Далеко не каждый человек способен внятно сформулировать свои политические предпочтения и вообще имеет таковые. В то же время чувства испытывает каждый. Но при этом «температура» и «направленность» этих чувств всего общества и его отдельных групп, словом, эмоциональный климат оказывается мощным политическим фактором, фактором сохранения стабильности или перемен (табл. 1).
Таблица 1. Распределение ответов на вопрос: «Какие чувства появились, окрепли у Вас (у окружающих Вас людей) за последние годы?», % (возможно более одного ответа)
Вариант ответа | Беларусь май 2007 | Россия 2003* | |
у Вас лично | у окружающих Вас людей | ||
Надежда | 28.8 | 38 | 30 |
Усталость, безразличие | 24.6 | 33 | 40 |
Спокойствие, без особых надежд | 21.8 | — | – |
Гордость за свой народ | 19.2 | 5 | 4 |
Тревога | 18.6 | – | – |
Чувство собственного достоинства | 17.6 | 17 | 11 |
Озлобленность | 15.5 | – | 17 |
Ожесточенность | 14.3 | 5 | 18 |
Уверенность в завтрашнем дне | 14.3 | 15 | 11 |
Страх | 14.1 | 10 | 15 |
Обида | 13.3 | 15 | 18 |
Растерянность | 13.0 | 14 | 18 |
Одиночество | 12.0 | 11 | 8 |
Отчаяние | 9.6 | 11 | 14 |
Чувство свободы | 8.9 | 17 | 14 |
Зависть | 7.3 | 2 | 8 |
* Данные Левада-центра, см. Ю. Левада. Функции и динамика общественных настроений. В кн. «Ищем человека: социологические очерки 2000-2003», Москва, Новое издательство, 2006, с. 336-349
Данные относительно Беларуси (да и относительно России) показывают, что в обеих странах все же самое распространенное чувство — надежда. Впрочем, и она свойственна лишь примерно каждому четвертому опрошенному. Но в то же время альтернативой ей, по крайней мере, самой распространенной, являются не негативные чувства, а апатия — усталость и спокойствие без надежд. Этим в некоторой степени объясняется и то обстоятельство, что в обеих странах стремление к переменам не находит достаточно широкой поддержки.
Обращает на себя внимание любопытная особенность российских данных: опрошенные склонны отмечать положительные эмоции применительно к себе в большей степени, а отрицательные — в меньшей, чем в отношении окружающих людей. Это означает, что они отчасти оказываются в плену катастрофического истолкования текущей реальности, приписывая другим людям и обществу в целом несколько более низкую эмоциональную «температуру», чем та, которую имеют они сами.
Стоит отметить те позиции, по которым белорусы и россияне отличаются весьма заметно. Это, в первую очередь, гордость за свой народ. Причина тут, по-видимому, в том, что белорусы, как нация с молодой государственностью, еще не очень привыкли к ней и радуются любым проявлениям (истинным или мнимым) своих общих успехов. В то же время россияне, вероятнее всего, сравнивают теперешнее положение (точнее, то, которое было в 2003 г.) с другими страницами долгой российской истории. И сравнение это — не в пользу современности.
Однако и усталость, и апатия свойственны россиянам в гораздо большей степени, чем белорусам — даже в ответах на «личный» вопрос это чувство назвал каждый третий опрошенный россиянин, в то время как среди белорусов такой ответ дали менее четверти опрошенных. Так что белорусское общество оказывается несколько более контрастным: тех, кто не «горяч» и не «холоден» в нем оказывается несколько меньше, чем было в России в 2003 г.
Чувство свободы вряд ли можно отнести к чистым эмоциям, но как раз тут отличия тоже достаточно заметны: белорусам это чувство свойственно в гораздо меньшей степени, чем россиянам, хотя и у последних оно — почти в самом конце списка по значимости.
Та или иная «температура» чувств может скрывать их совершенно разную направленность, скажем, надежда может быть связана как с доверием власти, так и с недоверием, быть надеждой на ее скорую смену. Ответ на вопрос о связи эмоционального климата белорусского общества с политическими предпочтениями можно видеть из табл. 2.
Таблица 2. Распределение ответов на вопрос: «Какие чувства появились, окрепли у Вас (у окружающих Вас людей) за последние годы?» в зависимости от ответов на вопрос «Доверяете Вы или не доверяете президенту Беларуси?»*, %
Вариант ответа | Доверяют президенту (56.9) | Не доверяют президенту (32.7) |
Надежда | 35.4 | 20.0 |
Гордость за свой народ | 28.0 | 6.5 |
Спокойствие, без особых надежд | 23.8 | 19.0 |
Уверенность в завтрашнем дне | 22.0 | 4.8 |
Чувство собственного достоинства | 20.0 | 15.2 |
Усталость, безразличие | 15.9 | 38.0 |
Чувство свободы | 12.0 | 3.8 |
Одиночество | 12.3 | 8.3 |
Тревога | 11.3 | 29.3 |
Страх | 10.0 | 20.0 |
Растерянность | 9.8 | 19.2 |
Озлобленность | 9.5 | 25.3 |
Обида | 8.8 | 22.0 |
Отчаяние | 7.3 | 15.2 |
Ожесточенность | 6.9 | 26.7 |
Зависть | 5.9 | 10.3 |
* Таблица читается по вертикали
Как можно видеть, данные в обеих столбцах — почти полярные. Приверженцам президента свойственны, главным образом, позитивные эмоции, в том числе и первая из них — надежда. С не доверяющих ему — самые высокие значения отрицательных эмоций: тревоги, озлобленности, ожесточенности, обиды. Отсюда, в частности, следует, что поддержка А. Лукашенко имеет достаточно солидную, в том числе и эмоциональную базу: своим сторонникам он дает не только некие материальные блага, но и надежду.
Тем интереснее представляются позиции, по которым эмоциональная симметрия нарушается. Среди приверженцев президента достаточно распространено безнадежное спокойствие, причем более, чем среди его оппонентов. Это, впрочем, еще одна опора власти — те, кто вообще утратил надежду и с существующим порядком вещей просто смирился.
В то же время самым распространенным чувством среди оппонентов А. Лукашенко (эту позицию отметили почти двое из пяти) являются не агрессивные эмоции, а усталость. Впрочем, на 7-м месте из 17-ти по распространенности и среди этой группы — надежда, но она явно не связана с главой государства.
Обращают на себя внимание также данные о распространенности чувства свободы. Оно несвойственно противникам президента, занимая у них по степени распространенности последнее место. Однако и среди противников президента его ощущают немногие. Но из сочетания этого факта с распространенностью среди них иных позитивных эмоций можно сделать вывод, что чувство свободы не является для них столь уж важным.
В табл. 2 едва ли не единственной чисто экзистенциальной эмоцией, почти не связанной с политическими предпочтениями, является чувство одиночества. Тут число одиноких среди сторонников президента и его противников почти одинаково.
Данные табл. 2 подтверждают выводы предыдущих исследований: фигура президента раскалывает белорусское общество на две части, живущие в очень разных эмоциональных климатах. Одна часть — приверженцы А. Лукашенко — не просто поддерживает его, у них существующее положение вызывает полный набор положительных эмоций, в том числе и таких сильных, как надежда и гордость за свою страну. Другая часть общества, причем немалая, живет в состоянии постоянного и многопланового стресса. Пока эти люди не представляют большой опасности для действующей власти, поскольку этот стресс порождает в большей степени апатию, чем готовность к действию во имя перемен. Но отрицательный эмоциональный потенциал не исчезает, это, по В. Быкову, бомба, которая «чакае свайго часу».