандидата в президенты от оппозиции. С какой Правдой вы сможете выйти за пределы «оппозиционного гетто»? Этот же вопрос можно адресовать и Лукашенко. Шансов увеличить свою электоральную поддержку за счет «оппозиционного гетто» у него практически нет.