В каждом арабе, даже самом маленьком, живет не просто фараон, а целая династия.
Последний дождь выпал в Египте в 1997 г. С тех пор, как и столетия назад, вода, составляющая не только 90% человеческого организма, но и всего живого, бралась и берется только из Нила либо в виде морской опресненной из лазурной акватории Красного моря. Страна-пустыня — 80% песка и красных, с разными оттенками скал. «Живая» пойма Нила — 7-10 км по оба берега. Средняя зарплата — $80 в месяц. Рабочие на стройках зарабатывают $20-50 в месяц плюс еда. Но живут. И в каждом живущем — фараон. Хотя арабы — фактические завоеватели Египта и к древним египтянам времен фараонов не имеют никакого отношения ни по языку, ни по культуре. Другое время, другие традиции. Но, ассимилировав чужой народ, считают себя наследниками пирамид. Схожая история с турками. Но другая. Какое отношение турки имеют к византийскому Константинополю? И всей Малой Азии, Средиземноморью по большому счету? Никакого. Всё это территория так называемой Большой Армении, где императорами в нескольких династиях были именно армяне. Даже после завоевания несколько столетий не удосужились заглянуть в античные мавзолеи и руины ими же уничтоженных городов. Ценности, в том числе археологические, их не интересовали, да и не интересуют до сих пор. Это просто не их культура. Первыми в районе Восточного Средиземноморья этим заинтересовались французы. Как, впрочем, и в Египте. Почему?
Просто. Европа даже в Средневековье считала себя культурной наследницей античности и цивилизаций Вавилона, Египта. Кто публиковал Платона, Аристотеля, Софокла и Аристофана? Кто перевел, изучал и сравнивал «Эпос о Гильгамеше», читал Розетский камень и «Кодекс Хамураппи»? Причем после «черного» Средневековья IX–XII вв. интерес только возрос. При этом никому из европейцев не приходило в голову называть эту древнюю культуру своей. Да, общемировой, общецивилизационной, но не своей. Вместе с тем, наверное, вера в Бога и последнего Мессию не позволила отречься от всего божественного, Им данного. «Не судите, да не судимы будете». И, наверное, еще более парадоксально, что им, арабам наш Сын Божий намного ближе, чем нам Божий Сын их. А Бог-то один…
Кто сегодня с полной определенностью может говорить об автохтонном населении на 1/6 нашей планеты? Откуда его выводить, где искать? В Олдовайском ущелье в Танзании, где нашлась мегазвезда исторической эстрады Люси, или на Яве, или, может быть, в широко известной в узких кругах гейдельбергской челюсти, а может, в Синантропе, стране пороха, шелка и современного ширпотреба? Но то ли расселялись, то ли в разных местах одновременно появились (да простят мне специалисты истинные и истинные ученые-дарвинисты и космоэволюционисты и богословы заодно, также расисты, фашисты и приверженцы первобытного коммунизма), но превратились так или иначе в расы, в народы. А далее, так или иначе, будучи частью природы, существующей на той самой 1/6 поверхности, начали ее осваивать, оставив целакантам (кистеперым рыбам с историей в несколько миллионов лет), да и не только им, всё остальное. Осваивали по принципу расширения жизненного пространства. В биологии это называется ареалом обитания, экосистемой. От бактерий до мамонтов мы, современные или похожие на них, шли в сторону движения. Так, как вела Матушка Природа. Пока на разных территориях не стали стадом, племенем, народом.
У народов же, пассионарно расширяющихся за счет захвата земель и ассимиляции коренного населения, происходит трансформация собственных, приобретенных и созданных культурных ценностей. Те же болгары… Достаточно беглого взгляда, чтобы понять, что в них напрочь отсутствуют славянские гены. Точнее они есть, но к доминирующим не относятся. Тут даже не надо вспоминать об их древней родине — Волжской Булгарии в устье Волги и о первых царях — они же ханы с «типично славянскими» именами вроде Аспарух. Ан нет же, гляди, кого мы освобождали в XIX в., усыпая Шипку и Плевну солдатскими телами, — «славян-братушек». Но это, впрочем, не удивительно. Приписав себе князей-Рюриковичей, Киев и всю русскую (новгородско-киевскую) историю, на такие «мелочи», как узкие глаза, черные волосы и скуластые лица болгарских славян можно и не обращать внимания. Пересекается в этой системе координат история пруссов и литовцев, казахов, узбеков и других. Не говоря уже о новых нацобразованиях вроде казаков и поморов или палешуков.
Можно спорить, говоря, что чистых наций нет, и в будущем не будет тем более. Возможно. Трудно убедить сегодняшнего москвича или тамбовца в том, что его истинные предки не великие славяне, а бесписьменная мордва и чехонь. А маленькая агрессивная жмудь — только периферия ВКЛ. И тут уже никакие доводы и аргументы не помогут, ибо любое толмачество натыкается на традиционное «сам дурак». Но хотим ли мы по-прежнему оставаться в этих самых «дураках»? И так ли уж комфортно из века в век жить дурак дураком в сплошном кольце очень умных? Уж не специально ли столько лет в нас культивируют: «Моя хата с краю», «Гром не грянет…», «Абы ціха», «Только б не было войны». А кто сказал, что ее нет? Уже два с половиной века идет то открытая, то по-иезуитски каверзная война с целым народом, его культурой, на его оставшейся после всевозможных разделов территории. Война на культурное уничтожение. И война успешная со стороны противника. Почему?
Что-то есть неистребимое в белорусском народе, сродни той самой кистеперой рыбе. Только в XIX веке поймали первый экземпляр, увидели, описали, удивились и прослезились. Да не может быть, ведь вымерла миллионы лет назад. Ан нет, живет! И не просто живет. Есть ареал обитания, есть примерное количество особей (около 500 в районе Коморских островов и, может быть, в Индонезии). Сдуру попадается по ночам в сети на глубинах более 100 м. Такой у нее биологический цикл питания. А тут еще ученые платят хорошие деньги за каждый экземпляр. Вот уж действительно — все шансы на вымирание в одно историческое мгновение.
Каких же целакантов наследуем мы? Или мы им подобны? Мы ищем, находим и умиляемся своей «спадчыне», слушаем на «Дажынках» по большому счету псевдоисторическую культуру, ничем не отличающуюся от 75%-го барьера радио FM, наполеоновское государство приплачивает за канкан в национальных «строях», выбирая в «национальном» конкурсе эстрады наименее национальных, на ТВ, радио — более «чэсных», убирая, вытесняя, игнорируя и запрещая иных. А за каждым «выкапнем» свора волков, цель которых не убить, но загнать, поймать, отдать на изучение в суды и отправить в зоопарк под названием «Зона», «Химия». Только потому, что в этих «ископаемых» ЖИВЕТ ФАРАОН.
Но вот только разница в том, что мы не арабы, пришедшие на чужую землю. Мы пришли на эту землю вслед за ледником, за мамонтом, за шерстистым носорогом и благородным оленем. Мы не пользовались благами иной человеческой культуры, мы создавали ее сами. Здесь и тысячи лет. И древнейшее славянское поселение найдено не в Висло-Одерском междуречье, и не под Прагою, и не под Берлином, где тоже изначально были славяне, а недалеко от полесского Петрикова. И то, что создано, впитано, вобрано нами, — не культура фараонов, — культура жизни.
Задал египтянину-Саиду почти риторический вопрос: «В каждом из вас фараон. Было 11 Рамзесов, ты Рамзес 12-й. Но почему вы все на кладбище?» Он задумался, промолчал и не ответил. Они, конечно, не на кладбище, но всё, чем гордятся, — мир мертвых (Долина царей, Люксор, пирамиды в Гизе, Абу-Симбел и т. д.). Они просто не знают и не интересуются миром «живых» предков. Предков-то, их арабских предков, в городах, деревнях и оазисах древнего Египта не было! Они горды собой и тем, что они могут гордиться завоеванной землей, как и завоеванной историей и ассимилированной культурой.
Француз Шампольон прочитал египетские иероглифы, но до сих пор египетские филологи не могут сказать, как звучали эти написанные слова, потому что письменность и фонетика (звучание) у них различались так, как у нас церковно-болгарский (современный «русский» церковный) и разговорный язык, и старый египетский, ныне утраченный нубийский язык. Но им это не мешает не только делать деньги на чужой культуре, а наоборот, помогает даже ею гордиться и считать себя наследниками этой чужой для них, виртуальной культуры.
Даже утрачивая язык, где наши фараоны, где наши пирамиды, где наши могилы, которыми мы гордимся? А то, что нашей культурой не будет гордиться никто ни на Западе, ни тем более на Востоке, — очевидно.
У египтянина-бедуина Мир: небо, пески, скалы и скорпионы да змеи. У всякой звезды, скалы, бархана, сухого саксаула есть имя и смысл. Наш смысл в том, что, как целаканты, миллионы лет выплываем по ночам из глубин, питаемся тем, что сохранилось. Но и через миллионы лет найдутся ученые, предлагающие за каждую особь большие деньги. И вот тогда масса бедных, простых рыбаков будет тралить наши глубины, дабы достать нас по одному, по экземпляру на стол препаратору. И какое же дарвинское открытие их может ожидать, после консервации в формалине последней особи? Что эта популяция была народом, что она жила в центре Европы, что у нее была замечательная героическая история и даже что они положили основу целому этносу — славянам. Но вот беда: сами отказались, сами пренебрегли, сами отвергли на референдумах и выборах. Вряд ли кто из них попытается восстановить белорусский генетический код, как японцы мамонта. И вот тогда уже они то ли в единой Европе, то ли в новой Российской империи будут водить экскурсии и гордиться белорусским «фараоновским» наследием: Полоцким и Туровским княжествами, Кириллом и Евфросинией, Миндовгом и Витовтом, битвами на Синих Водах, под Оршей или Грюнвальдом. Полоцкую Софию «припишем» к Москве с Новгородом, Волчинский собор, Супрасль, Маломажейково — к Польше, Вильню со Смоленском и без того «приписали»…
По проспекту Скорины 25 марта шли молодые люди, держась по одному за тонкую многометровую бело-красно-белую ленточку. Их было не так уж и много, по сравнению с «космонавтами» в касках и «черными» людьми в бронежилетах и масках. Они шли один за другим, держась за ленточку, как за спасительную соломинку. Шли они, наверное, и против и за. Но держались за ленточку, чтобы не потеряться. И они не утонули, в конце концов влились в «море», где ленточки превратились в паруса…
Ручейки и реки, так или иначе, превращаются в моря. Но ни одной реки, моря не было бы, если бы не было родников. И ни в одном море вы не напьетесь кристально чистой воды, а наоборот, умрете от обезвоживания. Из земли наших «фараонов» родники несут воды в три моря и питают многие народы. Так не пора ли и нам, европейским целакантам, напиться, умыться и очиститься этой живой водой Моря Геродота? Тем более что по этому морю в утлой лодчонке плавает не Герасим или дед Мазай, а наш, до боли знакомый и до глубины души родной Дед Талаш.
«Се собрах вы, якоко кокош птенца под крыле свои, …и толик дождь проливаю к вам учением… Потщитеся, чада моя, убежати сих всех, и створитеся пшеница чиста…» Евфросиния Полоцкая, XII век.