А.Т.: Леонид Синицын известный политик, поэтому его решение подписать нашумевший манифест не вызывает удивления, а вот ваше? Вас знают прежде всего как спортсмена…
В.П.: Дело в том, что в настоящий момент я не спортсмен, а просто гражданин Республики Беларусь. От этого и нужно отталкиваться. Есть определенная гражданская позиция, которая складывается на протяжении последнего десятилетия. Возможно, это просто некие изменения политического роста. С точки зрения политики, придя в парламент, я был незрелым юнцом. По прошествии последних семи лет очень многое пришлось понять и переоценить. Поэтому я считаю, что появление нашего манифеста сегодня является совершенно правильной позицией. Это будущее белорусского народа. Не Парфеновича или Синицына, а всех белорусов. Это касается вопроса о том, как дальше будут жить наши бабушки и дедушки, которые получают пенсии. И главное — наши дети. Речь не о нынешнем уровне жизни, а о перспективах. Сейчас периодически все говорят о трудностях наших мясокомбинатов, сахарных заводов, птицефабрик и т. д. Их продукция становится в России никому не нужной, а это сразу же сказывается на доходах белорусов. Только на мясокомбинатах в последнее время зарплаты упали в два раза. Возить мясо в Иран или Венесуэлу? Это очевидные глупости. Золотое получится мясо. У нас есть главный партнер — Россия. И с ней мы должны тесно и плотно сотрудничать.
А.Т.: Может, там уже не нужны белорусские товары, может быть, там хватает своих?
В.П.: Не думаю. Другой вопрос — кто будет поставлять. Россияне могут что-то покупать не в дальнем зарубежье, а у нас. И таким образом поддержать белорусских производителей. Как они делали на протяжении многих последних лет. К сожалению, эти отношения мы утрачиваем, а в экономике это означает потерю рынков сбыта и, как следствие, снижение доходов. Сегодня проблемы возникли у производителей мясопродуктов. Завтра такие же появятся у тракторного завода, МАЗа. В России не будут ждать, пока мы дозреем до каких-то нормальных отношений.
Разговор прежде всего об экономике. Появился лозунг о «диверсификации» национальных экономических отношений. Глупости. Что, белорусское мясо или сахар поедут в Польшу? Никогда. На сегодня для нас открыт только один рынок — российский. А энергоносители? Что, будем из Азербайджана железной дорогой возить нефть? Экономически это, мягко говоря, невыгодно. Кто нам сегодня мешает покупать в России месторождения и добывать энергоносители самим?
А.Т.: Официальная пропаганда ссылается на олигархов, хотя все понимают, что на самом деле власть стремится к тому, что в народе называют халявой.
В.П.: Это уже в прошлом. За всё нужно платить. В Иране тоже. Я не понимаю, почему мы не должны платить за месторождения, почему мы не должны уплачивать свою долю налогов в российский бюджет. В России продается множество разведанных и неразведанных месторождений. Пожалуйста — покупайте и добывайте. Туда белорусы ездили всегда, ездят и сейчас. Какие проблемы? Их нет, а есть только чьи-то амбиции. Эту мишуру нужно убрать и нормально сотрудничать.
А.Т.: После появления манифеста как к вам стали относиться?
В.П.: Белорусы, которые живут в России, — отлично. Здесь отношение тоже хорошее. Директора заводов всё прекрасно понимают. Манифест предлагалось подписать многим, но люди боятся. Я считаю, что это неправильно. Нельзя всё время как страус прятать голову в песок и ждать отмашки с минской улицы Карла Маркса или из Кремля. Зачем? Надо как-то подвигать наших президентов к решительным действиям.
А.Т.: Кроме директоров заводов есть ведь и другие граждане Беларуси…
В.П.: Со стороны оппозиции мы сразу же получились «хороший» негатив. Но это и понятно. Разве могут Вячорка или Лебедько поступить иначе? Нет, конечно. Как известно, «кто платит деньги, тот девушку и танцует». А деньги известно чьи. Они по-другому не могут и не думают о тех людях, которые здесь живут. Они не думают о том, какими станут пенсии и каким образом отразится лишение льгот.
Хотя 300 миллионов долларов в год для страны, в принципе, копейки.
И вообще, насчет льгот много вопросов. У нас в Конституции записано, что лечение бесплатное. Ты, например, идешь к врачу. Он выписывает лекарства, которые тебе нужно купить, чтобы лечение продолжить. Какое же оно тогда бесплатное? По идее, платить мы не должны. Пусть всех кладут в больницы и лечат. Там, правда, тоже сегодня много своего. В некоторых случаях постельное белье, медикаменты и т. п. А если еще с пенсионеров, инвалидов снимут льготы и лекарства они будут покупать по полной цене… Это, на мой взгляд, нарушение Конституции. Отмена льгот — следствие неразберихи в отношениях между Беларусью и Россией. Если это не прекратить, то одними льготами проблемы не ограничатся.
Кроме оппозиционных политиков, никто «фе» не высказывает. Все прекрасно понимают, что без России нам сегодня нельзя. Если говорить об армии, то она у нас по сути единая. То же самое и по поводу спецслужб. Функции выполняют одни и те же, только об этом пока никто не говорит.
Сегодня пенсии практически не повышаются, цены в магазинах — непомерные. Нормальные продукты купить за пенсионные деньги невозможно. Квартплата, как бы кто ни утверждал обратное, увеличивается. Но это только цветочки. Пока за те же энергоносители мы не платим в полном объеме. В агрогородках провели газ, но зарплат на селе может не хватить, чтобы за него платить. Это неправильно. Нужно срочно искать какие-то шаги для более тесного сближения России и Беларуси, иначе перспектив не будет.
А.Т.: Эти перспективы власть ищет в Иране и Венесуэле. Что, на ваш взгляд, происходит?
В.П.: Как я понимаю, власть в шоке. Как бы нам ни говорили о стабильности прироста ВВП, росте объемов продукции и т. д. Мы не знаем реальных экономических цифр. Где они? Речь о конкретном наполнении бюджета. Руководство страны продает золотой запас, который за последние годы удалось скопить, и поддерживает таким образом курс белорусского рубля.
Я уже говорил, что поставлять белорусские сахар и мясо в Иран или Венесуэлу невыгодно, это не тракторы. Кстати, нам же там ничего готового тоже никто не дает. Вкладывай деньги, «сверли дырочку», строй инфраструктуру и добывай. Халявы не будет. В Венесуэле и Иране не живут «добрые дяди». За поддержку на международной арене они ничего не дадут бесплатно. Это не Россия. Жаль только, что мы этого не ценим. Для того чтобы вообще не рухнуть, нужно кардинально менять ситуацию.
Влияние и авторитет Беларуси в мире очень невысок, если не сказать более грубо…
А.Т.: Быть может, тогда действительно поискать в западном направлении?..
В.П.: Нас там не ждут.
А.Т.: А как же Польша, балтийские страны?
В.П.: Где на это взять деньги? Свой шанс мы уже упустили. Да и суверенитет Литвы или Польши весьма относителен. Часть своих полномочий они передали Евросоюзу. Весь вопрос только в количестве этих полномочий.
С российским народом нас роднит не только то, что, например, сближает Польшу с Италией. У нас другие отношения. В данной ситуации это самое главное. И бояться здесь нечего. Беларусь на карте остается. В международных структурах остается. Президент и парламент у нас — белорусские. Да, часть полномочий перейдет к центру, но без этого невозможно. К слову, в ЕС сделали то же самое. Наш шаг к объединению вызвал бы движение в Украине, Казахстане, Армении.
А.Т.: Не является ли в данном случае объединение синонимом поглощения, типа разговор опять про шесть областей?
В.П.: Нет. Наш манифест совсем не об этом. Ничего подобного он не предполагает. У нас совсем другие отношения с Россией, нежели, скажем, у Татарстана или Чечни. Они, подчеркиваю, межгосударственные, а не между субъектами федерации.
А.Т.: То есть, как говорится, «мухи» и «котлеты» будут отдельно…
В.П.: Да. Отношение россиян к белорусам просто замечательное, и если мы его утратим, то завтра ничего такого нам уже предложено на прежних условиях не будет. Россия пойдет дальше. Она уже стала другой страной. Не той, которая лишь поставляла «окорочка Буша». В последнем послании Путина об этом сказано довольно конкретно.
А.Т.: Помнится, там же говорится и про атомные амбиции России, а вы вроде бы возглавляете белорусский антиядерный комитет. Нет ли здесь противоречия?
В.П.: Нет. Наоборот — всё это говорит лишь о том, что мы разные страны. Вопрос в другом. Атомная станция — это фактическое обладание ядерным оружием. Это первое. Второе. Мы никогда не построим чисто французскую станцию и никогда не сделаем так, чтобы французский реактор работал на российском топливе. АЭС строится совместно, одним заказчиком и одним производителем. Невозможно на российскую станцию поставить оборудование Siеmens. Слишком большой риск. Кто будет нести ответственность? Второй Чернобыль нам не нужен.